Летающие киты Исмаэля(сборник)

— Нет! Я согласна. Не надо укола.

— Спасибо, Дебби, — доктор повернулся, чтобы положить на место шприц. В то же время он углядел упрек в глазах Рады и пожал плечами. Да, он постулат не вполне этично. Если бы он действовал по инструкции, он должен был поставить ее в известность обо всем, что ее ожидает, еще до укола озефина. Он же рассказал ей только, что инъекция каким–то образом неожиданно раскрепостит ее, но уже после укола. Опыт подсказывал ему, что не следует говорить больше тем, кто нуждается в таком лекарстве. Этой девушке озефин был просто необходим. И он, Марк Галерс, несмотря ни на что, обязан был сделать укол. И если ему необходимо было слегка подстраховаться, он сделал и это.

Выйдя в коридор, он ознакомился с личной карточкой девушки, которую по ходу дела добыла ему Рада в корабельном архиве. В ней не было записей о каких–либо прежних болезнях, и самое главное, указывалось, что сердце девушки вполне здоровое. Оно было в состоянии выдержать недавний загадочный приступ, должно было выдержать и сильную, но кратковременную перегрузку, которую вызовет озефин.

Теперь он стоял рядом с автодиагностом, одним глазом глядя на стрелки прибора. Другой он не отрывал от пациентки. Действие озефина началось ровно через три минуты.

Дрожь пробежала по обнаженному телу девушки. Затем она успокоилась и с тревогой посмотрела на врача. Марк улыбнулся.

Она сделала слабую попытку улыбнуться в ответ, но в этот момент вторая волна дрожи охватила ее и стерла созревавшую на ее лице улыбку, как волна размывает песчаный замок. Затем наступила вторая пауза, более короткая.

— Расслабьтесь, — приказал Марк. — Старайтесь не сопротивляться. Относитесь к этому так, будто катаетесь на доске в полосе прибоя и ваше тело именно в этот момент находится на гребне волны.

И он прошептал про себя: «И не позволяйте, чтобы волна сбросила вас с этой доски, иначе бездна поглотит вас… Тогда наступит полнейший покой, и вы тихо будете дрейфовать по течению, не испытывая никаких превратностей в жизни».

В этом–то и заключалась опасность. Девушка могла не выдержать того, что ей подсказывал ее мозг. Она могла забиться в дальний угол своего сознания, в такие темные его глубины, откуда ее уже никто, даже она сама, не мог бы извлечь.

Вот почему он так внимательно следил за показаниями прибора. Если они приблизятся к критическому порогу, ему придется дать ей противоядие. И притом быстро. В противном случае она могла бы замкнуться в себе и так и остаться в этом состоянии, глухой к голосам и внешним раздражающим факторам.

В этом случае ее перевели бы в какой–нибудь земной санаторий, где подвергли бы длительному лечению. Возможно, она и пришла бы в конце концов в себя, и была бы даже похожа на ту, прежнюю Дебору, чем была прежде, и, может быть, даже выздоровела. Но не исключалась возможность того, что она так и осталась бы в похожем на смерть трансе, неспособная пошевелиться.

Такова была опасность, связанная с применением озефина. И все же он рискнул, потому что был уверен в себе, потому что у него была возможность своевременно вмешаться в происходящее в ее организме. И самое главное — он обязан был это сделать из–за ее отца. Он опасался, что если «Король Эльфов» улетит прежде, чем она пройдет эффективное лечение, то все пойдет насмарку. Она пропадет, оставшись на всю жизнь больной. И он вынужден был признаться самому себе, что в этом случае она пропадет и для него.

Поэтому более чем профессиональным взглядом следил он за каждым движением ее мускулов. Сейчас это была просто пульсация, начавшаяся в области живота и распространявшаяся по всему ее телу, как круги от брошенного в воду камня.

Через несколько мгновений девушку охватила серия схваток, и стрелка на приборе как ракета взметнулась к критическому порогу. Начали раскачиваться, продолжая дрожать, ее бедра. Лицо исказилось, будто она испытывала мучительную боль, голова ее качалась из стороны в сторону. Все это доказывало ему, какая страшная борьба происходит у нее внутри, как тяжело превозмочь ей чувство страха и чувство стыда своего обнаженного тела.

Поняв это, он дал знак Раде, чтобы та набросила одеяло на тело девушки. Ему не хотелось, более чем это было нужно, смущать ее.

— Вы не должны бороться с этим, Дебби, — попросил он. — Пока вы сопротивляетесь, вы просто изнашиваете себя, сжигаете озефин и не даете ему возможности выполнить свое предназначение. Уступайте.

— А как вы думаете, что я делаю, — всхлипнула она.

— Вам кажется, что вы уступаете, однако на самом деле противитесь ему. Расслабьтесь и помогайте действию препарата. Не обращайте на нас внимания. Мы вам не судьи.

— Я… постараюсь…

Однако стрелка оставалась в опасной зоне довольно долго

— Дебби, я повернусь к вам спиной и буду только наблюдать за приборами. Вас это устроит?

Она кивнула. Через секунду, после того как он отвернулся она слегка вскрикнула, затем еще и еще. Стрелки приборов медленно поползли назад, подальше от опасной черты. Он улыбнулся. Первая фаза заканчивалась. Вскоре стрелка снова поползет к предельной черте, и наступит новая стадия борьбы. И если она снова победит, то стрелка опять вернется к середине шкалы.

Так оно и случилось. Некоторое время девушка лежала неподвижно, тяжело дыша и постанывая. Затем она начала плакать. Марк молча слушал, время от времени вставляя слово, чтобы напомнить ей о человеке, который исчез. И каждый раз он был вознагражден новым взрывом рыданий, и это вызывало у него небольшую улыбку. Он наверняка выкачает из нее этот печальный эпизод. И тем не менее он ощущал ревность к этому человеку, который послужил причиной такой сильной травмы.

Немного усталый, он проинструктировал Раду, что делать дальше, и стал осматривать Дебби, желая определить, нет ли у нее повреждений. Она покорно повиновалась, но глаза ее были закрыты, будто она не хотела встречаться с ним взглядом. Он похлопал ее по плечу, а затем спросил, нужно ли дать ей что–нибудь успокаивающее, чтобы она смогла уснуть.

— Самое смешное, — слабым голосом ответила девушка, — что можно было бы подумать, что после того, что произошло сегодня, я совсем потеряю голову. Но я чувствую себя почти отдохнувшей, будто этот, как вы его там называете… озефин, принес мне пользу. Мне кажется, что я и так смогу уснуть. У меня больше не будет кошмаров.

— Медицина здесь ни при чем, — объяснил Марк. Вы совершили это все сами. Укол просто помог выйти наружу тому, что необходимо было вывести из вашего организма.

Он поправил одеяло возле ее подбородка.

— Я пришлю сестру, чтобы она последила за вами, пока вы не проспитесь. Вы не против?

Она сонно улыбнулась:

— И никто не будет меня будить?

— Никто.

«Даже ее отец, капитан», — дал он себе клятву.

— Спокойной ночи.

Он тихо прикрыл дверь каюты, а затем, засунув руки глубоко в карманы, побрел к радиорубке. По дороге ему попался Рэсполд.

Глаза детектива сверкали.

— Эй, Марк! Знаете новость? Радар с пятого спутника только что сообщил, что заметил предмет размером со спасательную шлюпку «Короля Эльфов», вошедший в земную атмосферу. Случилось это два часа тому назад, как раз тогда, когда, по нашим предположениям, должен был исчезнуть Клакстон.