Летающая трудно
Шрифт:
нет и не было покоя.
Нет и не было покоя,
стыла птица у воды.
Няня, что это такое,
Няня, что это такое?
– Детка, что ж это такое?
Это – Чистые пруды.
Ничего не помню кроме —
нет и не было покоя!
Нет и не было покоя,
звезды падали со лба.
Няня, что это такое,
Няня, что это такое?
– Детка, что ж это такое?
Это все – твоя судьба.
Ничего не помню больше!
Голос делается глуше.
Я отстала,
я осталась позади.
Няня, няня, баба Груша,
Няня, няня, баба Груша!
Няня, няня, баба Груша,
Подожди, не уходи!..
– Как Ваша Светлость поживает?
Как Ваша Светлость почивает?
О чем она переживает,
Достаточно ли ей светло?
– Ах, худо, друг мой, очень худо!
Мы все надеялись на чудо,
А чуда что-то нет покуда,
А чуда не произошло.
– Что Вашу Светлость удручает?
Что Вашу Светлость огорчает?
Что Вашу Светлость омрачает?
Вас любит люд и чтит ваш двор.
– У черни – что же за любови?
Все время вилы наготове.
А двор, прости меня на слове,
Что ни сеньор – дурак и вор.
– У вас, мой герцог, ностальгия.
Но вас утешит герцогиня!
Она ведь верная подруга.
Ваш брак, я слышал, удался?
– Мой друг! Мы с вами с детства близки.
Скажу вам, женщины так низки!
Супруга мне уж не подруга,
И с ней живет округа вся.
Не нанося стране урона,
Я отрекаюсь, друг, от трона.
Кому нужна моя корона?
А жизнь моя, скажи, кому?
Какой тебе я, к черту, «светлость»?
Долой и чопорность и светскость!
Пойдем-ка лопать макароны
В ту симпатичную корчму!
– Как Ваша Светлость поживает?
Как Ваша Светлость почивает?
О чем она переживает,
Достаточно ли ей светло?
– Ах, худо, друг мой, очень худо!
Мы все надеялись на чудо,
А чуда так и нет покуда,
А чуда не произошло.
– Ах, дочка! О чем ты плачешь?
За что ты платишь?
Ах, дочка! Я в твои годочки
Давно с твоим отцом
Стояла под венцом.
– Ах, мама! Венчаться мало…
Ну обвенчалась ты с отцом,
Совсем юнцом, чужим птенцом…
– Ах, дочка! Я в твои годочки
Уже с твоим отцом
Рассталась, с подлецом.
– Ах, мама! Расстаться мало.
Один подлец, другой глупец…
Да и не о том я, наконец.
– Ах, дочка! Я в твои годочки
Хоть не жила уже с отцом,
А все ж бела была лицом…
– Ах, мама! Лица-то мало.
А что я не бела лицом,
Так я же балуюсь винцом,
Ведь ты же знала.
– Ах, дочка!
Я в твои годочки
Хоть и жила почти вдовой,
Была румяной и живой.
А ты – девица, не вдова,
А только
теплишься едва…– Ах, мама! Уж осталось мало.
И не жена, и не вдова,
И не жива, и не мертва.
А то, что черное ношу, —
О том не спрашивай, прошу.
– Ах, дочка! О чем ты плачешь?
За что ты платишь?
Чем согрешила?
Куда спешила?
Себя решила…
Когда услышу эхо той молвы —
Едва ли удержусь не разрыдаться.
Не то беда, что отвернетесь Вы,
А то беда, что мне не оправдаться.
И все-таки запомните, молю:
Хотя разлука сердце мне и гложет,
Никто не любит Вас, как я люблю.
Никто как я любить не может.
Да, Вы не подадите мне руки.
А пальцы Ваши так смуглы и нежны…
Не то беда, что встречи коротки,
А то беда, что речи безнадежны.
И все-таки я издали скорблю.
Изгнание надежду преумножит!
Никто не любит Вас, как я люблю.
Никто как я любить не может.
Не достигает Вас моя мольба.
Ни сократить разрыва, ни измерить.
Не то беда, что в мире есть молва,
А то беда, что Вы могли поверить.
И все-таки, я Вас не уступлю,
Пусть солнце жжет, а ветер сердце студит…
Никто не любит Вас, как я люблю,
Никто как я любить не будет.
Не гаси меня, свечу!
Я еще гореть хочу.
Я жива еще покуда.
Не гаси меня, свечу.
Не протягивай ладонь,
Мой дружок прекрасный.
Я пока храню огонь – Маленький, но ясный.
А без света нет ночи.
Без ночи нет света.
Без поэта нет свечи,
Без свечи – поэта.
Для бродячих моряков
Маяков есть пламя.
Я – горящих мотыльков
Маленькое знамя.
Оттого-то и хочу
Я дожить до свету.
Не гаси меня, свечу!
Я свечу поэту.
Памяти Даниила Хармса
Как канули во тьму все алеуты,
Так канули в дыму обэриуты.
Как будто бы жило такое племя,
Но время их прошло, ушло их время.
Фасон широких шляп их выдал.
Весь мир таких растяп не видел.
Их вывели во двор поодиночке,
И не было с тех пор от них ни строчки.
Где голы короли – опасны дети.
Глядят на нас с Земли, а мы в ответе.
Зачем глядишь, дитя, так ясно?
Все сорок лет спустя напрасно.
Покуда голый зад людей дурачит —
Ребенок невпопад заплачет.
Покуда твердый лоб людей морочит —