Лето выбора

– Чилиан?

– Разумеется! На воды! Или к их знаменитым травникам. Там у нас, правда, нет никакой агентуры... ну почти, но здоровье всегда важнее...

Жама Голубица сообразила и закивала.

– Да, жом. Вы правы. Вы же мне предоставите людей для сопровождения?

– Жама, вы можете на меня рассчитывать, - заверил ее Тигр.

Хвоста крысьего Пламенному, а не Яну!

К моменту, когда Пламенный начал разыскивать супругу, у нее с Тигром все было договорено. От и до. И куда она едет, и с кем, и зачем... да, а заодно жом решил воспользоваться случаем, и попросил жаму закупить продовольствие. Кое-какие деньги у него были... ну и еще скоро будут.

Вот, пусть займется полезным делом.

Жама Голубица соглашалась на все. Да, она поедет лечиться. И сделает личное одолжение милейшему Тигру. Поговорит с купцами.

Муж?

А мужу о второй части знать не обязательно.

И людей ей Тигр с собой даст, обязательно! Как же без них?

Это и было высказано Пламенному.

Она болеет.

Она себя плохо чувствует.

Она уезжает лечиться в Ламермур, и надеется, что дорогой супруг поймет ее правильно.

Ей нужен более мягкий климат и морской воздух...

Пламенный не возражал. И даже пообещал дать ей своих людей в сопровождение.

Жама Голубица поблагодарила и согласилась.

Пусть дает!

Муж обязан заботиться о своей жене, ведь так?

А что поменяется и маршрут, и сопровождающие... ну так дело житейское.

Бывает.

Мужу-псу не показывай... холку всю. Так ведь?

Вот она и не покажет!

Хормельская волость

– Упырица!

Х-хэсмь!

Прилетело Гришке неслабо, но парень все равно тыкал пальцем в газету.

– Точно говорю, энто ж она! Упырица! Которая Сеньку съела!

– Энто анператрица, дурень!

– Да нет же! Упырица! Ой, маменька! Энто что ж, Русиной упырица править будет?!

Конюх, поняв, что воспитательные меры в виде подзатыльников не дают нужного результата, задумался. Почесал затылок. И кто знает, что бы придумал, но на конюшню зашла та, кого тут вовсе не ждали.

Любовь самого батьки Счастливого.

Валентина.

– Федя, где у тебя тот паренек, который с Сенечкой был? Поговорить бы мне с ним?

– Дык... вот... это!

Конюх решил не забивать себе голову излишними сложностями, и удалился выгребать навоз. А вот Гришка все, как на духу, выложил доброй тете Вале.

И что была баба!

Да, вон энта, что в газете!

И что она превратилась в упырицу.

И сожрала бедного Семена, вот как есть, а у него-то образок, вот он и уцелел! Вот, святой, с Фарафон-горы, с коим теперь бедный Гришенька не расстается! Небось, без него и уснуть-то не получится. Спас его образ от нежити поганой! А то б и его сожрала, нечисть жуткая...

Валентина слушала, поддакивала, размышляла... и отправилась к Никону.

***

– Валька! Ну что ты несешь, дура-баба?!

А что еще должен сказать нормальный мужчина?

Вот он лежит довольный, разнеженный, доказавший любимой женщине, что он мужчина и еще о-го-го, а она тут...

Нет бы кваску подать, или пожрать чего сгоношить... так ее поговорить растащило! Вот что за манера у баб - все удовольствие портить? То им про любовь языком молоти, то им еще чего...

– Никон, миленький...
– квас Валька-таки подала, и рядом присела, и по груди погладила, спускаясь все ниже и ниже, этак... с намеком.
– Ты послушай меня всерьез. Ведь и так быть могет, разве ж нет? Ты знаешь, что застрелили анператора со всей семьей... а может и правда, одна из его дочерей из могилы выбралась? Упырицей стала? Бывает ведь такое, коли душу Темной запродать! Ишшо как бывает, бабки говорили...

– Да дуры старые твои бабки!

– А кровь кто заговаривает? Кто твоих бойцов лечит, скажешь, не они?

– Ну...

Тут крыть и правда было особо нечем.

Пара дохтуров у Счастливого была, но учитывая, сколько они пили...

Ей-ей, лечение от бабок действительно было более эффективным.

– Вот! Небось, потому ее раньше и не показали, что упырица она! И кровь пьет... а как сил набрала достаточно, чтобы на свету находиться, али еще чего...

– От меня ты чего хочешь?

Чего хотела Валентина?

Да за брата расквитаться! А упырица там, императрица - вот уж что ее ни разу не волновало! Она б кому угодно в косы вцепилась.

Но коли уж так...

– Святой водой ее облить надобно! Тогда задымится нечисть, да и сгинет! Не переносят они святой воды и святого хлебушка...

– И что?

– Так ежели Валежный... энто...

Никон едва не застонал.

Чего хотела дура-баба?

Да считай, что и пустяк!

Пусть он Валежному, значит, отпишет, что все знает... или вообще пустит Валечку туда поехать... в Зараево... или в Ирольск, куда там анператрица поедет... ну и того ее... святой водой!

За Сенечку!

А то как же!?

Нельзя ж так, чтобы она... того - и безнаказанно?

Нет, никак нельзя...

Атаману оставалось только застонать. И решительно натянуть штаны.

А что?

И возраст уже не тот, чтобы, значит, и вообще... когда такое требуют, тут любое настроение упадет! Даже самое боевое!

Валька поняла, что перегнула, повисла на шее, зашептала ласково, заворковала...

Штаны Никон снял. И в постель вернулся.

Но соглашаться?

На такое!?

Да вы что - ополоумели вконец!? Никогда!

Ясно?

И ни за что!

Глава 2

Соблазны и страсти,

Луну и звезду.

Русина, Ирольск

Совет был небольшим. Всего три человека.

Валежный, Яна, Изюмский.

А больше никого и не приглашали. И совет-то собрался, чтобы коллегиально сделать то, что надо было сделать еще Петеру, не тем будь помянут, дурак.

Выбрать Анне мужа.

Уж каким он там местом думал, теперь и не скажешь... и его ли то место было, или его жены-идиотки, но...