Лето для тебя

Мисс Каммингс стояла рядом, с удовольствием слушала музыку и рассматривала нарядную публику. Ассамблея, несомненно, удалась. Доктор Берридж достиг заметных успехов в танце с Викторией: раскрасневшаяся особа выглядела смущенной, но счастливой; более гармоничную пару трудно было представить. Джейн с безрассудной надеждой наблюдала, как доктор склонился к партнерше, едва не переступая суровые границы приличия.

— Не в силах оторваться от своего дражайшего врачевателя? — послышался ехидный голос Джейсона.

Оказалось, что мистер Брэндон с супругой переключили внимание на рассуждения леди Уилтон относительно пользы овощного пюре в рационе детей, и маркиз позволил себе отвлечься (по мнению Джейн, вполне разумно).

Жаль только, что поблизости не оказалось никого, кроме сестры; Джейн выслушивать его колкости вовсе не хотелось.

— Не находишь, что мистер Берридж отлично танцует? Особенно для сельского доктора.

Она смерила брата уничтожающим взглядом.

В ответ Джейсон пробормотал нечто невнятное. Ему не хотелось признавать, что в то время, когда сестра с увлечением занималась танцами, сам он отлынивал от них под любыми предлогами, и в результате за весь вечер осмелился выйти в центр заладишь четыре раза, да и то когда звучал рил — единственная музыка, под которую можно было уверенно двигаться.

— Боюсь, на сей раз твои чары не подействуют, — продолжал дразнить ее Джейсон. — Бедняга не замечает никого, кроме партнерши.

— Кроме Виктории? — уточнила Джейн, немало удивленная проницательностью брата: он заметил то, чего не видел никто вокруг (а главное, сама Виктория).

— В нашей семье не ты одна обладаешь тонкой интуицией.

И все же никто больше не способен пользоваться этим редким даром, подумала Джейн, но предпочла промолчать.

— Достаточно заметить, как он ее обнимает, как смотрит. — Джейсон слегка покраснел. — Вряд ли нужно объяснять, правда?

Джейн покачала головой, избавляя брата от необходимости давать эмоциональные оценки.

Однако разговор направил мысли в необычное русло и даже навеял легкую грусть: когда ее обнимали в танце чуть откровеннее, чем следовало, и привлекали на волосок ближе, чем дозволялось правилами этикета? Не то чтобы нестерпимо хотелось испытать острые ощущения, но и легкие прикосновения, и долгие взгляды через весь зал обладали несравненной магией…

Удивительно, но простое пожатие руки когда-то могло пронзить подобно молнии. Так случалось во время первого светского сезона, когда дебютантка была еще очень юной и очень наивной. Вернувшись в высшее общество в этом году, Джейн пыталась возродить в душе ощущение веселья и непосредственной радости, однако ни одно прикосновение не взволновало и не подарило волшебного чувства сопричастности.

В ее сердце жила мечта о предвкушении, о том единственном, невероятно остром мгновении, когда дыхание растворялось в возможности предстоящего события.

И вдруг музыка оборвалась.

В зале появился он.

Берн Уорт стоял в противоположном конце зала, в раме распахнутой в темноту двери. Черный костюм и черный фон подчеркивали бледность лица и снежную белизну шейного платка, создавая таинственный, нематериальный образ, достойный самого причудливого и жуткого из готических романов. Некоторые слабонервные дамы вскрикнули от ужаса.

Стоило ли удивляться, что молва объявила этого человека злодеем?

Ледяные голубые глаза блуждали по залу, но не встретили ни одного прямого взгляда. Кто-то отворачивался, кто-то опускал голову, кто-то принимался суетливо поправлять костюм. И только Джейн смотрела пристально и твердо.

Вот наконец Берн увидел ту, которую искал, и на немой вопрос она ответила открытым, ясным, счастливым взглядом. Внезапно оказалось, что отвернуться невозможно: голубые глаза не отпускали.

Берн нервничал.

Берн внушал тревогу.

Постепенно зал начал наполняться гулом голосов, однако он и она продолжали неотрывно смотреть друг на друга.

— Что все это значит? — выдохнула леди Уилтон.

— Так это и есть мистер Уорт? — прошептала Пенелопа.

Разгневанная матрона коротко кивнула.

— Кто такой мистер Уорт? — недоуменно осведомился мистер Брэндон.

— Я же тебе рассказывала: мама считает этого человека грабителем, — тихо пояснила Пенелопа.

— Не только я. Вся деревня уверена в его виновности, — возмущенно возразила леди Уилтон. — Какая наглость! Ваш батюшка не потерпит присутствия бандита в приличном обществе! Если самоуверенный негодяй считает…

Пока леди Уилтон разжигала страсти, Джейн негромко обратилась к брату:

— Джейсон, необходимо немедленно поприветствовать мистера Уорта.

— С какой стати? — небрежно фыркнул маркиз. — Господин явно не пользуется популярностью.

— Существует три веских причины, — серьезно продолжала Джейн. — Во-первых, ты сын герцога Рейна, а значит, должен во всем быть первым. Во-вторых, джентльмен заслуживает благодарности за то, что помог тебе в трудную минуту. Да-да, не спорь, ты в долгу.

— Ну а в-третьих? — тяжело вздохнув, подсказал Джейсон.

— А в-третьих, если не проявишь благородство и немедленно не поддержишь человека, то сейчас на этой ассамблее состоится безобразный акт публичного линчевания. Леди Уилтон права в одном: никто не потерпит присутствия опасного чужака.

Джейсон оглянулся и увидел, как стремительно нарастал гнев толпы. Мистер Катлер и сэр Уилтон стояли возле двери, поскольку положение почетных граждан обязывало их первыми приветствовать каждого нового гостя, однако ни тот ни другой даже не пошевелились. К тому же мистер Катлер выглядел подозрительно разгоряченным пуншем, а это обстоятельство грозило непредвиденными, но чрезвычайно неприятными последствиями. Красный как рак, джентльмен что-то настойчиво шептал на ухо сэру Уилтону, отчего мировой судья возбуждался на глазах. Сомнений не оставалось: доблестные защитники морали готовили нападение на Берна Уорта.

— Учти, ты у меня в долгу, — пробормотал Джейсон.

— Если справишься, в долгу перед тобой будет вся деревня.

Маркиз одернул сюртук и расправил плечи. И вдруг случилось невероятное: с неподражаемым достоинством, которое веками передавалось из одного аристократического поколения в другое и оттачивалось в лучших частных школах, сын герцога Рейна пересек зал под изумленно застывшими взглядами собравшихся, остановился напротив Берна Уорта и галантно поклонился.

Гости не дыша наблюдали, как маркиз протянул руку разбойнику, и не мигая следили, как тот переложил свое ужасное оружие — трость — из правой руки в левую. Историческое рукопожатие состоялось.

Джейн, конечно, не слышала слов, которыми обменялись джентльмены, однако видела, что Джейсон добродушно улыбнулся и по-свойски хлопнул Берна по плечу, артистично исполнив ритуал, издавна символизирующий дружеское и в то же время мужественное приветствие. Простые жесты всегда обладали магической способностью останавливать войны.

То же самое, хотя и в меньшем масштабе, произошло и сейчас.

Шок, поразивший ассамблею, испарился сквозь распахнутые окна. Музыка продолжилась с того такта, на котором оборвалась, и пары вспомнили о танце. Мистер Катлер озадаченно пожал плечами, слегка остыл и обрел утешение в очередном стакане пунша.