Летопись Линеи: Чему быть, того не миновать
Шрифт:
— Слышал это и не раз. — согласился Леон. — Отец, что ты думаешь о моей нареченной, о Элиссе?
— Ну что я могу тебе тут сказать? Ты себе невесту выбираешь, а не мне. Лишь бы вам вместе было хорошо. Совет вам, да любовь. Хорошая девочка, хоть для меня все сильвийки на одно лицо, но Элисса мне нравится. Нужно быть слепым, чтобы не видеть, как она на тебя смотрит, а что еще нужно родителю? Будьте счастливы, Леон и еще… я буду ждать внуков. — Гидеон улыбнулся редкой, но искренней и теплой улыбкой, а затем вздохнул и добавил. — Вот и разумный ответ дому Эклер нашелся, а то я все думал о том, как лучше объяснить твой отказ.
— Спасибо, отец. Спасибо за понимание и твою поддержку.
— Где вы собираетесь жить и главный вопрос, на что?
— С первым, еще не решили, что до второго вопроса, то… я еще не решил. Я могу заработать эквиларом, но то жизнь в разъездах или же вступить в ряды княжеского гарнизона на постоянную службу, но тогда я буду лишен возможности попутешествовать. Верно, пожалуй мы скопим с Элиссой денег и отправимся повидать мир. Думаю, Готфрид не откажется от нашей компании.
— Если не желаешь присоединяться к княжескому
Эти слова отозвались ноющей болью в груди Леона. Охотничий удел находился на юго-востоке княжества. Именно там обосновался орден Лигнаеров, или как их называют в народе, — лесных стражей. Говорят, что далекое солнышко греет теплее, однако к Леону эта присказка не относилась. Да, чужбина манила его ароматом приключений, а дух авантюризма пронизывал и будоражил все фибры души юноши, все это так. Но как говорится: «В гостях хорошо, а дома лучше». Доселе Леон и не думал всерьез о том, чтобы покинуть родной край и жить где-то еще. Путешествовать — запросто, но не жить.
— Еще раз, спасибо, отец, я обдумаю твои слова, решу вместе с Элиссой.
На том разговор и был окончен. Этой ночью Элисса и Леон ночевали в резиденции Бертрамов. Дело было сделано: родители поставлены в известность, пара получила благословение. Элисса благополучно присмотрела все необходимое на ярмарке. В жизни влюбленных все складывалось как в сказке и обоим не верилось в свое счастье. Осталась непосредственно свадьба. Влюбленные решили провести ее в летней резиденции Бертрамов, а как же иначе? Дом сестер-близняшек был уединенным местом, не для широкой публики, а свадьба сына бывшего полководца Линденбурга, ныне военного советника, предполагала присутствие несколько больших лиц, чем круг семьи. Свадьбу решили провести в середине августа, то есть уже через пару недель. Леон и Готфрид в это время занимались патрулированием княжеского тракта. Торговля имела критически важную роль для княжества и нужно было, чтобы торговцы не опасались за свою жизнь, отправляясь в Линденбург. Покуда в лесах не извели всех разбойников, работа для странствующих рыцарей всегда оставалась, а значит и возможность подзаработать, охраняя обозы или же помогая в иных делах, местным. Всяким приходилось заниматься и не всегда за деньги. Иной раз дров нарубить и натаскать в сарай, или же скотину забить, в обмен на сытный ужин и крышу над головой. Элисса усердно работала как над сторонними заказами, так и собственными платьем. Ради него пришлось плотно взяться за изготовление игрушек и пошив костюмов, чтобы окупить ткань и сопутствующие материалы. С Леоном она продолжала видится регулярно, как у нее дома (естественно она прятала при этом платье, над которым трудилась), так и в особняке Готфрида, куда на неопределенный срок переехало семейство Бертрамов.
