Лестница в небо. Том 2
Шрифт:
Парень закрыл глаза, раскинул руки и шагнул спиной вперед. Ведь иногда, чтобы вернуться - стоит только захотеть!.
Глава 19
Вокруг шумел ветер. Искусственная луна, которая должна была стать клеткой для Девятихвостого, уже давно развалилась, потеряв смысл своего существования. Когда я открыл глаза, мне на мгновение показалось, что внизу каменного щара мелькнуло что-то привычно-рыжее. Скорее всего, мне показалось - с такого расстояния было невозможно рассмотреть мелкие подробности, все же торчать прямо под летающей скалой - было бы изрядной глупостью. Но я и так знал, что с Наруто все в порядке. Эмпатии у меня больше не
Техника Нагато, при всей своей масштабности и внушительности, добилась только одного - устроила геноцид паре десятков гектаров леса вокруг, ломая исполинские деревья как спички. Надо бы выяснить, как называется это ниндзюцу - вдруг мне придется заняться лесозаготовками. А там, куда все это рухнуло, наверное, теперь будет самая шикарная каменоломня на всем континенте и Коноха, наконец, обзаведется нормальными каменными строениями... если их еще осталось кому возводить. Ведь, не в пример несостоявшемуся искусственному спутнику планеты - мои боевые приемы не ухнули в трубу просто так...
От этих воспоминаний душа снова попыталась свернуться в трубочку, но, трепыхнувшись, затихла. Чего уж теперь-то... Я продолжил стоять и смотреть в небо. Очистившееся от пыли, вновь светило обычное и привычное солнце, по небу бежали облака. Только слева, в стороне деревни, голубую бесконечность пятнал столб серо-черного дыма. Что уж там могло гореть - знает лишь Ками...
Вот так я и стоял, без единой мысли пялясь в пустоту и сливаясь с окружающим миром. До тех самых пор, пока позади меня не затрещали сбитые на землю ветки. Да, катаклизм докатился и сюда.
– Папа, что ты тут делаешь?
– Йоко, где ты была?
– спросил я, не оборачиваясь.
– Я? Я была там, - неопределенно ответила девушка. Готов спорить - при этом она помахала в воздухе ладошкой.
– А знаешь... Я помогла запереть Девятихвостого! Это было просто, он как будто сам решил от меня удрать!
Йоко подскочила ближе и бодро затараторила:
– А еще я познакомилась с твоими родителям! Они такие классные! Минато такой сильный! А твоя мама... Она очень добрая и хорошая! Теперь я точно знаю, почему решила быть на нее похожей! А еще... Она посоветовала, как сделать так, чтобы мне челка в глаза не лезла! Надо чем-то ее закрепить!
И, несмотря на то, что творилось вокруг, на кое-где все еще продолжавшие дымить лесные пожары, я не удержался и слабо улыбнулся. Женщины... Даже энергетическое существо с семнадцать лет как мертвой девушкой, даже в краткий миг их первого и последнего знакомства в сознании носителя демона - не могли не обсудить фасоны прически...
Йоко вдруг замолчала и замерла, а потом ветки неуверенно захрустели, как будто та, что стояла на них, переминалась с ноги на ногу.
– Пап, - вдруг тихо произнесла девушка, - что с тобой? Я... совсем тебя не чувствую. Ты в порядке?
– Что со мной?
– тупо повторил я. В голове не было ни единой мысли и слова всплывали на язык как будто напрямую из души.
– Ничего, просто... Цена. Какова будет для меня цена всего этого и что именно потребуют от меня в качестве платы? Не знаю...
Я обернулся и посмотрел прямо в голубые глаза
– Йоко. Что бы в дальнейшем ни произошло и как бы все ни повернулось - не надо больше контролировать мои чувства. Уж больно последствия у этого контроля...
Я не договорил, потому что девушка отшатнулась и с ужасом уставилась на меня.
– Ты же... Ты думаешь, что во всем этом виновата я?.. Но ведь... Хорошо... Если тебе станет легче...
– Да нет, конечно, - мой голос по-прежнему был совершенно спокоен.
Никогда до сих пор я не ощущал такого равнодушия. Наверное, именно это испытывал древний полководец Пирр, когда победил, потеряв всю свою армию. В моем же случае даже о победе речь не шла. И это неимоверно увеличивало цену...
Все же моя мама - самая лучшая из женщин. И самая мудрая. Погибнув почти что в нежном возрасте, пробыв столько времени сгустком чакры, запертым в энергоконструкции, для которой простое слово 'печать' стало бы тягчайшим оскорблением, и лишь изредка вглядываясь в мутное окно во внешний мир - она не утратила способности сопереживать. Это искусство - выше чем эмпатия, потому что мало знать - нужно еще и понимать, что ты знаешь. И упомянула она об истории Хатаке Сакумо, о которой не говорят, но про которую все знают - совершенно не зря. Как-то задуматься об этом раньше было недосуг, но теперь...
Вот что такого мог совершить уважаемый джонин, который поднялся к этой должности из генинов, и который по определению на этом пути обвешался такой горой трупов, что шапка с головы свалится, если голову к вершине задрать, чтобы покончить с собой? Какая плата показалась ему настолько непомерной, что он решил отдать в копилку последний взнос, который есть у каждого - собственную жизнь? А ведь Минато - мой отец - геройствовал на войне немногим позже... Из чего следует вывод - именно Хатаке Сакумо своими действиями по спасению товарищей начал Третью Мировую Войну шиноби и не вынес долга, по капле, с каждым погибшим на этой войне, падавшим на его душу. А ведь его выход мог бы показаться достойным и мне...
В груди булькнул неслышный вздох - при всех своих достоинствах, мама, ты все же женщина и не очень хорошо разбираешься в мужчинах. Нет, я не стану убегать и прятаться за мантию Шинигами. Я постараюсь выплатить свой долг, чтобы жизни, которые прервались по моей вине, не были напрасны. Ибо нет ничего страшнее напрасной смерти. Тем более, кому-кому, а мне точно известно, что смерть - это лишь начало...
– Ты всего лишь делала то, о чем тебя просил я, и никак иначе, - посмотрел я на дочку. Спасибо, что ты хочешь разделить эту ношу со мной, Йоко, но... для тебя - еще слишком рано.
– А чтобы ты не думала обо всяких глупостях...
На мгновение замер, размышляя, а потом потянул из внутреннего кармана жилетки полоску железа. Металл должен быть мягким - надо только ускорить циркуляцию чакры. В конце концов, нукенины вон его кунаями как масло режут, чем я хуже? Думаю, бокового края до заклепок как раз хватит.
Я покрепче сжал протектор Узушиогакуре, подаренный мне, кажется, в столь незапамятные времена, что воспоминания о них скрывались в тумане прожитых лет... С тех пор многое изменилось. Протектор Деревни Водоворота уже вполне можно носит в открытую, и смутит он разве что каких-нибудь отсталых, живущих в деревенских глубинках - типа Облака или Камня... Но все мои по старой привычке, полученной во времена их беззаботного нукенинства или жизни изгоями, продолжали таскать его кто где - в карманах, в рюкзаках, в поясных шинобских сумках... Вот и мой протектор, вместо того, чтобы служить к утверждению вящей славы и авторитета Узушиогакуре - поработает успокоительным для одной очень красивой девушки с очень чувствительным, хоть и из чакры, сердцем. Впрочем, для полоски железа со стилизованным символом Водоворота это самая лучшая судьба, которую я только могу вообразить.