Летчица с листа ивы

— Ух ты! — от удивления Инга на несколько секунд забыла про холод. — Так ты не летчик, а летчица!

— Точно! — согласилась красавица с изумрудными волосами. — А теперь самое время знакомиться. Знакомства на всю жизнь заключаются под первыми лучами восходящей Луны. Перед тобой Райлана — летчица учебной ивовой эскадрильи.

— Инга, — заплетающимся от холода языком сказала девочка. — Только я — не летчица. Я в школе учусь. Но сейчас лето.

— Да ты замерзла совсем, — озаботилась зеленоволосая летчица.

Инга хотела хмыкнуть и пояснить, по чьей вине она тут умирает от холода. Но ей показалось, что открой она рот, и последняя частичка тепла немедленно воспарит к небесам. А на лавочке останется безжизненное, скрюченное от мороза тело.

— Мир такой большой, — сказала Райлана, перестав скакать по лавочке. — А ты всего лишь маленькая девочка. И я маленькая. Но я — летчица. Мы похожи в одном — сейчас нам некуда идти. Но в наших силах хоть что-нибудь исправить. Дай мне всего лишь одну зацепку, и я все переверну.

К одной из стен оставленного людьми строения робко жалась двухподъездная трехэтажка. Возможно, Самолетный Воришка жил именно там. Сидел в теплой квартире. Играл украденным самолетом. И напрочь забыл о девочке, с которой собирался строить аэродром. Инга представила себе ванну, наполненную горячей водой, и ее затрясло еще сильнее. Она уже перестала чувствовать кончики пальцев на руках.

— Вон в том доме, — как, оказывается, тяжело отрывать руку от теплого тела, но через «не могу» Инга махнула в сторону трехэтажки. — Твой самолет. По крайней мере Самолетному Воришке больше негде было укрыться, когда я за ним гналась.

— Отлично! — воодушевилась Райлана. — Проведем маленькое расследование. Нет ничего сверхъестественного, чтобы обзвонить все квартиры и отыскать твоего неправильного знакомого. Ну, и чего мы сидим? Сажай меня скорее в сумку, и вперед! Ингочка! Не засыпай! Дойди хотя бы до подъезда. Там теплее, правда-правда.

Кое-как поднявшись, Инга безвольно побрела навстречу неизвестности.

Глава шестая Лопухан

В первой квартире жила старушка. Оглядев Ингу, она по-хозяйски сложила руки на груди и устроила небольшой разнос. Если, — сказала она, — ты тимуровка, то приходить надо раньше. И вообще, от тимуровцев толку мало. То три раза в неделю забегали, мол, не нужна ли помощь. То несколько лет ни слуху, ни духу. Неурожайные года на тимуровцев пошли. А сейчас бы они не помешали. Потому что пакет молока сам собой из магазина не прибежит и на стол не вскочит. Жаль, что магазины сейчас позакрывались, а то Инге бы непременно досталось поручение, выполнив которое, она точно получила бы галочку в звеньевой отчет. Но если она соизволит купить молока завтра…

Инга, которая не поняла и половину слов, быстренько согласилась принести завтра молоко, и дверь за сердитой бабушкой закрылась.

В квартире номер два на звонок никто не отозвался. Инга звонила и длинными трелями, и отрывистыми, но зато по пять раз сразу. Наконец, Инга догадалась постучать, и дверь тут же открылась. Но не та, в которую стучала девочка, а за ее спиной.

— Нет никого, — сообщил довольный всезнанием бабушкин голос. — На даче они. Так что прекрати стучать, а то мне по режиму дня давно спать пора.

— Спасибо, — робко сказала Инга и бочком пробралась к лестнице ведущей наверх.

— Молоко не забудь, — раздалось ей вслед.

Затем послышался щелчок замкового язычка, знаменующий, что бабушка полноправно может ложиться спать. В подтверждение во внутренностях двери с лязгом два раза провернулась пластина другого замка. И, наконец, чтобы сон был легким и спокойным, со скрежетом на свое место встала невидимая полоса засова.

Поднявшись на второй этаж, Инга позвонила в левую квартиру. Дверь открылась бесшумно и почти сразу. На пороге возник небритый дяденька с печальными, покрасневшими глазами. По его мятой майке плыл древний корабль. Майка была порвана прямо посреди паруса, и в дыру проглядывала волосатая грудь, отчего парусник казался затонувшим и поросшим водорослями.

— Нет ли сигаретки? — жалостливым и хриплым голосом осведомился хозяин обездоленного корабля.

Инга испуганно отшатнулась.

— Нет-нет, — замахал рукой кораблевладелец. — Если она последняя, то я не претендую.

Он нагнулся к девочкиному лицу, источая жесткий табачный запах. У Инги не было ни первой, ни последней сигаретки, но слова где-то потерялись. Пришлось несколько раз мотнуть головой и отступить еще на несколько шагов в подъездный полумрак.

— Что ж так плохо-то? — вздохнул дяденька, узнав грустную весть.

Инга не знала, что и ответить. Поэтому она молча проследила, как дяденька втягивается в свою квартиру, как закрывается дверь, отсекая еще одну надежду. Ничего не оставалось, как позвонить в другую квартиру. А ведь половину подъезда они уже проверили.

После второго звонка между притолокой и дверью образовалась узкая щель, в которую уставился любопытный глаз. И весьма знакомый вихор, который сейчас хоть и не искал Полярную звезду, но все так же отчаянно торчал вверх. Потом за дверью испуганно ойкнули и попытались ее захлопнуть, но Инга успела пропихнуть в щелку свой исцарапанный сандалет.

— Сеня, — раздалось из глубины квартиры, — сколько тебе раз говорить, чтобы спрашивал, когда открываешь входную дверь.

С вопросом Сеня запоздал и поэтому просто сопел, не зная, что предпринять.

— Самолет, — потребовала Инга, чувствуя как Райлана, пробирается по развалинам города к верху сумки.

— Какой самолет? — Сеня снова попытался закрыть дверь. Инга поморщилась. Все-таки получить по ноге тяжелой дверью не праздник.

— Самолет, — воскликнули девочки в едином порыве.

Сеня настороженно вытянул голову, но никого, кроме Инги, не увидел в темном коридоре, однако, прикинул, что с двумя сразу ему нипочем не справиться.

— Мама! — отчаянно завопил он. — Мама, че-е-о-о она!

Раздались легкие шаги и в прихожей появилась мама, закутанная в блестящий малиновый халат с вышитыми золотыми драконами.

— Это еще что такое! — занервничала она. — Тебе русским языком было сказано — никаких гостей.

Она вполне могла участвовать в передаче «90-60-90». От телевизионных тетенек ее отличало только лицо, искаженное сердитой гримасой.

— Я не в гости, — сообщила Инга. — Я за самолетом.

— За каким таким самолетом? — спросила Сенина мама.

В гостиной, откуда сочился приглушенный оранжевый свет, взревел мотор, раздалась пулеметная очередь, стоны и отчаянный скрежет. После секундного молчания под грустную мелодию чувственный женский голос попросил: «Леонсио! Отомсти за меня! Отомсти…» Музыка сменилась на заунывную. Инга видела, что Сенина мама отдала бы многое, чтобы только взглянуть сейчас на лицо Леонсио, от созерцания которого ее оторвали в самый драматический момент.