Летний ресторанчик на берегу
Шрифт:
Звякнул телефон внутренней линии, и Флора, ничего не подозревая, сняла трубку:
– Флора Маккензи слушает.
– Да, это вы? – услышала она невыразительный, весьма официальный голос Марго.
Флора всегда внимательно изучала Марго, учитывая, что та немало времени проводила в непосредственной близости к Джоэлу, и очень ее боялась. Флору пугал безупречный облик секретаря. А еще было страшно, когда Марго, услышав вопрос, смотрела на тебя как на последнюю идиотку.
– Вы шотландка.
Таким тоном можно было произнести нечто вроде: «Вы ведь марсианка с четырьмя головами».
Флора нервно сглотнула:
– Да.
– Вы не могли бы сейчас подняться сюда…
– Зачем? – вырвалось у Флоры, прежде чем
Флора не работала на Джоэла, она помогала разным другим его партнерам, сидевшим на нижних этажах.
Марго немного помолчала. Ей явно не понравилось, что какая-то мелкая сошка с четвертого этажа осмелилась задать вопрос.
– …как только будете готовы, – ледяным тоном добавила она.
В голове Флоры стремительно пронеслось то, что нужно было бы сказать: что ей сначала потребуется напудриться, нанести тональный крем, вообще освежить косметику, чтобы быть готовой, но у нее хватило ума промолчать.
– Хорошо, уже иду, – ответила она.
Опуская трубку, Флора изо всех сил старалась не паниковать.
До сих пор на своем жизненном пути Флора только и делала, что старалась не высовываться, – в школе, в Шотландском университете, на Островах. Она двигалась по пути юриста-недоучки, поначалу пытаясь заниматься тем, на что у нее не хватало способностей. Потом проходила собеседование за собеседованием, стирая подошвы туфель, состязаясь с миллионом других молодых людей, добивавшихся тех же целей, рассылала резюме по всему огромному, недружелюбному и незнакомому Лондону, в поисках совета пыталась заводить знакомства. Когда же ей наконец повезло и она получила работу в большой фирме с перспективой продвижения, и, возможно, даже высокого, Флора тут же погрузилась в работу, стараясь разобраться во всем, научиться всему, чему только сможет, и у всех просила совета.
Но за все это время никто не предупредил ее: только не влюбляйся в босса, идиотка! А она и не предполагала, что такое может случиться.
Пока оно не случилось…
На разных стадиях процесса над ней насмехались разные пугающие женщины, резко задававшие ей вопросы, и пожилые мужчины, вздыхавшие так, словно они считали несправедливым то, что не могут задать ей вопрос о том, когда она собирается забеременеть. Попутно Флора сталкивалась с другими соискателями, добивавшимися того же самого, – и, как обычно, вокруг оказывалось много людей, куда более подходящих для такой работы, более квалифицированных.
Но Флора не напрасно трудилась, она досконально знала область своего дела, была подготовлена к нему – еще бы, да она годы просидела за кухонным столом, а мать то и дело спрашивала, выполнила ли Флора домашнее задание, – и могла ли она сделать больше? Была готова? Сдала экзамены? Находились люди и поумнее Флоры, но немногие так усердствовали. И наконец ее вызвали в кабинет старшего партнера.
А там оказался он.
Он кричал на кого-то по телефону. У него был носовой, непростительно американский акцент, и он жестикулировал свободной рукой, выкрикивая что-то насчет беспристрастности и «о чем они там вообще думали». Марго – хотя тогда Флора еще не знала, кто эта ухоженная женщина, – кратко дала ему понять, что это новая помощница, а он сердито отмахнулся от своей секретарши, потом замолчал, зажал ладонью телефонную трубку и едва заметно улыбнулся:
– Привет! Джоэл Биндер.
– Флора Маккензи.
– Отлично! – кивнул он. – Добро пожаловать в нашу фирму.
На том все и кончилось. Флора замерла, уставившись на него – на орехового цвета волосы, красивый профиль и до странности пухлые губы, – и стояла, пока Марго не выставила ее за дверь. Флора совершенно не заметила взгляда, которым одарила ее эта женщина.
