Летопись Линеи: Чему быть, того не миновать

Уход сопровождался легкой грустью, но Леон вместе с тем был рад тому, что увидит ее вновь и он ждал этой встречи с нетерпением. Оседлав Грозу и чуть отъехав от дома, Леон увидел, как девушка помахала ему рукой. Он тоже поднял руку и на том они попрощались. В обратный путь Леон отправился окрыленный, не видя перед собой ничего кроме лица Элиссы. Мир расцвел и каждый вздох, каждый кустик приносил Леону радость, даже вода из бурдюка, и та казалась слаще.

***

Когда Элисса обернулась, то вздрогнула, увидев Элару. Та стояла на углу дома, не сводя глаз с сестры.

— Не подкрадывайся так!

Элара подошла к Элиссе и положила свои руки на ее плечи.

— Не повторяй моих ошибок, сестра.

— О чем ты?

— Ты прекрасно знаешь, о чем. Вы себя со стороны видели? Два воркующих голубка.

— Думаешь, я ему мила? — спросила Элисса и стыдливо опустила глаза.

— Прошу тебя, Элисса, ты же не дурочка.

Элара права, Элисса была не глупа и конечно видела, что нравится рыцарю. Однако… противоречивое, дикое, необузданное чувство в груди плевать хотело на все доводы ума и факты. Оно хотело подтверждение, — как можно больше подтверждений извне. У Элиссы были глаза чтобы видеть и достаточно ума, чтобы понять насколько хорош собой Леон. Такой юноша ну никак не мог остаться без внимания женщин, равно как и легко получить их расположение к себе. Элара как будто читала ее мысли.

— Я вижу, как ты пленилась им, прошу не обманись как обманулась я! Стервец с такой внешностью явно пользуется спросом у девушек. Ничуть не удивлюсь если от одного его взгляда и раньше таяли сердца и раздвинулось столько пар хорошеньких ножек, что он сам всех уже и не упомнит.

— Он не такой! — возмутилась Элисса отойдя от сестры и высвобождаясь от ее рук.

— Как же ты беспечна, сестра. О том какой он ты за пару часов проведенных в праздных разговорах выяснила? Или может между вами уже что-то было?

— Прекрати! Ни слова больше, прошу! Как смеешь ты так говорить о человеке, ничего не зная?!

— А что ты знаешь? Лучше ждать худшего, чем лучшего. Случиться худшее — не будет так горько, а коли нет — то только радость испытаешь. Мужчины лестью подкупают наивные сердца девчат, а получив искомое, бросают их как сорванный цветок.

Элисса вся покраснела, только на этот раз это было выражение стыда и гнева одновременно. Причем стыда от того, что она вообще испытывает гнев. Альвийка сжала свои маленькие кулачки, ощущая себя беззащитной перед словами сестры, что жалили ее как дикие пчелы.

— Если с тобой так случилось, это не значит, что меня ждет то же самое. Признай уже, что тебе просто не повезло. Очень жаль, что так вышло. Почему ты не можешь поверить в порядочность Леона? Какой он тебе дал повод не доверять ему?

— Ты не знаешь мужчин, а я знаю. Год назад мне раскрыли глаза, а ты постоянно вертишься среди мортов, все смотришь-смотришь, но не видишь. Не видишь, как ненавидят нас их женщины, ревнуя к вечной юности, не видишь, как мужчины желают нас за наш пригожий облик. Если ты думаешь, что я дам какому-то рыцарю вскружить тебе голову и воспользоваться тобой, то ты заблуждаешься.

— Ты все время проводишь тут, ты не знаешь, сколь разными бывают люди! Ты сама заковала себя в цепи предубеждений и злишься на весь мир, жалея себя, вместо того, чтобы простить! Наш отец был рыцарем, человеком — ты без ума от него.

— Он прикасался к тебе? — игнорируя слова Элиссы, спросила Элара.

— Что?!

— Ты еще девственница? Или мне уже нужно заваривать корень диоскореи?

Лицо Элиссы задрожало, а на глазах выступили слезы. Альвийка метнулась прочь с веранды в дом как ошпаренная, оставив Элару наедине с собой. Элара не рассказала сестре о признании Леона, она попросту не верила в них или не хотела верить. Девушка не была настроена против Леона, как могло показаться, но и не доверяла ему. Эларе было очень тяжело, если вообще возможно верить мужчинам, после того как ей говорили те же высокопарные слова и давали те же клятвы, а она принимала их. За ней ухаживали, сочиняя стихи, клялись в вечной любви, покуда не выяснилось, что Элара далеко не первая и даже не последняя в списке претендентов на эту самую вечную любовь. Однако это было не все. Было еще кое-что. Нечто, что Элара пыталась скрыть даже от самой себя, запрятав в самые глубины ее души. Нечто, что пугало ее и сотрясало всю ее жизнь до основания сродни Равийскому бунту несколько лет назад. Элара хотела быть на месте Элиссы, в самом прямом смысле.

