Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря
Шрифт:
В XI веке (1013-1028 г.) в Афонском монастыре находился монах Антоний, уроженец м. Любеч, Черниговской губернии, сын богатых родителей (Патерик Печерский). Матерь Божия открыла игумену монастыря, что новопостриженному Антонию следует идти в свою землю, в Россию, и послушный Антоний, дойдя до Киева, посетил все монастыри, но ни один из них не понравился ему. Он поселился в пещере, выкопанной в крутом берегу Днепра, и вскоре собрались около него черноризцы. В то время в Царьград ушли четыре мастера каменщика, которые большей частью занимались постройкой церквей. Однажды рано утром к каждому из них пришли какие-то посланцы и сказали, что их зовет Царица во Влахернский храм. Придя, они действительно нашли в храме Царицу, Которая и объявила им, что хочет Себе построить церковь на Руси в Киеве. При этом она дала мастерам св. мощи, приказывая, чтобы они положили их в основание церкви, и сказала, что церковь должна быть «в Мое Имя, Богородицына…». Царица подала мастерам небольшой образ Успения Божией Матери, тот самый, который и теперь висит над царскими вратами в великой лаврской церкви. Так основался Киево-Печерский монастырь, будучи третьим жребием Божией Матери на земле.
В
Приблизительно около 1760 г. прибыла в Киево-Флоровский монастырь некая богатая помещица Ярославской, Владимирской и Рязанской (Переяславской) губерний, вдова полковника Агафья Семеновна Мелыунова, урожденная дворянка Нижегородской губернии Белокопытова. Она владела 700 душами крестьян, имела капитал и громадные поместья. Сведения о ее жизни были переданы о. Василием Дертевым, дивеевским священником, у которого Мелыунова впоследствии жила, а также сестрами-подвижницами ее общины и протоиереем о. Василием Садовским, заместившим в Дивееве о. Дертева, который оставил после себя записки.
А. С. Мелыунова лишилась мужа еще в молодых годах и прибыла в Киев со своей трехлетней дочерью. Здесь она решилась посвятить свою остальную жизнь Богу и приняла монашество во Флоровском монастыре, под именем Александры. Несомненно, мать Александра думала в этом монастыре почить и от земных трудов, но Господу было угодно возложить на нее обязанности первоосновательницы нового монастыря. Подвижническая жизнь ее во Флоровском монастыре продолжалась не очень долго.
«Достоверно одно, — свидетельствуют священники Дертев и Садовский, а также Н. А. Мотовилов, — что мать Александра однажды после долгого полунощного молитвенного бдения, будучи то ли в легкой дремоте, то ли в ясном видении, Бог весть, сподобилась видеть Пресвятую Богородицу и слышать от Нее следующее: "Это Я, Госпожа и Владычица твоя, Которой ты всегда молишься. Я пришла возвестить тебе волю Мою: не здесь хочу Я, чтобы ты окончила жизнь твою, но так как Я раба Моего Антония вывела из Афонского жребия Моего, святой горы Моей, чтобы он здесь в Киеве основал новый жребий Мой, лавру Киево-Печерскую, так тебе ныне глаголю: изыди отсюда и иди в землю, которую Я покажу тебе. Иди на север России и обходи все великорусские места святых обителей Моих, и будет место, где Я укажу тебе окончить богоугодную жизнь твою, и прославлю Имя Мое там, ибо в месте жительства твоего Я осную такую обитель великую Мою, на которую низведу Я все благословения Божий и Мои, со всех трех жребиев Моих на земле: с Иверии, Афона и Киева. Иди же, раба Моя, в путь твой, и благодать Божия, и сила Моя, и благодать Моя, и милость Моя, и щедроты Мои, и дарования святых всех жребиев Моих выну да будут с тобою!"
И преста видение».