***
В один из этих августовских дней, влюбленные договорились встретиться дома у сестер, однако утром, Элисса с ужасом для себя вспомнила, что должна доставить заказ Архиппу, портному из Линденбурга. Заказ был крайне важным и дорогостоящим. Элисса попросила сестру передать извинения Леону и то, что она будет ждать его у него «дома» — подразумевалось поместье Бьюмонтов. Приехав в столицу лесного княжества, Элисса сдала заказ, получив по ее меркам, внушительную сумму денег. Раз уж она оказалась в городе, девушка решила занять свое время делом и посетила одну из своих постоянных клиенток — лир Гретхен Эрвье. Замужняя девушка из знатной семьи не только регулярно заказывала платья, доверяя их исключительно Элиссе, успевшей сделать себе какое-никакое имя, но и пользовалась другими ее услугами, а именно — плетением кос. Гретхен обожала сложные и вычурные, альвийские косы, всякий раз поражаясь тому, почему Элисса отдает предпочтение довольно таки простым прическам, хотя собственноручно может делать сложные. Элисса соглашалась с тем, что косы сложного плетения красивы и изящны, однако в повседневной жизни с ними не всегда удобно. По мере возможностей Элисса и сама любила заплетать себе мудреные косы: от ажурной навыворот с бантиками, до альвийских узлов и косичек уложенных в форме цветов. Уметь плести косы было лишь половиной дела, другая часть дела крылась в понимании потенциала волос. Пальцы Элиссы были особенно чувствительны, девушка даже с закрытыми глазами, на ощупь могла определить тип ткани и так же беря в руки волосы, отчетливо понимала, что они дадут с собой сделать, а что нет. Однако, сейчас речь немного о другом, а именно о том, что Гретхен сообщила Элиссе об еще одной знатной даме. Та пораженная красотой причесок Гретхен просила познакомить ее с альвийкой, дабы воспользоваться ее услугами. Имя сей дамы Семилия Эклер, графиня Эклер. Элисса дала согласие — астэры, особенно сейчас, в преддверии свадьбы лишними не были. Элисса не смела обременять Леона своими заботами, будучи способной заработать на все необходимое сама и самое главное — ей это нравилось. По сути, Элисса занималась любимым делом и получала за это деньги. Немедля, Гретхен послала слугу к Эклерам, договориться о встрече. К тому моменту, когда Элисса закончила работу с прической Гретхен, вернулся и слуга, в сопровождении явно запыхавшегося мужчины и маленького щенка. На вид гостю было сорок: седовласый с козлиной бородкой, пышными бакенбардами и какими-то невыразительными, незапоминающимися глазами. Он все причитал и возмущался неким Тишкой, полностью поглощенный разговорами о нем. Судя по изнуренному виду слуги Гретхен, его это непрекращающееся ворчание порядком утомило.
— Прошу меня простить, уважаемая госпожа, я совсем забылся. Мое имя Этьен, я служу дому Эклер дворецким и в частности леди Семилии как помощник.
— Рада, знакомству, хал Этьен, мое имя Элисса из клана Глицинии. Простите мое любопытство, а это что за прелесть с вами? — улыбнулась альвийка и присела, чтобы потрепать щенка, который
тут же начал к ней ластиться.— Ох, прелесть! Какие добрые слова, для столь плутовского создания! Леди Семилия попросила взять меня это воплощение хаоса с собой на прогулку, а Тишка возьми и вырвись с поводком. Руки у меня уже не те, вот помню в молодости ух какие сильные были! — дворецкий сжал сухие и дряблые руки в кулаки, от чего на коже проступили все вены.
— Так вот значит, кто такой Тишка, — поняла Элисса.
Щенок тявкнул, услышав свое имя из ее уст и улегся на спину, подставляя под ласки девушки белое пузо.
— Ох и прихватило же у меня сердце, когда он убежал. Вот помню в молодости ух какое сильное было, все нипочем! Если бы не хал Клерваль, слава его молодости. — убежал бы окаянный Тишка, чем непременно разбил хрупкое сердце моей леди.
— Давайте я возьму поводок, не утруждайте себя.
— Боюсь, мне придется вам отказать, лир Элисса, — с напускным и важным видом заметил Этьен и подняв указательный палец вверх, прибегая к словам с альвийского языка, продолжил. — Примум: Тишка вверен мне, и я не смею добровольно вверять его судьбу в чужие руки. Секундо: я не молод, но все еще силен, а этот плут в первый раз вырвался лишь потому, что застал меня врасплох. Трес: … — Этьен замолк и растеряно взглянул на щенка, тот в свою очередь, взглянул на дворецкого. — Запамятовал, что хотел сказать, зато помню, что в молодости я знал шесть языков, но больше всего любил общий язык. Вот сейчас на нем мало кто говорит и зря, есть вещи, которые можно выразить только на нем, например… например… — тут Этьен сдался и даже ничего не сказал, виновато разведя руками.
— Удачи вам, — попрощалась Гретхен, провожая Элиссу и в частности стараясь поскорее избавиться от этого словоохотливого дворецкого Семилии. Девушка никак не могла взять в толк, как у Семилии хватает терпения слушать все это: «А вот в молодости…».
