Лесовка

— Хозяин, вы направите кого-то из своих доверенных или нам оказать посильную помощь?

— Нет, — я покачал головой, — у вас своих забот хватает. И до вас скоро доберутся, варвары. Я сам отправлюсь после игры. А пока, Иваныч, выдели ребят по всем направлениям, нужно усилить охрану по всему периметру, — обратился я к воеводе из клана Дубов.

Его ребята лучшие воины среди лесных демонов — зверской наружности, напоминали размерами приличные шкафы из мореного дуба.

— Хозяин!! — все в коллективном ужасе. — Это может быть опасно… Вы не можете, бросить дела, Игру…Одумайтесь, Хозяин… — в один голос загомонили княже.

Я поднял руку, призывая всех замолчать. Надо ж, как пекутся о своем правителе. Приятно, мухомор тебе в лукошко!

— На то моя воля, — произнес я голосом, которому не рискнул бы сам перечить. Все-таки надо и строгость проявлять. А то нашли моду, как чуть что перечить и спорить.

— Отправляйтесь на свои рубежи. Меня уже другие государственные дела заждались, — я встал, показывая, что аудиенция закончена.

Ох, какое облегчение покинуть пыточное кресло, почему-то именуемое троном. Уж сколько раз хотел выкинуть, сломать, разрубить на кусочки старую деревяшку. А как посмотрю на него, так рука не поднимается загубить такую красоту неописуемую.

Мой далекий прадед изобразил на троне осины, дубы, ели, березы. Они принимали у него настолько правдивые формы в листве, ветвях, стволах, кореньях и во всех подробностях. Сама местность под деревьями — камни, мох, песок или глина, неровности почвы, поросшие папоротниками и другими лесными травами, сухие листья, хворост, валежник и прочее — получила вид совершенной действительности. Казалось, подует ветерок и природа, изображенная по трону, зашевелится вслед дуновению. Замагиченый трон не затронуло время — он все еще был отполирован до блеска. Но почему ж так неудобно? Мда, красота требует жертв.

За размышлениями о люто любимом сидении, я абсолютно забыл про Василису. Наверное, потому что она вела себя непривычно тихо, спокойно, будто что-то замышляла.

Ох, твою шишку, не нравится мне все это.

Дочь потихоньку, не спеша подходила ко мне, будто боялась спугнуть. Может правда испугаться и убежать тайными коридорами?

Догонит ведь, возраст в ее пользу. Да и Антипка подсобит ей с моим убежищем. Я недоверчиво зыркнул в сторону домовой, сидящей на плече у моей дочери, которая приблизилась уже достаточно близко, чтобы ошарашить меня своей просьбой:

— Пап, возьми меня с собой, — промурлыкало дитя, хлопая васильковыми глазками.

В такое каменное оцепенение меня уж лет триста никто не вводил.

— Ни за что! Маленькая еще, — отрезал я, как только ступор прошел.

— Ну, пааап! Сколько можно держать меня в стороне от дел? Сам вон меня за каждого встречного — поперечного замуж выдать хочешь, а как ивашек отваживать, как за лесом следить, так маленькая.

Права, конечно, дочка. Пора ей уже и за дела браться, да опасно же это. Я себе не прощу, коль что случится.

— Ты же сам лично меня всему обучал, знаешь, что лучше меня никто отваживать не умеет. Пора бы и попрактиковаться уже, — давила дочь на мою гордость за ее способности.

— Ладно, — нехотя согласился я, — но чтоб без самодеятельности. Все четко, как учили. Людей до инфаркта мороком не доводить и ос на них не насылать, иначе разозлюсь и отдам замуж за первого встречного лягушонка.

— Ох, уж эти принцы заколдованные достали. Развелось их тут, прям спасу нет, — Василиса переговаривалась с домовой, которая заплетала длинный волос до пят в косу, вплетая нить, украшенную переливающейся чешуей русалок, и участливо кивала. Дочь поправила модный венок из розового сбора цветов, украшавший голову, и тихо продолжила:

— Надо Захаровну попросить, чтоб хоть женихов в бельчат превращала, все девчатам приятнее целовать их будет.

— Отнесись к этому не как к увеселительной прогулке, — строго сказал я, топнув ногой для пущей наглядности моего негодования, — раз созрела для участия в лесном порядке, веди себя соответственно и ответственно.

— Хорошо, — с грустью произнесла Василиса, но в синих глазах сияли веселые искорки, — хотя моими методами лес целее был бы, — это уже говорилось в сторону Антипки, но заметив мой грозный взгляд из-под сдвинутых бровей, дочь замолчала и смиренно опустила глазки.

— Обещаешь? — уточнил я.

После многочисленных клятв дочери, я убедился, что мой наказ был услышан и истолкован правильно. Не хотелось запускать в лес ядерную ракету, не убедившись в правильности ее курса. Ох, чует сердце, все равно взорвется, где не надобно.

— Хозяин, вас уже заждались к Игре, — напомнила Антипка. — Гости без хозяина начинать отказались.

— Ох, точно, Игра, — я сделал вид, будто забыл о ней, хотя у самого руки чесались поиграть, — инструктировать по поводу одежды и скарба не буду. Взрослая уже и обученная, сама справишься, надеюсь, сможешь правильно собраться?

— Конечно, папочка, — весело отозвалась дочка, обняла и поцеловала своего старика, то бишь меня.

Разумом я понимал, что Василисе давно уже пора в лесу хозяйничать, да сердце против было. Гениальное решение моих терзаний пришло внезапно, и я тут же обратился к дочери:

— К матери забеги и скажи, что со мной пойдешь на несколько дней к южным границам.

Самому мне как-то не хотелось ей эту новость сообщать. Кто знает, как Ольга Петровна отнесется к первой практике единственной дочери, может — обрадуется, а может, бороду мне выщиплет, второе казалось более явственным. Я в задумчивости шагнул в сторону дверей из залы и чуть не наступил на Колобка, деловито катящегося в сторону моей дочери.

— Колобоша! — воскликнула Василиса, хватая любимчика на руки. — Маленький мой, ты где так вымазался? Пойдешь со мной в лес следить, чтоб люди плохого не делали? Конечно, Бошенька мамочку не оставит, со мной покатится…

Дальше слушать сюсюканья с домашним любимчиком я не стал. Только колобка мне не хватало в дороге. Надо жене Антипыча наказать, чтоб колобков больше не пекла, а то съесть не успеваем, они уже оживают. Деваться от них некуда, а вот в жизни еще ни разу деликатес этот не попробовал. Говорят, по вкусу на курицу похож. В Хитае любимое блюдо, а у нас домашнее животное. Не порядок, елки-моталки.

Переодеться, что ли, в честь Игры? А мухомор с ними! Появлюсь прямо в старых штанах и рубахе, повидавших в своей жизни больше, чем нужно одежде, чтобы остаться в сносном состоянии. Я убрал с лица длинную седую прядь, упрямо спадающую на глаза. Волосы стричь я терпеть не мог, примета говорят плохая, мол силушки поубавится. Вот и выросла у меня грива неимоверных размеров, в некоторых чертогах даже ходят глупые слухи, что моя сила зависит от длины волос, правда, попыток побрить меня на лысо почему-то все равно не было.