Очнувшись от этого видения, мать Александра хотя и восхитилась духом, но не сразу решилась предаться вере во все слышанное и ею виденное. Слагая все в своем сердце, она сперва сообщила о видении своему духовному отцу, затем другим великим и богодухновенным отцам Киево-Печерской лавры и старицам, одновременно подвизавшимся с ней в Киеве. Мать Александра просила их разобрать, рассудить и решить, что за видения удостоилась она, и не есть ли это мечта, игра воображения и прелесть? Но св. старцы и старицы после молитв и долгих размышлений единогласно решили: 1) что мать Александра не может быть в прелести духовной или вражьей; г) что диавол не в состоянии и не в силах явиться в образе Божией Матери, потому что Она — язва бесовом, как о Ней боголепно от смысла чиста воспевает Святая Церковь; 3) что видение Царицы Небесной было истинное, на самом деле, Божие святое дело, как Заступницы всех с верой и любовью" к Ней прибегающих, и что мать Александра — ввиду того что удостоилась быть избранницей, первоначальницей и первоосновательницей четвертого жребия Божией Матери во вселенной, — блаженна и преблаженна. Старцы присоветовали матери Александре скрыть свое пострижение и под прежним именем полковницы Агафьи Семеновны Мелыуновой безбоязненно пуститься в путь, указанный ей Богоматерью, и ждать снова указания Пресвятой и Пречистой Девы, где и когда повелит Она, то творить с полной верой в истину сказанного и указанного.
Сведения о том, где и сколько времени странствовала мать Александра, утратились с годами и нигде в записках и рассказах не значатся. По показаниям старожилов, она в 1760 году шла из г. Мурома в Саровскую пустынь. Не доходя 12 верст, мать Александра остановилась на отдых в селе Дивееве, отстоящем от Арзамаса в 55 верстах и от Нижегородского Ардатова в 24 верстах. Местоположение привлекло ее взоры, так как берег речки, на котором расположилось село, был высок и с возвышенности открывался вид на окружающую местность. Потому ли, что она устрашилась разгульного заводского народонаселения, занимающегося добыванием чугунной и железной руды, или просто как подвижница-монахиня, мать Александра выбрала себе местом отдыха лужайку у западной стены небольшой деревянной церкви, где и уселась на стопе лежавших бревен. Усталая, она уснула сидя и в легкой дремоте снова удостоилась увидеть Божию Матерь и сподобилась, по словам вышепереименованных лиц, слышать от Нее следующее:
— Вот то самое место, которое Я повелела тебе искать на севере России, когда еще в первый раз являлась Я тебе в Киеве; и вот здесь предел, который божественным промыслом положен тебе, живи и угождай здесь Господу Богу до конца дней твоих, и Я всегда буду с тобой и всегда буду посещать место это, и в пределе твоего жительства Я осную здесь такую обитель Мою, равной которой не было, нет и не будет никогда во всем свете: это четвертый жребий Мой во вселенной. И, как звезды небесные и как песок морской, умножу Я тут служащих Господу Богу и Меня, Приснодеву, Матерь Света, и Сына Моего Иисуса Христа величающих, и благодать Всесвятого Духа Бо-жия и обилие всех благ земных и небесных, с малыми трудами человеческими, не оскудеют от этого места Моего возлюбленного!
Когда видение окончилось, мать Александра проснулась, оглядела местность, начала молиться горячими слезами и еле пришла в себя. Она дошла до Саровской пустыни в великой радости, так как этот монастырь процветал тогда святостью жизни многих великих и явных подвижников, постников, пещерников, старцев и затворников. Они могли ей помочь советами и наставлениями.
Общежительная Саровская пустынь произвела сильное впечатление на боголюбивую мать Александру своим местоположением и величественностью. Ничего подобного она не видела во всей России, так как монастырь стоял среди дремучего соснового леса, на горе, омываемый с трех сторон речками Сатисом и Саровкою. Это была настоящая пустынь, уединенная от людских жилищ, стоящая как величественный памятник Господу и Его Пречистой Матери среди необитаемой страны, успокаивающей каждого входящего своей тишиной, мощной природой и песнопениями славящих Бога птичек и пташек. Строгое благочиние, продолжительная церковная служба, простота, убогость и суровость монашествующих, старинное столповое пение, по чину Афонской горы, скудость пищи и вся обстановка восхитили душу матери Александры. Подвижники старцы служили духовным украшением и подавали пример твердого упования на помощь всемогущего Бога. Они пребывали в безмолвии и вместе в непрестанной молитве, беседуя всегда мысленно с Богом. При содействии благодати Божией эти подвижники обладали мудрым и тонким познанием сердца человеческого и, как светильники, озаряли чистым светом учения Христова всех приближавшихся к ним, указуя всякому истинный путь, ведущий ко спасению.
