Лето в Жемчужине

— Витя, ни одной ягодки, — строго сказал папа. — Ни одного яблочка. Никогда.

— Я постараюсь, — дипломатично сказал Витя.

А время уже шло к вечеру.

«Вот день быстро прошел», — подумал Витя. Он чувствовал легкую усталость, почему-то немного кружилась голова. И стоило зажмурить глаза, как сразу возникала дорога, разрезавшая зеленое ржаное поле, круп Пепла, стволы сосен, небо в переменчивых облаках.

Птаха оказалась замечательной рекой. Вода в ней была теплая, бархатистая, а берег песчаный, нагретый солнцем. Покупались, полежали в лучах уже негреющего солнца.

— Хорошо, — сказал папа.

— Очень даже здорово, — согласился Витя.

Вечером Витя сидел за столом на террасе. Горела лампа под белым колпачком. Из открытой двери, из душистой темноты на огонь летели мохнатые бабочки, ударялись о стекло, сыпалась пыльца.

«Вот глупые, — думал Витя. — Наверно, разбивают себе носы».

Он уже написал письмо Зое, в котором сообщил свой новый деревенский адрес. Сейчас он трудился над дневником, но мысли путались, глаза слипались. Витя написал только:

«6 июня.

Приехали в Жемчужину. Здесь хорошо. Очень понравился Пепел. Пепел — это конь. Купались с папой в Птахе. Очень понравилось».

Нет, больше Витя не мог писать — устал. Уж больно длинный сегодня получился день.

10. Новый товарищ Вовка Зубков

Витя проснулся очень рано — низкое солнце цеплялось за плетень, в стекла террасы упирались мокрые от росы ветки липы, а на пороге открытой двери, из которой тянуло утренней свежестью, стоял рыжий голенастый петух и сердито присматривался к Вите то одним, то другим глазом.

Оказывается, мама и папа встали еще раньше и ждали, когда проснется их единственный сын.

Витя сладко потянулся, и тут папа сказал:

— На речку, быстро! Купание и зарядка.

На Птаху пошли втроем. Делали зарядку, поеживаясь от прохлады. Над водой стлался прозрачный туман. Папа, за ним Витя смело ринулись в воду, а мама никак не решилась. Пришлось ее вталкивать в воду.

После зарядки и купания особенно вкусным показался завтрак. Бабушка Нюра принесла парное молоко, сказала:

— Пейте на здоровье.

Бабушку Нюру усадили почти насильно завтракать. Она села к столу, поджала ноги под табуретку, но есть ничего не стала, вдруг пригорюнилась, и Витя увидел, что глаза ее наполняются слезами.

— Что вы, что вы, Анна Ивановна! — всполошился папа.

— Как вы, сынки мои были б… — тихо сказала бабушка Нюра. — Я лучше пойду, не обессудьте.

И ушла.

— Чего она? — шепотом спросил Витя. Папа нахмурился.

— В войну погибли у нее муж и два сына.

«Значит, одна она, совсем одна на свете», — смятенно подумал Витя.

В это время по тропинке прошлепали торопливые шаги, и в дверях появился парнишка, на вид ровесник Вити. Большеголовый, глаза широко расставлены и очень хитрые. Черные густые волосы были опутаны и не причесаны, нижняя пухлая губа оттопырена, и от этого лицо казалось немного обиженным. Парнишка был в рваных брюках, в майке и босиком.

Вот чудно! Вите показалось, что где-то он уже его видел. Но ведь этого никак не могло быть!

Осмотрев стол, парнишка деловито, даже, пожалуй, хмуро спросил:

— Здесь живет Витька Сметанин?

— Это я, — сказал Витя.

— Не Витька, а Витя, — поправила мама.

На эти слова парнишка не обратил никакого внимания.

— А я Вовка. По хвамилии Зубков. Меня Федька прислал. Зоотехник. Он сосед наш. Пошли играть.

Вите сразу очень понравился Вовка Зубков.

— Мама, я тоже босиком. Можно? — спросил Витя.

— Нет, — отрезала мама. — Поранишь ногу. Мальчики убежали — Вовка босиком, Витя в сандалиях. Только свернули за угол, Вовка сказал:

— Разувайся!

Витя снял сандалии. Как же было здорово босиком бежать по траве! Трава была бархатистой, прохладной — еще не высохла роса, она сверкала на солнце.

Прибежали за сарай, очень старый и темный. Здесь были кучи высохшего коровьего навоза, и росла трава с мелкими беловатыми листочками. Она стлалась по земле.

— Давай искать баранчики, — предложил Вовка. — Они вкусные.

На траве были маленькие зеленые баранчики — круглые, с белой крапинкой посередине. Вовка ел их с удовольствием, Витя тоже ел, правда, с некоторой опаской; баранчики ему, если говорить честно, не очень нравились.

— Много не ешь, — великодушно сказал Вовка. — А то с непривычки понос будет.

Мальчики легли в траву. Около уха Вити возилась какая-то букашка. Стремительные ласточки мелькали в небе.

— У вас в городе стоэтажный дом есть? — неожиданно спросил Вовка.

— Нет, — удивился Витя. — В Советском Союзе вообще нет стоэтажных домов. Только в Америке.

— Откуда ты знаешь? — хмыкнул Вовка. — Разве ты везде был? Где-нибудь обязательно есть стоэтажный дом. А если нет, я построю. Вырасту, выучусь на инженера и построю.

— А в космос ты не хочешь лететь? — спросил Витя, потому что вспомнил: все ребята в их дворе мечтают стать космонавтами.

— Не, — сказал Вовка. — Чего там делать? Холодно. И земли нет. Одни звезды. — Он задумался и вдруг даже вскочил. — Во! Придумал! Что если наскрозь землю прокопать? Может там, под нами, еще один Советский Союз?

Витя так и ахнул.

— Вовка, ведь земля круглая. Шар она, понимаешь? И давно известно, где какие страны. Ты что, географии не учил? В учебнике ведь написано.

— Врут! — сердито и убежденно сказал Вовка. — Они понапишут. Обязательно еще есть неоткрытые страны.

Витя подумал: «А ведь тоже в седьмой класс перешел. Ну и дела».

Неизвестно отчего стало весело.

Вовка предложил:

— Пошли ко мне. Молоко со льда попьем.

Вовка жил на другом краю деревни. И окраина эта совсем не была похожа на главную улицу. Избы здесь стояли вразброд и все больше под соломенными крышами.

Вовка без ключа снял замок с двери, и Витя вслед за ним вошел в низкую избу. Крохотные окошки, земляной пол. Стол, лавка, за пестрой занавеской — кровать. Здесь же, за перегородкой, — Витя совсем остолбенел — топтался теленок, дымчатый, с белым пятнам на лбу, очень симпатичный.