Лестница грез

Так, начинается перерыв. Я думала, сейчас эти тётки, как птичья стая, сорвутся со своих насиженных мест и понесутся на свежий воздух. Но ни одна живая душа даже не двинулась с места. Только пошли разговоры, кто что вчера приготовил, как кто-то справил день рождения внучки, стали угощать друг друга своим домашненьким. Синенькие, перец фаршированный, рыба фаршированная, студень, еще много чего вкусненького. И куда это все в них лезет, на стуле с трудом умещаются. Глядя на них, мне тоже захотелось перекусить, рванула в буфет, но не тут-то было. Очередь тянулась вниз по лестнице. Оказывается, здесь очень хороший буфет, снабжается по высшему пилотажу. Отоварившиеся выходили с полными сумками, сегодня завезли свиные ножки, говяжью печенку и цыплят. Меня заметила одна из бухгалтерш, прибежавшая узнать ассортимент, и потащила за рукав: что ты здесь стоишь? Обеденный перерыв закончится, и нас обслужат без очереди.

Пошли лучше на улицу, видишь, какой кагал сидит в одном помещении, - продолжала она.
– Я наблюдала, как ты опешила, когда зашла в наш гадюшник. Говорят, тебя сватают к нам. Главное, попасть на хороший склад, где нормальные материалыцики, а это такое дело, как кому повезёт. Знаешь, как здесь все дерутся между собой. Сука на сучке и сукой погоняет. Ты нархоз закончила? И моя дочка тоже, я её в НИИ засунула. Ничего хорошего, но всё же не так, как здесь.

Она буквально вцепилась в меня своим рассказом. Отсюда, как из тюрьмы, никуда не выбраться. Автобус привозит на эту каторгу и увозит. От силы полтора часа утром занят, полтора вечером, а платит контора за десять часов, у «Интуриста» арендует и такие деньжищи перечисляют, будь здоров. Везде грабёж, иначе не дадут вообще. За собственные деньги приходится перед ним кланяться, и отовариваем его ещё, паскуду. Путевки за это? Ты что? Тут выделили одну в Болгарию, так такая драка завязалась, морды друг другу готовы были исцарапать. А ту женщину, которой досталась, райком не пропустил, недостаточно политически грамотная. Чтобы на пляже там поваляться, надо решения съезда знать. На Ланжероне или в Отраде валяйся без всяких съездов. Лишь бы до пенсии дотянуть, давно бы ушла...
– Я не прерывала, пусть выговорится, все-таки интересно, вспомнила Ленькин наказ: век живи - век учись.
– А так, куда деваться? Без образования никуда. Может, я и больше этих с дипломами знаю, а нет бумажки, ты какашка. В чёрные бухгалтера, пожалуйста, берут.

– А это кто такие?

– Так, числятся рабочими на складе, зарплату по нарядам сдельную получают, ведут учёт. Ты у себя официально кем числишься? Фактуристом? Поэтому, как дурочка, и получаешь 65 рублей. А они по двести гребут, а то и больше. А делаешь то же самое. Две большие разницы, поняла? Ещё и отвечаешь за отчётность перед всеми. Чуть что не так, возьмут за жопу, а с них, что с гуся вода, они рабочие, какой с них спрос? Это для тех, кто не знает, а на самом деле - доверенные люди. Но я им не завидую: язык уж стерли, так лижут задницу начальникам и света белого не видят. Здесь же круглосуточная круговерть. Железная дорога поставляет вагоны в основном ночью. Никаких денег не захочешь от такой работы. В конторе хоть автобус подадут, и пошло всё к чёрту, до следующего утра.

Эх, Леня, дорогой мой дядечка, ошибаешься, когда говоришь, что все знаешь. Это еще не все, что рассказала мне женщина. Я чувствовала, она еще не закончила свой монолог, не высказалась до конца. Только переводит дух, чтобы собраться с новыми силами. Из-за туч выглянуло солнышко, давно его не было, мы, не сговариваясь, подставили лицо его лучам. Они светили, но не грели, поздняя осень все- таки. Так захотелось весны. Очень люблю эту пору в Одессе, когда все начинает цвести, благоухать, и на море тянет, хотя бы подышать. В конце мая уже и окунуться можно, а в июне пляжи полны приезжими. Когда я понежусь на песочке в Аркадии, с этой проклятой работой накупаться вдоволь не удалось, считай, лето пропало.

– А тебя, думаешь, чего сюда послали, одну? Хвосты за ворюг подчищать, - прервала молчание женщина.
– Сами лет десять тягали, а сейчас в сторонку, наша хата с краю. Вот гады, халявщики. Ты думаешь, всё по-честному, акты на списание привезла и у тебя их примут? Разбежалась, никто не примет, даже не мечтай. Сами материалыцики должны приехать и решить все вопросы, а они спихнули на новенькую неопытную. На полгода тебе этой беготни со всеми сверками-проверками. Поняла?

