Лети, звезда, на небеса!
Шрифт:
– В следующий раз?! – Ирина вскочила, едва не перевернув тарелку с нетронутой овсянкой. – Ты допускаешь мысль о том, что возможен следующий раз?! Что она может и дальше так со мной разговаривать?
– Допускаю, – кивнул Майоров, совершенно не обращая внимания на истерику сожительницы. – Почему нет? Тебя еще воспитывать и воспитывать.
– Даже так?! – Ирина снова села, гордо выпрямила спину и заявила: – Тогда, Алешенька, выбирай: или я, или Катерина.
– Катерина, конечно, – Алексей пожал плечами и с усмешкой посмотрел на поперхнувшуюся от неожиданности Ирину. –
– Но ведь я… Но ведь мы…
– Что – я, что – мы? То, что ты со мной спишь, не дает тебе абсолютно никаких дополнительных прав и преимуществ. Не нравится – уходи. Кстати, а куда пойдешь-то? К тете? Примешь ее, Катерина?
– Приму, куда денусь. Родня все ж таки, – проворчала Катерина, внутренне улыбаясь.
Неожиданный взрыв разметал все страхи, она теперь снова обожала своего хозяина. Ничего, все уладится, временное помешательство пройдет, и жизнь потечет по-прежнему. Ирку, конечно, жалко, но так ей и надо. Скромнее нужно быть.
– Алешенька, как ты можешь? – Ирина побледнела и вцепилась в салфетку. – Ведь я…
– Что – ты? – Алексей выжидающе смотрел на нервно теребившую клочок бумажки сожительницу.
– Ничего, – истребив салфетку, Ирина встала. – Я пойду, пожалуй.
– Ты же не ела ничего, – в Катерине все же проснулись родственные чувства. – Так нельзя, завтракать следует обязательно. Давай я разогрею кашу.
– Спасибо, тетя, не надо. Аппетита что-то нет.
– Какая-то ты бледная сегодня. Заболела?
– Нет, все в порядке. Голова чуть-чуть побаливает, но это пройдет.
Примерно через час Алексей и Ирина уехали по делам. Шли съемки новогодних программ, и работы хватало. Ирина, выполнявшая теперь обязанности администратора, всюду сопровождала Майорова, организуя удобный график съемок.
Катерина же приступила к уборке квартиры. Вымыв посуду и наведя порядок на кухне, она перешла в санузел. Так, пора заменить мусорный пакет, этот уже полный.
Катерина наклонилась над ведром и замерла от неожиданности. Пару секунд постояла, присматриваясь. После чего удрученно покачала головой. Ох, Алексей, Алексей! Допрыгался.
В пакете гордо сиял двумя полосками тест на беременность.
Глава 20
– С Новым годом, дорогие друзья! Пусть он принесет вам много-много переживаний, но… – Майоров лукаво улыбнулся видеокамере, – только светлых и радостных!
– Стоп, снято! – подбежал замотанный режиссер. – Всем спасибо, на сегодня все.
Облепленная конфетти и опутанная серпантином массовка стряхивала с себя всю эту сверкающую дребедень вместе с фальшиво жизнерадостными улыбками.
Алексей тоже попытался вернуть лицу нормальное выражение, но с первого раза не получилось. Мышцы за время съемки затекли и подчиняться отказывались категорически. А может, лицу больше нравилось идиотически-восторженное выражение, хоть какие-то эмоции, пусть даже искусственные, все лучше, чем привычная уже пустота!
Вторая попытка оказалось удачной. Бунт был подавлен, маска жизнерадостного кретина осталась дожидаться следующей новогодней съемки в запасниках.
Подбежала
сияющая Ирина:– Алешенька, ты был великолепен!
– Я же просил, – Майоров недовольно поморщился, – избавь меня от этого.
– От чего «этого», Алешенька? Я что, должна все время молчать? А я не хочу молчать, я человек эмоциональный и искренний! И если мне кто-то нравится, держать в себе свои чувства не собираюсь! – Ирина прильнула к плечу объекта восхищения и замурлыкала: – Ну котеночек, ну не сердись! Я тебя так люблю! Мне хочется кричать об этом, а ты заставляешь меня молчать. Я же твой сладкий пусик!
– Прекрати! – Алексей с трудом оторвал от себя истекающее сиропом чужеродное образование, подхватил «сладкого пусика» под локоток и поволок в сторону гримерок. – Еще хоть раз откроешь рот – выгоню!
Разумеется, происходящее привлекло всеобщее внимание. Заметив направленные на них мобильные телефоны, Майоров чертыхнулся и ускорил транспортировку Ирины.
Так, выброс очередной порции сплетен на страницы желтой прессы и на экраны телевизоров обеспечен. Ну, Майоров, умничка! За последний месяц из самого закрытого персонажа шоу-бизнеса превратился в неутомимого поставщика грязного белья. Да вы, батенька, просто за…нец какой-то!
Алексей втолкнул слабо упирающуюся Ирину в гримерку и захлопнул дверь.
– Ты что себе позволяешь? – процедил он сквозь сжатые зубы. – Кем ты себя возомнила?
– А что такого? – Ирина безмятежно улыбнулась и попыталась обнять искрящегося от злости Майорова. – Что ты такой нервный-то? Все равно рано или поздно все узнают.
– Что узнают? Что? – Алексей увернулся из цепких щупальцев сожительницы и сел перед зеркалом. Собственная загримированная физиономия показалась ему такой же липкой и приторной, как его новая пассия. Он раздраженно схватил средство для смывки грима.
– Что мы с тобой любим друг друга, – пассия снова налипла, теперь уже на плечи. – Или ты намерен и в этот раз прятать от публики свою жену?
– Кого?! – Майоров застыл, глядя на Ирину через зеркало.
– Женушку свою новую, – сироп потек по шее, причем, вопреки закону всемирного тяготения, не вниз, а вверх, к ушам. – Мы ведь поженимся скоро, разве нет?
– Так, – Алексей длинно выдохнул, на пару мгновений застыл, словно считал в уме до десяти, затем повернулся к Ирине: – Случай, как я вижу, запущенный. Что ж, сам виноват. Сядь, не маячь перед глазами.
– На коленки к тебе можно? – оказалось, его новая подруга уже успела расстегнуть на себе все, что расстегивалось, и теперь, томно закусив губу, намеревалась проделать то же самое с одеждой Алексея.
– Сядь, я сказал! – Майоров раздраженно закинул озабоченную самку в кресло напротив. – И застегнись, нашла время!
– Но… Алюсеночек!
– Заткнись! – Алюсеночек угрожающе навис над расхристанной мадам. – Заткнись и слушай. Внимательно слушай. Я не знаю, что ты себе вообразила, но запомни: ты – всего лишь мой администратор. И только. Претендовать на какое-либо другое место в моей жизни не стоит. Каюсь, сам виноват, пустил тебя в свою постель…