Лето не вечно

– Привет!

Она резко повернулась.

– Господи, как же ты меня напугал! За тобой что, гнались?

– У вас пока добежишь от КПП, захлебнешься.

– Дай-ка сюда… – Ульяна помогла ему снять промокший пиджак. – Мы расположили строения на максимальном удалении друг от друга…

– Знаю, знаю, – перебил ее Богданов, – чтобы отдыхающие больше ходили.

Ульяна окинула его взглядом и, поразмыслив, решила, что выбора нет.

– Идем ко мне, тебе надо обсохнуть. Заодно я кое-что тебе передам.

Богданов не стал противиться, и уже через несколько минут они оказались в ее апартаментах.

– Стой здесь! – распорядилась Ульяна и направилась в спальню.

Богданов разулся, встряхнул пиджак и повесил его на крючок в прихожей.

Вернувшись, Ульяна протянула ему фен и полотенце.

– В ванной есть халат.

Он предупредил:

– Боюсь, что моя одежда быстро не высохнет.

Ульяна сделала обнадеживающий жест:

– Я скажу, чтобы ее высушили в прачечной. Это не займет много времени, там есть специальное оборудование.

– Вот и отлично, – согласился Богданов и перед тем, как скрыться за дверью ванной, пожал плечами. – Ты извини, что так получилось.

– Не стоит извиняться. Другого выхода я не вижу, – ответила она и ушла в комнату, чтобы сделать звонок горничной.

Та вскоре пришла и забрала одежду Богданова, не забыв прихватить пиджак, который теперь походил на мокрую тряпку.

Ульяна тем временем припудрилась, накрасила губы и привела в порядок прическу. Когда Богданов, завернутый в халат, вышел из ванной, она уже сидела за большим овальным столом.

Он сел напротив.

– Ты обещала мне что-то передать.

Ульяна со значением положила перед ним старенький телефон.

– Что за артефакт? – поинтересовался Богданов.

– Телефон Конюхова.

– Откуда он у тебя?

– Его нашел рабочий в урне с мусором.

– С чего ты решила, что телефон принадлежал Конюхову?

– В программе заселения есть его номер. И, кстати, все эти дни мы на него звонили.

– Н-да… – задумчиво проронил Богданов. – Он был выключен. Где и когда рабочий его нашел?

– В мусорке у главного корпуса на следующий день после того, как Конюхов сдал свой номер.

– Запись камеры наблюдения просмотрела?

– Нет.

– Почему? – Богданов с удивлением вскинул брови.

– Урна с мусором стоит в мертвой зоне и с камер не просматривается. Поэтому преступник использовал ее.

– Как неудачно!

– В соответствии с графиком сбора и вывоза мусора телефон был выброшен в промежуток между шестью вечера в день выезда Конюхова из пансионата и шестью часами следующего дня.

– Понял. Что еще?

– Есть интересная деталь… – проговорила Ульяна. – Телефон был спрятан в пустую пачку от сигарет.

– Она сохранилась? – оживился Богданов.

– К сожалению, нет. Но есть ее описание: надпись на английском, на всю пачку блондинка в майке, с цветком на голове.

– Женские сигареты?! – Он покачал головой. – Чувствую, что дело простым не будет. Женщина это или мужчина, пока неясно. Телефон мог выбросить любой человек, который находится или находился на территории пансионата. Это очевидно.

– Ясно только одно – сам Конюхов не стал бы его выбрасывать, – проговорила Ульяна.

Чуть помолчав, Богданов снова заговорил:

– Нужно определить перечень лиц, принятых на работу недавно, и тех, кто заехал в пансионат одновременно или чуть позднее Конюхова.

– Это не займет много времени, – пообещала она.

– Особое внимание обрати на коммерческий контингент – тех, кто купил путевки за деньги, а не получил от завода. Также проверь, кто выехал раньше времени после исчезновения Конюхова, – распорядился Богданов.

– Да, это хорошая идея, – похвалила его Ульяна. – Что планируешь делать ты?

– Запрошу у оператора сотовой связи детализацию по его номеру и сделаю запрос на пеленгацию передвижений.

– Об этом я могла бы только мечтать.

Богданов встал и, запахнув махровый халат, прошлепал босыми ногами к окну. Выглянув в него, он похвалил:

– Хороший вид. – Потом обернулся. – Вообще, неплохо ты здесь устроилась.

– Тебе бы мою работу, – пробормотала Ульяна.

– Что? – Он улыбнулся. – Хуже, чем в следственном управлении?

– Там интересно было. Здесь же все дни одинаковые.

– Я бы так не сказал… У вас как в Голливуде: то гробы у реки находят, то женщин убивают в гримвагенах, то помощников мочат в бассейне. И что примечательно… – Богданов зло улыбнулся. – Преступники – сплошь приличные люди.

– Теперь вот отдыхающий исчез, – расстроенно протянула Ульяна. – Что за напасть?

Богданов сел рядом с ней так близко, что они соприкоснулись плечами.

– С горничной говорила?

– Да, но узнала не так уж много: пачкал полотенца, сдавая номер, спешил, уезжал без вещей.

– Скудная информация.

– Соседи Конюхова из четвертого номера сетуют, что ни разу с ним не выпили. Рассказывают, по вечерам он куда-то пропадал и повсюду таскал с собой дорожную сумку.

– Где он был? Есть наблюдения?

– Подозревают, что завел себе женщину.

– Кого-то из отдыхающих?

– Теперь нам об этом уже никто не скажет… – вздохнула Ульяна и вдруг воскликнула: – И вот еще что! В программе расселения Конюхов значился в шестом номере, а на самом деле проживал в пятом.

– Ошибка?

– В последний момент при заселении номер сменили, но отметку в программе не сделали. Это значит только одно: предполагаемый преступник имел доступ к программе и поэтому ошибся дверью с запиской.

– Надо проверить, – сказал Богданов. – Выясни, кто, кроме администраторов и портье, имеет доступ к этой программе и не был ли кто-то из посторонних замечен за стойкой.

– Здесь есть и другой аспект, – проговорила Ульяна. – Некто мог позвонить на ресепшен и поинтересоваться, где живет Конюхов. Портье заглянул в программу и выдал неверную информацию.