========== Глава VI — РЫЦАРЬ И ДЕВУШКА ==========

Леон вернулся домой не чувствуя усталости с дороги. Преисполненный радости, он поспешил рассказать отцу обо всем, что узнал и посмотреть на карту Тенебриса. Та манила его подобно карте сокровищ, вот только Леон знал загодя, что сокровище будет явно не из желанных. Хотя, знание уже само по себе можно было рассматривать как сокровище. Готфрид еще не вернулся, но должен был быть к вечеру уже в городе. Ныне Леон был преисполнен желанием защищать свою вотчину как никогда, ведь помимо родителей, тут жила девушка, пленившая его сердце. Он дважды пересказал отцу все, что узнал от Элориэля. Гидеон был удивлен не меньше сына, тем, что под Линденбургом построен целый город тэрран. То есть конечно каждый житель Линеи знает, что где-то там под землей, подобно искаженному зеркальному отражению наземного мира, тоже существуют свои тракты, свои города, однако, как правило, о них известно. Более того, с ними ведется стабильная торговля. Другое дело обнаружить, что под тобой целый город, ставший постылой могилой с ужасными, уродливыми созданиями, покалеченными магией Нексуса, временем и отчаяньем. Отец и сын развернули карту, расстелив ее на столе и аккуратно прижав уголки книгами. Рядом для сравнения лежала карта Линденбурга.

— Зараза, — сказал лишь Гидеон, сильно сжимая челюсть.

Леон не мог поверить своим глазам — не так он себе все представлял. Глухой ступор цепко сковал мысли юноши, как если бы в голове не осталось смазки, чтобы смазать мыслительный механизм и шестерни, доселе приводящие в движение мыслительный процесс, сейчас грубо сталкивались друг с другом, со скрипом проворачиваясь без былого сладу. Столица лесного княжества была жалким клочком на фоне монументально обширного города, распростершегося по всему княжеству, а вернее под ним. Подобно ужасному кракену, коим моряки пугают в тавернах за кружкой эля, Тенебрис затаился черным, отвратительным силуэтом под землей княжества, раскинув щупальца кварталов, шахт и тоннелей на десятки километров во всех возможных направлениях. Столица княжества на этом фоне воспринималась как незначительный кораблик в зеленом море леса и терялась на фоне черного, похожего на жирную кляксу, силуэта. Тенебрис был огромен и занимал почти всю территорию под княжеством.

— Где расположен выход из «вашего» пирамидалла? — поинтересовался Гидеон.

— Тут, — Леон сверился с двумя картами и показал место на карте Линденбурга.

Все сходилось, на карте Тенебриса в указанном месте был обозначен пирамидалл архитектора. Согласно карте, подобных пирамидаллов по границам Линденбурга имелось с дюжину. Часть из них даже выходила за пределы Линденбурга на восток, находясь на территории Астэра.

— Нужно осторожно вскрыть этот гнойник по краям. Спуститься в другие пирамидаллы и посмотреть, есть ли там признаки присутствия атабов. Если они наступают с юга, то это одно, если же со всех сторон, то совсем другое.

— Атабы ни у кого разрешения не спрашивали, — возмущенно произнес Леон. — Они просто вошли туда, да еще и с пленниками. Мы можем войти в пирамидалл, где нам с Готфридом довелось побывать и ударить им в спину. Уничтожим угрозу и освободим пленников.

— С атабов нет спроса, у них ни дома, ни короля — на ком ответственность? Где встал Табат, то и дом на месяц-другой, а вот мы вынуждены хлебнуть с полна этой горькой похлебки, имя которой политика. Нам и нашим детям на этой земле жить и жить, и нести ответ за свои действия и действия своих отцов.

— Я уважаю правила и всегда поступаю по чести, но смотреть как враг бесчинствует, а мы просто стоим в стороне, отравляет хуже яда. Хочется собрать добрую дружину, войти туда и перебить всех атабов. Никто даже и не узнает, что произошло.

Гидеон усмехнулся, хоть и невесело.

— Никто, кроме пленных тэрран.

— Так мы же спасем их жизни! — удивился Леон.

— Народную мудрость знаешь? В каждой избушке свои погремушки. Не стоит воспринимать другую расу как свою, мы похожи, но мы разные. Может статься, что эти механисты предпочтут умереть, но не допустить, чтобы кто-то увидел их подземные секреты. Они мыслят иначе, Леон, поживешь с мое, поймешь.