Я уже это и без неё поняла, просветилась на всю катушку. Как бы теперь поскорее вырваться из этой клоаки? Выяснилось, не так-то просто смотаться, если городским транспортом. Сначала через калитку в заборе, а затем вдоль него и железнодорожных путей выскакиваешь до шоссе, там ждешь рейсовый автобус, который ходит очень редко, а может, и вообще не быть, и доезжаешь до заставы. Но бухгалтерша отсоветовала, место шпанистое, окраина, одной лучше не рисковать, дождаться и со всеми уехать на «Интуристе», да и калитка может быть заперта, ее в определенный час специально открывают.

– Слушай, а тебя же с Хуторской привезли? Топай на проходную, вдруг кто-нибудь из шоферов туда едет или в центр, подхватят. Нет, все-таки оставайся здесь, вместе поедем, - новая моя знакомая оценивающе оглядела меня, - я бы свою дочку не пустила. Ты спешишь?

Хочешь чайком угощу, потом сходим отоваримся. Работяги схлынут, нам ещё что-нибудь подбросят: сырку голландского, колбаски хорошей, сладенького. Если денег нет, я одолжу, завтра вернешь, всё равно тебе сюда переться. О, лёгок на помине, наш главный приехал, спрячься, он не любит, когда мы по территории шастаем.

– Так обеденный же перерыв сейчас. Ну и жизнь, правильно говорят на Хуторской, что на Кагаты ехать только по приговору суда. Сплошные страшилки.

Только поставили вскипятить чайник, как меня позвал главный бухгалтер и опять двадцать пять: обработка по всем правилам. Так и чаю попить и прикупить что-то вкусненькое в буфете мне не удалось. Главбух не унимался, потащил меня наверх к начальнику отдела кадров. Этот товарищ, судя по всему, уже хорошо принял на грудь, и разобрать было невозможно, что он вообще говорит. Потом я минут двадцать ждала в коридоре, измеряла его шагами, от волнения, что ли. И вдруг по лестнице поднимаются тётки с полными сумками, явно из буфета, и среди них та самая грудастая фурия из планового отдела.

– А тебя сюда каким ветром занесло?

Я на ходу объяснила, что привезла на списание акты по мало- ценке и прочим, давно подлежащим списанию материалам.

– Идём к нам!

Так я попала первый раз в плановый отдел. А эта Лилия Иосифовна, оказывается, совершенно нормальная тётка и совсем ещё не старая, такая, как моя старшая сестра. О том, что мой склад закрыли, они знали. И посоветовали не проявлять бурную деятельность. Хвосты чьи, материалыциков? Пусть у них голова болит. Слово в слово, как наставляла эта бухгалтерша. И вдруг Лилия Иосифовна меня спрашивает:

– А не хочешь к нам в отдел, у нас вакансия есть, экономист в декретный отпуск ушла. Решайся, а то свято место пусто не бывает. На кой черт тебе эта бухгалтерия? Видела, что там делается? У тебя в дипломе что написано?

– Экономист.

– То, что надо. Пойдём к нашему начальнику планового отдела, - даже не дав мне пикнуть, потянула в соседний кабинет.

За столом сидел мужчина лет так слегка за сорок, невысокого роста, явно привычной одесской национальности, рыжеватый, начинающий седеть и лысеть. Довольно игриво осмотрел меня со всех сторон и, смеясь, то ли спросил, то ли съязвил: кто к нам пожаловал? Сама Венера Милосская удостоила такой высокой чести.

Внешне это был Лейбзон номер два, все те же манеры, шуточки- прибауточки, но добродушные, и сам он не вызывал того животного страха, который люди испытывали перед Лейбзоном. И ещё он удивительно был чистоплотен. Всё на нём сверкало чистотой, начиная от ногтей на руках, заканчивая надраенными туфлями. И оба эти кабинета были просторными, светлыми, окна заставлены цветами, воздух свежий, дыши, наслаждайся.

Лилия Иосифовна тоже заулыбалась до ушей, словно приняв эстафету от своего начальника:

– Как вы считаете, нам такой кадр не помешает?

– Так зъив бы вин зъив, так хто ж ёму дасть?

– Ну, вы и дайте, а так красотка вообще упорхнёт, жалеть будете. А вообще, серьёзно, конец года, столько работы, я за неё ручаюсь. Она молодец, такой объём на транзите делала. Вы же сами её хвалили.

– Не отказываюсь, особенно раки мне понравились, потом лягушки и томатная продукция.

– Но вы же сами все время повторяете: не ошибается тот, кто ничего не делает. Её сейчас сосватают в бухгалтерию, и останемся мы с носом. Главбух кадровика за горло взял, сидит, не выползает из его кабинета. Так что, если надумали, поторапливайтесь.