Элисса покинула дом семейства Эрвье в компании не умолкающего ни на минуту дворецкого. Вместе, они отправились к особняку Эклер. В Этьене было слов все равно что прожитых часов жизни: он говорил без умолку, перескакивая с темы на тему и порой углубляясь в свое прошлое, обожая перечислять все по пунктам и используя слова из альвийского языка. То и дело бедолага провалился в ямы собственной памяти, а точнее, — пробелов в ней. Обрывая речь на полуслове и пытаясь выкарабкаться из туманного оврага едва различимых воспоминаний, Этьен вызывал к себе неподдельную жалость. Дряблость тел мортов, а вместе с ним и разума, под неумолимым напором времени, ужасала альвов и Элисса не была исключением. Если бы не ее любовь к Леону и желание строить с ним семью, она бы ни за что не решилась расстаться со своей вечной молодостью.
Дом Эклер оказался куда больше и богаче, нежели дом Эрвье. По сути он ничем не уступал и даже превосходил по интерьеру поместье на медвежьем хуторе. Все те же элементы роскоши — новомодный паркетный пол, драпировка у окон, скульптуры и массивная, Т-образная лестница в размашистом холле. Семилия встретила Элиссу лично, в своем любимом зеленом платье, ее рыжие волосы, как и на турнире, были покрыты сеткой — обязательное правило приличия, среди женщин человеческой расы. Юная аристократка источала красоту, элегантность и галантность. В ней не читалось никакого высокомерия, присущего большинству людей ее статуса. Этьену Семилия приказала приготовить для девушек чай. Усевшись в своей комнате, перед огромным зеркалом, Семилия сняла сетку и позволила своим роскошным, пламенным локонам струиться по плечам и спине. Волосы графини обжигали одним лишь видом. Элисса даже прикоснулась к ним с неспешной опаской. Семилия как могла объяснила, какую именно косу ей хочется и Элисса принялась за работу. Как это обычно бывает, чтобы скоротать время, девушки разговорились на самые разные темы.
Семилия советовала различные торговые лавки и делилась мнением о том, каких лучше избегать. Как бы между делом, она поздравила Элиссу с помолвкой и грядущей свадьбой, а также рассказала о том, что является подругой Леона с детства и что ее семья дружит с семьей Бертрамов, от того то она и в курсе о столь радостных событиях. На самом же деле, после турнира, Семилия приложила все усилия на то, чтобы узнать, кто же та девушка, что удостоилась чести стать королевой турнира. Слухи в городе разлетались быстро, тем более о сыне столь видной фигуры, как Гидеон Бертрам. Так графиня и узнала о том, что избранная королевой турнира девушка, стала еще и невестой Леона. Семилия взяла руки Элиссы в свои и глядя прямо в глаза, сказала как рада, что юноша которого она знает без малого десять лет, попал в столь хорошие, нежные и любящие руки. Элисса при этом оживилась, ей было очень интересно узнать что-то новое о Леоне. Уже час спустя, девушки весело смеялись, когда юная графиня рассказывала очередную смешную историю, произошедшую с Зотиком, Готфридом и Леоном. Для Элиссы стало открытием то, что некогда это был квартет неразлучных друзей, ныне живущих и смотрящих на жизнь порознь. По крайней мере это не коснулось дружбы Готфрида и Леона. О том, что Леон и Семилия собирались быть вместе, по крайней мере на то рассчитывали их родители, Семилия тактично умолчала. Шестнадцатилетняя аристократка была крайне добра к Элиссе и не уставала повторять, какая чудесная пара выйдет из Леона и Элиссы. Девушки прервали общение, когда послышался пискливый лай щенка, сопровождающий шаркающие шаги дворецкого. Этьен принес поднос с чаем и оставил его на столике. Элисса как раз закончила с прической Семилии, закрепив все косички, «ажурные цветы» — так назывались эти косы.
— Как ты относишься к чаю, Элисса? Знаю-знаю, странный вопрос для представителя культуры, подарившей миру этот восхитительный напиток. Однако, я не привыкла полагаться на стереотипы. Как давней подруге Леона, ты мне очень близка Элисса, и я бы хотела получше узнать тебя.
— Боюсь разочаровать, но я отлично вписываюсь в этот стереотип — как и большинство альвов, я люблю чай, особенно мятный.
— Это же просто чудесно! Я уже чувствую, что мы станем хорошими подругами. Попробуй этот чай, из Далланских трав, мне интересно знать твое мнение.