Основание Саровской пустыни положено, согласно показанию основателя ее иеросхимонаха Иоанна, в 1705 году. Задолго до этого были чудесные явления, свидетельствовавшие о будущем прославлении Имени Божия на том месте. Так, по ночам сходил иногда с неба свет, нередко был слышен колокольный звон, хотя вся окрестность была покрыта густым, непроходимым лесом и нигде вблизи не было деревень. История повествует, что в древние времена окрестности Саровской пустыни были населены народом финского племени — мордвою, имевшим собственных князей. Они вели жизнь полукочевую, занимаясь немного земледелием, а преимущественно звероловством. Известно, что край этот покорен татарами в 1298 году, под предводительством ширинского князя Бахмета, и на месте Саровской пустыни был построен город Сараклыч. По сохранившимся остаткам валов и преданию, город этот разделялся на четыре части. Судя по обширности города, жителей в нем, верно, было немалое число. Но нельзя сказать, чтобы жизнь их текла мирно и безмятежно. В земле монахи часто находили стрелы, сабли, копья и другие орудия, а также много человеческих костей. Все это служит доказательством, что Сараклыч был в осаде и битвы кипели во рвах. Князь Бехан, по преданию, был последним владетелем Сараклыча в 1389 году, при великом князе Дмитрии Иоанновиче и сыне его Василии. Он принужден был со всем родом своим и племенем уйти за реку Макшу. Весьма долго не было на месте города человеческих поселений, так что все поросло дремучим лесом и даже забылось, кто обитал некогда здесь.
Первым жителем запустелого Старого Городища был инок Феодосии (уроженец села Помры Нижегородской губ.), пришедший сюда около 1664 г., а до того времени живший в монастыре в г. Пензе. Поставив пустынную келью на валу, монах Феодосии подвизался в ней лет пять или больше, не один, но с приходившими к нему монахами, а потом возвратился в монастырь, в г. Пензу.
Незадолго до отхода из пустыни старца Феодосия к нему пришел из Красной слободы, из Спасского монастыря, монах Герасим, который прожил здесь один более десяти лет. Но по отшествии старца Герасима место это опять опустело до того времени, когда Господь благоволил привести уже основателя и первоначальника Саровской обители Иоанна Федорова, названного при пострижении в монахи Исаакием и в схиме переименованного Иоанном. Он родился в 1670 году у церковного дьячка в селе Красном Арзамасского уезда. Его родители были благочестивы и добродетельны. Отец окончил жизнь в Арзамасском Введенском монастыре схимонахом Феофаном. От чтения житий преподобных отцов, просиявших в монашестве, в душе юного Иоанна рано возгорелось желание последовать их примеру. В этом намерении он был укреплен особым откровением свыше. Однажды он увидел во сне икону Богородицы, стоявшую на воздухе, которая как бы нисходила на храм, ликом обращенная к нему, и призывала его к себе. Это видение было принято им как зов Господа и Пречистой Его Матери к подвигу в образе иноческом, но молодой человек вскоре забылся. Христос, избравший его, не попустил совершенно увлечься суетой мира и вновь призвал Иоанна. «Время тебе, о душе! —услышал он голос, говорящий ему. — Время тебе обращения и исполнения твоего обещания: Господь во всем благом будет тебе помощник». Страх и трепет объяли сердце его, и с того времени он начал стараться исполнить обещание. Он находился в недоумении, куда ему обратиться, но после долгой молитвы направился во Введенский монастырь в Арзамасе, где 6 февраля 1689 года на 19-м году от рождения принял на себя ангельский образ через пострижение от руки строителя того монастыря иеромонаха Тихона.
Пробыв несколько времени во Введенском монастыре на послушании и тяготясь людской молвой, суетой, а также частыми посещениями родных и знакомых, юный инок Исаакий начал стремиться к достижению безмолвия в уединении. Узнав от монаха Филарета (Санаксарского), что в дремучих Темниковских лесах, между Сатисом и Саровом, есть очень удобное для уединения место, Исаакий пожелал непременно побывать на нем. Придя туда с товарищем, он увидел, что местность весьма удобна к безмолвию: непроходимая глушь, суровая дикость, совершенное безлюдье, величественная тишина этой таинственной горы как нельзя более согласовались с восторженным настроением души юного инока. Помолившись и поставив на горе крест, они возвратились в монастырь с твердым намерением переселиться на «Старое Городище» для пустынножительства.