– Он выглядит замечательно, – пробормотала Флора, чувствуя, что густо краснеет.
Джоэл совсем не походил на большинство
тех адвокатов, которых знала Флора, – измученных постоянной работой, с перхотью на плечах пиджака, с кожей, которая, казалось, никогда не видела свежего воздуха, с пивным животиком…Марго что-то промычала себе под нос.
Прошло почти полгода, но больше Джоэл с Флорой не разговаривал. Время от времени она видела его на собраниях, сидя застенчиво в уголке, пытаясь делать записи и ничего не упустить. Джоэл был властен, груб, агрессивен, он был чрезвычайно успешным адвокатом, и Флора, к собственному стыду и смущению, влюбилась в него сверх всякой меры.
– Слушай, расскажи мне о Джоэле, – как-то вечером с напускной небрежностью попросила она Кая – одного из «рабов», такую же мелкую сошку, от которой ожидали только, что она будет практически бесплатно работать двадцать четыре часа в сутки, не имея никакой другой жизни. – Ну, ты знаешь… о нашем боссе.
Кай повернулся к ней и расхохотался:
– Ты серьезно?!
– А что?
Флора почувствовала, что розовеет, и уставилась в большой бокал очень светлого, с зеленоватым отливом вина.
Она никогда не знала, что именно заказать, позволяя другим сделать это за нее, и теперь слегка тревожилась из-за того, сколько ей придется заплатить. Жизнь в Лондоне была чудовищно дорогой даже при постоянном жалованье.
Кай уже провел здесь все лето в качестве практиканта, он быстро двигался к тому, чтобы стать настоящим адвокатом, а потому был в курсе всех местных сплетен.
– Боже! – Он закатил глаза к потолку. – Еще одна!
– Что? О чем ты? Я ничего такого не говорила.
Откуда у них эта самоуверенность, постоянно гадала Флора, в особенности у тех людей, которые выросли в Лондоне. Может, она рождается сама по себе? Флора знала, что ей придется пройти дополнительные курсы обучения, а может быть, кто знает, даже и специальную практику, чтобы стать полноправным адвокатом. Но после того, что случилось… Она не могла. Не теперь.
Но работа выглядела такой… привлекательной. Это было именно то, о чем Флора всегда говорила: ей хочется именно этого. Но, привыкнув к новизне того, что у нее появился сезонный билет, жалованье, красивые туфли и перерывы на обед, все начало казаться ей… хм… немножко однообразным. Бумаги сыпались на нее сплошным потоком и никогда не заканчивались – стоило Флоре обрадоваться, что она наконец управилась, начинался какой-нибудь новый процесс и все повторялось. Флора знала, что должна держать себя в руках. Но иногда ей казалось, что она тонет во всей этой текучке.
– Ты справишься, детка! – утешал Флору Кай, когда она стала регулярно жаловаться на количество работы.
И не важно было, насколько Флора задерживалась на службе или насколько квалифицированно разбиралась с бумагами. Просто стыд, думала она, что прекрасная работа с документами никак не помогала во всем остальном. Возможно, именно поэтому она и не упоминала о ней, когда рассказывала о себе на сайте знакомств.
– Да ты что, не замечаешь, насколько он ужасен?
Ох да… Он ужасен, напомнила себе Флора. Ужасно великолепен. Высокий, прекрасно одетый, бесцеремонный американец. Он проходил по зданию фирмы так, словно оно было его собственностью. Он пренебрежительно обращался с младшими сотрудниками, никогда не помнил имен и никогда никого не хвалил.
– Он же отрицательная величина!
– Он… что? – ужаснулась Флора.
– Отрицательная величина.
Флора непонимающе моргнула.
– Это значит, что он притягивает людей, а они только и хотят, чтобы он сказал им что-нибудь приятное. Ну, как при дрессировке собак или что-то в этом роде.
– Я не понимаю…
Кай видел свою жизненную миссию в том, чтобы просвещать эту застенчивую, странного вида девушку с Островов, а потому пользовался любой возможностью изложить перед ней весь накопленный за двадцать шесть лет изощренный жизненный опыт.