Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Летаргия. Уставший мир
Шрифт:

Остап вздохнул:

– Она не грымза. Просто слишком давно преподаёт.

Он хотел вынуть руку из кармана куртки, но тут же почувствовал, как к коже прикоснулось что-то прохладное и мягкое.

– Прости, у меня руки замёрзли.

Она нашла в кармане его ладонь и бесцеремонно зарылась в неё, как птенец под крыло наседки.

Остап пристально посмотрел на девушку, и Лана на мгновение растерялась, глядя в его открытое и простое лицо.

– Тебе куда?

– На Пугачёва, это почти на самом берегу Каменки. Я живу с мамой и сестрой. Проводишь?

Он неловко кашлянул.

– Только до вокзала.

Извини, меня дома ждут.

Они пошли. Под ногами, похожие на крылья летучих мышей, шелестели кленовые маслянистые листья.

– Это всё из-за твоей матери?

Остап нахмурился.

Она продолжила, и на этот раз в её голосе послышалось смущение:

– Я слышала, что она тяжело болеет. Могу я… хм, чем-то помочь? Может быть, нужно посидеть с ней или…

– Лана, – перебил он её ласково, – не нужно, спасибо. Она наотрез отказывается от сиделки.

– И при этом заставляет быть сиделкой тебя?

– Что?

– Извини, но это жестоко: в двадцать лет работать на износ и не иметь возможности даже…

– Даже что?

– Проводить девушку до дома.

Она хотела разозлить его или увидеть на его лице смятение, но он снова только пожал плечами:

– Ничего не поделаешь, я привык.

Они неловко замолчали. Пошёл мелкий дождик. В глазах поплыли огни фонарей. Кожу будто покалывали ледяные иголочки.

– Откуда это ты столько обо мне знаешь? – спросил он с улыбкой.

– Говорят, ты лучший на курсе. А я всегда выбираю лучших!

Он помрачнел и остановился, осторожно высвободил руку из кармана, отчего её рука бессильно упала. Нужно быть осторожнее с такими женщинами, как она, – не поймёшь, умная или дура, добрая или злая, говорит правду или лжёт. И самое главное – почему так привлекает?

– Лана, я никакой не лучший. Я живу в Мичуринске, в богом забытом месте, где полно возможностей для тех, кто занимается сельским хозяйством и плодово-ягодными культурами, но нет ни одного приличного медицинского вуза. Мне тесно здесь, как слону в тазу. В лучшем случае через три месяца я стану фельдшером и понятия не имею, что мне с этим делать и как жить. Каждый вечер я злюсь на мать и раздражаюсь по любому поводу, потому что меня тошнит от усталости. Зачем тебе такой человек?

– Но… – выговорила она, задыхаясь, – но я слышала про ту реанимацию, когда все сдались, а ты спас человека…

Остап усмехнулся. Они тогда с бригадой первой помощи приехали посреди ночи в офис к местному депутату. Странно было смотреть, как человек, наделённый большой властью, беспомощно лежит на полу и, словно большой сом, хлопает ртом. Он лежал посреди ковра в холле, выставив огромный живот, вращая красными глазами и давясь слюной. Вокруг бегала девица в шелковом халате, явно не его жена, и причитала.

Полчаса они откачивали его, и Остап действительно вспотел и вымотался, пока они возвращали несчастного к жизни. Молодой человек не сдался даже после того, как уже семь минут не билось сердце, и обозлённые санитары отказались «возиться с трупом». Но Остап просто не любил бросать начатое дело. И сердце вдруг ожило…

– Это мои обязанности, Лана. Вот и всё.

– Ну и ну… Скромник нашёлся.

Он снова нахмурился.

Она взяла его под руку, и они молча пошли по пустой улице дальше.

– Ты всё время такой разговорчивый?

– Стараюсь

как могу, – буркнул Остап. – Не люблю трепать языком, что тут такого?

– Человек-загадка, – сказала она самой себе, отвернувшись. И облачко пара вырвалось из её губ.

«Кто бы говорил…» – подумал Остап, застёгивая молнию на куртке.

Первые заморозки уже чувствовались в воздухе.

– Ну, рассказывай… – продолжила Лана.

– Что рассказывать?

– О чём ты мечтаешь? Чего тебе хочется? Я не верю, что работа на скорой и уход за больной матерью – всё, чем ты живёшь. Так и свихнуться недолго. Наверняка у тебя есть какая-нибудь цель, идеал.

Остап ухмыльнулся. Никто не верит. Ему иногда казалось, именно потому, что у него не было цели, идеала и всех этих высоких мыслей, он пока ещё не свихнулся. Он просто день за днём делает своё дело. Вот и весь секрет.

– На работе у меня есть друзья, а с мамой тоже бывает весело.

Ну да, обхохочешься. Прошлой ночью, часа в четыре, пришлось делать уколы, которых она жутко боится, – так Остап посоветовал ей петь в голос, пока он вводит лекарство, и это сработало.

– Я спрашиваю про тебя, – сказала девушка с нажимом.

Остап задумался, и Лане, которая в этот момент взглянула в его лицо, на мгновение показалось, что сейчас он где-то далеко, за тысячи километров отсюда.

– Я бы хотел уехать из этого места, – сказал он наконец.

Она ехидно улыбнулась:

– Не ты первый, не ты последний. Только знаешь, я бывала в местах похуже. У вас хотя бы есть театр.

– Ну да, я могу пересказать тебе все спектакли. Мы ещё в школе пересмотрели весь репертуар.

Она подняла руки в знак протеста:

– Нет уж. Я здесь не так долго, как ты. Оставь мне немного утешения.

Он вздохнул:

– А ты не хочешь уехать отсюда?

– Я полжизни переезжаю с матерью и младшей сестрой. Хватит.

«Значит, у неё нет отца, – понял Остап. – Это многое объясняет».

Он давно уже заметил, что у девушек, которые росли без отца, есть какая-то нервность, надлом.

Ну что ж, он тоже с пяти лет не знал отца. Мать говорила, что тот был моряком, – уплыл, наверное…

– Долго ты собираешься работать на скорой? – прервала его размышления Лана.

– Вообще-то, как раз сегодня мне предложили новое место…

– Градус сказал мне, что по вечерам ты будешь работать в психушке вместо него. Это правда?

В её голосе прозвучала ирония.

Остап пожал плечами:

– Должен же кто-то там работать. К тому же психиатрия была моим любимым предметом.

Где-то неподалёку прогромыхал поезд. Из мглы выплыл железнодорожный вокзал.

Место, которое Остап помнил с детства. Беспокойное, пребывающее в вечном движении. Не выветривающийся запах табака. Пассажиры, выходящие из поезда в спортивных штанах, тапочках и куртках, накинутых на плечи, – покурить, купить беляш или дешёвую лапшу со вкусом курицы. Сорок минут остановки в городке, который они, наверное, считали неким перевалочным пунктом. Бронзовый бюст человеку с бородой и в шляпе – единственное, что они могли запомнить на этой станции, когда шли за соком в ближайший магазинчик. И вряд ли кто-нибудь из них всерьёз задумывался о том, что новые сорта фруктов и ягод для их сока вывел именно этот человек в шляпе – селекционер Иван Мичурин.

Поделиться с друзьями: