Летопись Линеи: Чему быть, того не миновать
Шрифт:
— Что ты тут подметаешь? Пол и так чистый или же у вас тут особый, магический сор, недоступный взору неискушенного в магии?
— Если бы так, кай рыцарь… если бы. Когда мой мастер не знает, чем занять меня, он посылает меня мести пол. Говорит, мол — труд облагораживает. Только вот я столько трудился, что, наверное, вот-вот лопну от благородства.
— Скажи, а ты хотел бы обрести свободу? Бросить все эти задания и уйти куда глаза глядят?
Горгулья чуть ли не шарахнулась от рыцаря, словно обратился он к ней не словом, а мечом.
— Да как же это? Чтобы я и без поручений мастера? Пропаду я!
— Тогда зачем жалуешься?
— А я и не жалуюсь вовсе! Треплюсь от скуки и только.
— Чудные вы, выше моего разумения, — произнес, пожав плечами Леон и ушел.
«И вместе с тем совсем как
К Леону обратился альв, циниец и сказал, что Элориэль ожидает его у себя. Провожать Леона не было нужды, рыцарь уже освоился и поблагодарил альва за помощь. Заблудиться в башне попросту было невозможно. Винтовая лестница подобно позвоночнику в теле, была основой и центром башни. Достаточно добраться до нее, а оттуда подниматься до упора вверх. Леон застал Элориэля на небольшом балкончике. Он даже и не подозревал, что тут таковой имеется, покуда не осмотрелся. Штука была в том, что балкон располагался не с лицевой части клыка и на подъездах к нему рыцарь его не увидел, как не приметил и во время первого визита к магистру. Альв сидел на лавочке и казалось наблюдал за мерным покачиванием деревьев. Леон осторожно подошел к перилам и глянул в низ, — у него закружилась голова и юноша поспешно отошел. Высота выдалась приличная, а внизу подобно огромной земляной пасти, развернулся кратер. Гуляющий тут ветер тут же растрепал соломенные волосы рыцаря как несколько дней назад на вершине небесного гарнизона.
— Доброе утро, Элориэль. Надеюсь вам удалось поспать этой ночью.
— Сердечно благодарю вас, за вашу вежливость, Леон и вам доброе утро. Я всегда встречаю рассвет здесь. Я вас не задержу если попрошу составить мне компанию?
— Я с радостью составлю вам компанию, — рыцарь прислонился к стене, с высоты глядя на кончики деревьев, зеленым ковром застилающим все вокруг. Обычные деревья действительно напоминали траву, из которой подымались стволы настоящих деревьев, гигасов.
— Мне по нраву ощущать скольжение солнечных вод по моей коже и просыпаться вместе с природой. Я считаю крайне важным уметь наслаждаться каждым, прожитым днем. — после небольшой паузы, альв добавил. — Еще у меня для вас только хорошие новости, столь же хорошие, как и этот рассвет. — Элориэль прервался и закрыл глаза, подставляя лицо солнцу и искреннее наслаждаясь теплом, упиваясь им как умелый дегустатор упивается вкусом качественного вина. — Сегодня же вы получите карту Тенебриса, а через ближайший тэрранский город мы отправим письмо в Подгорье, прося о содействии или разрешении вмешаться в сложившуюся ситуацию.
— Сколько это займет времени?
— Недели. Пока гонец доберется до ближайшего открытого города Тэрран, пока сообщение достигнет Тэрры, затем будет рассмотрено и лишь затем последует ответ.
Леон знал, что под открытым городом подразумевается подземный город, сообщающийся с поверхностью. Столица тэрран, Подгорье или иначе Тэрра — таковой не являлась.
— Даже шэбам, наверное, послание было бы проще доставить, — посетовал Леон и шутливо представил, как пишет записку, кладет ее в железный сундук и сбрасывает тот с лодки посреди Бесконечного океана.
— И то верно, но родину мы не выбираем. Ответ придет сразу в Линденбург.
— Если вы не против, я бы хотел получить карту и отправиться в путь.
— Не раньше, чем накормлю вас завтраком, Леон. Если наш повар узнает, что я вас отпустил на голодный желудок, да еще и не дав вам отведать его стряпни, то боюсь он с месяц потом будет в моем ужине путать сахар с солью. Шучу разумеется! — альв добродушно улыбнулся. — Вы я полагаю уже видели нашего повара?
— Шэб-наземник, что любит помахать черпаком?
— Он самый, его зовут Загешар. Чувствует себя на кухне как рыба в воде, — только не говорите ему, о моем легком каламбуре. Скажу откровенно, порой мне кажется, что он даже камни может приготовить так, что добавки попросишь и это тоже ему не говорите. Вторая корона явно будет излишне давить ему на голову.
Покидая покои Элориэля, Леон еще раз окинув все эти «странные» вещи, привезенные альвом из чужих государств. Юноша не сдержал свое любопытство, которое подобно юркому зверьку ускользало от его рук, перебегая с места на место.
— Я все ломал голову, что это такое? — Леон указал на бумажные лотосы со свечей
в центре и такие же бумажные «бочонки» рядом.— Эх, — альв грустно вздохнул. — Увы, это то, что не удастся использовать в Линденбурге. Дашарские фонари — воздушный и водяной. Они очень популярны в Дашаре и посмотрев на фестиваль этих фонарей, я понимаю почему. Смотрите, Леон. — Элориэль подошел к столу и взял бумажный лотос. — Это водяной фонарь, достаточно зажечь свечу и спустить его на воду, конечно же ночью. Десятки таких горящих цветов на воде просто завораживающее зрелище. Впрочем, что я все рассказываю, да рассказываю. Вот, возьмите несколько и посмотрите сами. — альв протянул Леону три лотоса.
— Я не могу их принять, — смутился Леон, сочтя подарок с далекого юга редким и дорогим.
— Их легко сделать самому, возьмите, я настаиваю. Спустите его в темноте на воду и увидите все сами. Чуть не забыл! Загадайте желание, такова Дашарская традиция. — Элориэль тепло улыбнулся, протягивая лотосы и Леону ничего не оставалось, кроме как смущенно принять дар.
— Вы же говорили, что их не удастся пустить в ход?
— Видимо, я запутал вас. Водяные можно, нельзя вот эти, — альв указал на бумажные «бочонки». — Они тоже со свечою, однако их удел парить в небесах, а не кружить на водной глади. Как вы сами понимаете, Леон, запускать горящие свечи в небо в нашем княжестве не самая лучшая идея.
— Я вас понял. Стыдно, что сам не догадался. Спасибо вам за эти… — Леон растерялся, пытаясь вспомнить название лотосов.
— Фонари, Дашарские фонари, — подсказал Элориэль и попрощался с Леоном.
После завтрака, за которым Леон отведал «нечто» очень вкусное, однако ему было решительно не понятно, что же это такое, юноша получил карту и покинул башню. Карта была аккуратно свернута и сложена в костяной футляр с плотно закрывающейся пробкой. Леону не терпелось взглянуть на нее, но тэрранец передавший ему футляр наказал вынимать ее в безветренных помещениях и вообще почем зря не трясти ей: «А то еще рассыплется в руках, что моя первая любовь» и как выяснилось, тэрранец имел в виду скульптуру, над которой корпел три года. Леон на пару секунд впал в ступор, не понимая, какая картина дается его воображению тяжелее всего. Представить массивную, фиолетовую фигуру, орудующую своими мощными ручищами с помощью долота, резца и молота над скульптурой или же возможную, первую любовь механиста не в виде статуи…
В футляре находилась единственная копия, имеющаяся в Белом Клыке и ее не переписывали, поскольку изображенный на ней город давно был мертв и брошен. Настроение приподнялось пусть хоть от маленькой, но победы. Леону не терпелось сообщить новости отцу, посмотреть на карту и встретиться с Готфридом, расспросить друга о том, как прошла его поездка. Прежде чем возвращаться домой, Леон решил чуть отклониться от главного тракта на запад и заехать в рощу диких яблонь. До нее было рукой подать, — каких-то четыре часа верхом. Рыцарю не терпелось увидеть гремящий водопад и окунуться в изумрудное озеро, соприкоснуться с его прохладой в столь жаркий день и смыть с себя дорожную пыль. Не считая родных земель подле летней резиденции Бертрамов, этот уголок занимал в сердце рыцаря наиглавнейшее место. Во-первых, Леон находил его бесконечно красивым. Среди людей бытовало мнение, что можно бесконечно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода и как работают другие люди. Применительно к Леону это фраза была верна лишь частично. Будучи романтиком с головы до пят, Леон обожал и мог бесконечно смотреть на три следующее: как течет вода, как плывут по небу облака и как сияют в бесконечной темноте звезды. В том чудесном месте, куда собирался Леон, можно было лицезреть за раз по крайней мере два пункта из трех.
***
Добравшись до рощи, Леон остановил Грозу под одной из яблонь и с досадой вздохнул, осматривая нависшие над ним зеленые шарики. Яблоки созревали лишь в августе и сейчас они представляли собой маленькие, зеленые комочки. Несмотря на это, рыцарь сорвал одно из них и съел, стоически выдержав кислый вкус.
— Хочешь попробовать? — поинтересовался Леон у Грозы, но та лишь фыркнула в ответ, как если бы сказала: «Вот сам эту кислятину и ешь, умник». — Ладно-ладно, знаю, как ты не любишь кислое, держи. — рыцарь спешился, достал из походной сумки сушеное яблоко и отдав лошади, повел ее сквозь рощу за поводья.