Лето и осень сорок пятого

– Нет, лучше с Туамоту. Это их окончательно добьет. Представляю газетные заголовки "Дикие туземцы обладают знанием атомного оружия". Миллионные тиражи и все будут ждать продолжения - пошутил Шалашов.

Петров уголком рта усмехнулся над шуткой особиста и забросив последнюю ложку риса спросил.

– Все пишет? Никак не уймется?

– Конечно, пишет, куда ему деваться - подтвердил особист, - крепко ты его обидел.

– И что нового поручил тебе узнать член Военного совета, основываясь на сигналах товарища Правдюка.

– Выяснить, почему ты скрыл знание французского языка, не указав это в анкете.

– И только?
– полковник презрительно скривил губы.

– Как сказал товарищ Субботин этого вполне достаточно, чтобы отозвать тебя отсюда, а если подтвердиться факт морального разложения, то понизят до майора - доверительно сообщил Шалашов.

– Тогда лучше до капитана. Капитаном войну начал, капитаном и закончу - Петров налил в чашку заварку, добавил молока, плеснул кипятка и маленькими глотками стал смаковать чай без всякого сахара.

– Так как насчет французского?
– поинтересовался особист. Пройдя долгую дорогу войны, он видел в полковнике в первую очередь своего собрата фронтовика. Поэтому и затеял этот разговор, а не вызвал Петрова на допрос под протокол.

– Французский? Был грех, - признался полковник, - в тридцать шестом проходил ускоренный курс французского языка перед отправкой в Испанию. Ну а в анкете не указал, так как давал соответствующим органам подписку о неразглашении. Если кому надо, то пусть делают запрос, им подтвердят.

– Ясно. Попав к франкистам в плен, изображал бы вьетнамца, с сайгонским акцентом лепетал, "же не ву компрампа" и требовал бы французского консула - усмехнулся Шалашов.

– Все верно. Только в плен сдаваться я никогда не собирался. У меня всегда с собой на крайний случай "лимонка" была - полковник молвил это с таким достоинством, что у особиста не возникло ни малейшего сомнения в истинности его словах. Подобных случаев было сплошь и рядом.

– Значит, не повезло товарищу Правдюку в поисках святой истины - криво усмехнулся Шалашов, а затем, помолчав, добавил, - поберегся бы ты Георгий Владимирович со своей француженкой. Как боевой товарищ советую.

– Слушай, Андрей Валентинович, я знаю, что большинство наших заграницей попадаются на водке и подставленных им бабах. Поверь мне, знаю не понаслышке, но это не тот случай. Все вышло случайно. Петр свернул не на ту улицу и проехали бы мимо, если бы, не перегородили скамьей дорогу. Ну а потом встречались всего лишь пару раз.

– Не пару. Правдюк пишет...

– Да пошел он, писатель моралист - Петров навалился на стол локтями.
– Ладно, он сынок номенклатуры, но ты, чего к ней привязался? Она меня не вербовала, секреты не спрашивала, к измене не склоняла!

– Не горячись. Если интересуюсь, значит не из простого любопытства, где, когда и сколько раз, - осадил полковника Шалашов.
– Возня тут началась и возня не простая. Ты ничего подозрительного не заметил в последние дни?

– Да вроде нет. Вот только сегодня в мэрии, переводчик местный, господин Савиньин все приглашал посетить кафе "Арли" в любое удобное время. И заведение приличное и кормят недорого.

– Переводчик Савиньин?

– Да, скорей всего белоэмигрант. По-русски говорил правильно, но с легким французским акцентом.

– Ну и что ты?

– Следуя полученным от вас инструкциям, поблагодарил за внимание, но от дальнейшего развития темы уклонился. Как учили.

– Обязательно проверю этого переводчику у французских товарищей, но не нравиться мне все это. Чувствую, что взяли они тебя в разработку - хлопнул по столу Шалашов.

– Кто взял?

– Союзнички, друзья наши бывшие. Ты вот что, воздержись на время от встреч со своей Конни, ладно.

– Посмотрим, - полковник встал из-за стола и поправил ремень, - ты меня извини, но мне к танкистам надо. Проверить их боеготовность.

– Не смею задерживать, товарищ комдив, но боюсь, что разговор наш ещё продолжиться - изрек подполковник и не ошибся. Заинтересованные силы не просто взяли Петрова в разработку, они попытались сделать его ключевой фигурой в своей комбинации.

Ближе к вечеру, в расположение советских войск, неожиданно приехал бригадный генерал Серизи. Извинившись за неожиданный визит, он с почтением передал полковнику Петрову приглашение на срочный визит к генералу де Голлю. Оказалось, что у верховного главы французской республики выпало свободное время, и он хотел лично встретиться с командиром советской дивизии.

В жизни очень многое зависит от простых мелочей. Получив приглашение от французов, Петров сначала доложил об этом по инстанции и получил одобрение. Потом переговорил с Шалашовым и отдал необходимые распоряжения по дивизии. Мирная жизнь вокруг не была поводом для расслабления, полковник сам придерживался этого принципа и неукоснительно требовал этого и от других.

За всеми этими сборами прошло определенное время, которое Серизи коротал в обществе Правдюка. Его присутствие на встрече с де Голлем должно было быть согласно протоколу. Из-за неприязни к переводчику и желая подчеркнуть свою значимость перед французом, Петров все делал не торопясь, что называется в полшага.

Когда же все было готово, у машины Серизи неожиданно забарахлил мотор. Трофейных "хорьх" стал капризничать и, желая наверстать упущенное время, полковник предложил поехать на его "виллисе". Серизи был не в восторге от этой идеи, но его машина продолжала капризничать и француз согласился.

Зная, что согласно европейской традиции рядом с шофером место слуги или багажа, Петров посадил впереди Правдюка, а сам вместе с Серизи разместился сзади.

Решение полковника ехать на своей машине, а также временная задержка спасло ему жизнь. Стоявший вдоль дороги наблюдатель были ориентирован на проход машины Серизи. Когда же он опознал генерала в машине Петрова и подал знак стоявшим впереди автоматчикам, то они слишком поздно заметили его из-за вечерних сумерек. "Виллис" полковника уже проехал метров десять-пятнадцать от засады, когда автоматчики открыли по нему огонь.

Чувство опасности на войне занимает едва ли не первое место. За десять лет войны оно очень хорошо развилось у полковника Петрова, и когда опасность задышала ему в затылок, он это почувствовал. Неизвестно почему, он обернулся и увидел, как двое парней вскинули в его сторону английские "стен ганы" и из их стволов брызнул огонь.

На принятие решения оставались какие-то секунды, и полковник успел их использовать. Цепко ухватив рукой за узенькие плечи француза, он стремительно нагнул его к полу и оттуда крикнул шоферу: - Гони!