Лестница грез

Он впереди, я за ним по лестнице летим на первый этаж:

– Эта красавица требует предъявить ей её шедевр. Как вам это нравится? Светлана Георгиевна, не надо нам лишних разговоров. Покажите, а то будет кляузы писать и чернить наш институт. Девочки, где двойки?

– Вот здесь, мы уже связали их, в архив отправим. Как её фамилия?

Стопка двоечных сочинений уменьшалась, однако моего там не было.

– Девочки, у меня уже от этих сочинений в глазах рябит, пропустила, наверное, поищем снова.

Моего злосчастного сочинения опять не нашли.

– Может, в списках её пропустили?
– лицо председателя комиссии начало буреть.

Перебрали все троечные работы, они составляли основную массу, однако и там не оказалось. И в «пятерках» и «четверках» тот же результат. «А вдруг оно в отложенных», - подсказала одна из помощниц Светланы Георгиевны. Порывшись, она вытащила мое сочинение, оно, родненькое, лежало третьим или четвертым во внушительной стопке. Как я вырвала его из ее рук - не знаю, оно оказалось вообще без оценки, непроверенным. Эти сволочи отложили несколько сочинений, вероятно, неугодных абитуриентов, прикрыв их двоечными.

Как залепетала эта тётка: столько работы, все время отвлекают, возможно, автоматически это сочинение сюда попало. Выходите, я сейчас проверю, и вы получите свою заслуженную оценку. О, я вспомнила это сочинение, оно явно списано, поэтому я его и отложила. Да, да, оно списано. Вы не могли так сами написать.

Ну, всё! Больше я себя не контролировала. Я орала, чтобы мне дали чистые листки, и я здесь же напишу это сочинение. Она сунула мне в руку бумагу: пиши!

Даже не присев, я вывела первые предложения.

– Достаточно!
– она недоумённо посмотрела на председателя комиссии. Он, не глядя мне в глаза, произнёс: - Видите, бывают и у нас ошибки. Разобрались, вы зачислены.

Уже выходя из комнаты, я услышала от Светланы Георгиевны в свой адрес почти комплемент: что эта девчонка забыла в нашем институте? Сами же приказали отсеять одесситов, а теперь, выходит, я одна виновата. В голове звучали Алкины любимые поговорочки: факир был пьян, и фокус не удался, жизнь - борьба, в борьбе счастье. Сначала нужно бабушку обрадовать, потом к маме поехать.

Бабка была вне себя от счастья и напекла, и наготовила.

– Спасибо Этери, дай бог ей здоровья.

– Угу, - я ела вкуснючее жаркое и запивала компотом.

– Беги, маму обрадуй!
– она чмокнула меня в черепушку.
– Рада?

– Очень.

– Очень... Сколько людей мечтают поступить, а ты что-то без энтузиазма говоришь.

– Баб, да не мое это, не хочу учиться в этом институте, и, пожалуйста, никому не говори, куда я поступила. Хорошо? На следующий год в другой буду поступать или переведусь.

– Ненормальная, вся в своего батьку. Тот всю жизнь метался. Матери не вздумай нервы портить. Люди ей помогали, а она теперь нос кверху задрала.

Я чувствовала, что могу сорваться в любую минуту. Всё во мне клокотало. С каменным лицом открыла дверь на мясоконтрольную. Завидев меня, все, кто был, на губах заиграл в мою честь туш. Кто-то из женщин воскликнул: она ещё не до конца понимает, какое это счастье поступить в институт. Мама, глядя на меня в упор, побледнела: что случилось?

– Всё нормально, мамочка, о’кей, я студентка. Бабуля знает, Алке позвонила.

– Анечка, я же говорила, все будет в порядке, даже думать не о чем, - Этерия Фёдоровна обняла маму.
– Давайте лучше отметим. А ну, студентка, беги за шампанским, с тебя причитается.

– Оля, бежать никуда не надо, всё заготовлено.

Все дружно в кабинете заведующей накрыли стол, немного выпили красного вина, закусили домашним сыром, сальцем и кровяной колбасой.

Настроения, однако, у меня не прибавилось. Провожая, мама еще раз переспросила, все ли в порядке, мое лицо с выражением застывшего огорчения ей явно не нравилось.

– Да не волнуйся, я просто очень устала. Галка Рогачка едет в деревню к бабке на недельку. Недалеко, в Беляевку, там, она говорит, красавица речка Турунчук. Ты меня отпустишь?

– Ой, Оля, не надо на речку, опасно, там такое быстрое течение. Это там, где Днестр?

– Ну, мамочка, пожалуйста, я же плавать умею.

Так случилась в моей жизни первая встреча с дивной речкой Турунчук, которая меня просто очаровала, и я полюбила её на всю жизнь.

Ранним утром первого сентября я села в 18-й трамвай и впервые проехала мимо своей школы. Там уже собирались ученики и их родители, идут со всех сторон, все нарядные, с букетами. Как я мечтала скорее эту школу закончить, а сейчас защемило, больше никогда туда ходить не надо. Грустная, вышла на остановке, которая называлась «Переулок Александра Матросова», это в самом начале Большого Фонтана. На всём нашем потоке оказалось только трое одесситов, двое мальчишек Заг и Финкель и я. Все остальные - приезжие, они жили в общежитии и уже все между собой подружились. Лишь наша троица держалась особняком. Недолго думая, мы пошла во двор покурить, порассказывали друг другу, кто где живет, какую школу заканчивали, в общем, первое поверхностное знакомство.

В большой аудитории еле все разместились. Узнали, что декан нашего факультета будет читать нам политическую экономию. Потом подтянулись и другие преподаватели, в том числе и моя любимица математичка с профессором. Она даже мне улыбнулась, и я видела, как она всё время на меня посматривает. Самыми последними зашли преподаватели с кафедры физкультуры. Вот здесь я чуть не залезла под стол. Среди них был мой мучитель, бывший тренер по волейболу в 7-й спортшколе Бергер Михаил Иосифович. Только бы меня не узнал, я почти мордой уткнулась в стол, закрыв лицо руками.

Сначала они поинтересовались, у кого из ребят уже есть спортивные разряды, предложили записываться в секции и продолжать заниматься. Те, кто это уже сделал, освобождается от посещения физкультуры. И вдруг я услышала, как Бергер произнёс мою фамилию: а кто здесь Приходченко Оля? Мальчишки с двух сторон стали меня расталкивать. Пришлось подняться. Бергер хлопнул в ладоши: какими судьбами ты здесь, моя дорогая и любимая? Весь поток развернулся в мою сторону. Выпучив свои и без того глаза навыкате, он улыбнулся: ну, вот, от меня никуда не скроешься.

Тут как раз прозвенел первый в моей студенческой жизни звонок, и Михаил Иосифович, поманив меня указательным пальчиком, ехидно улыбнулся:

– Так как ты здесь очутилась, дитя моё, что тебя сюда занесло? Только не говори, что из-за любви к сельскому хозяйству.

– А если даже так?

– Ольга, не выпендривайся! Чего ко мне не обратилась? В любой институт в Одессе устроил бы. Спортсмены всюду нужны, честь вуза защищать. Списки ректору подаём - и нет проблем. Как ты сюда прорвалась?