Летопись Третьего мира. Ч.1. Огни Ринеля

Да. Это была комната, причем женская. Ну, по крайней мере, она ею была пару сотен (может тысяч) лет назад. Первым, на что монах обратил внимание и из-за чего сделал подобный вывод, был столик, похожий на те, что он видел у богатых барышень: с множеством маленьких шкафчиков, баночек, кисточек, красок, несколькими расческами разной формы, размера и вида; различными ленточками, заколочками, иголочками, булавочками и прочими женскими радостями. Все это было разбросанно по столу и приморожено к нему, покрыто инеем, как и осколки разбитого зеркала, которое когда-то висело на стене над столиком.

На стене - выцветшие, тусклые картины, поваленные на пол гобелены, шторы... Все вокруг выглядело так, словно здесь должна была жить сама королева, или принцесса, ведь именно их обычно запирают в башнях.

Закончив разглядывать стену, лицом к которой монах приземлился, он призвал ещё две сферы (что ему теперь удавалось с легкостью), приподнял их над головой и развернулся, чтобы осмотреть остальную часть комнаты.

Едва голубоватый свет осветил все помещение, у Стижиана подкосило ноги, и он с тихим шорохом свалился на пол. У него перехватило дыхание, пересохло во рту, а конечности онемели от шедшего изнутри холода.

Комната действительно была очень красивая, не смотря на беспорядок, лед и разруху. Здесь был приоткрытый шкаф, откуда выглядывали подолы нескольких пышных платьев, разбросана обувь, виднелся целый стенд с нетронутыми драгоценностями, среди которых Стижиан увидел алмазную диадему, вроде тех, что некогда носили представители королевского рода, однако все это покрывала тонкая корка льда.

А в центре комнаты расположилась высокая кровать из белого дерева, на которой дремала женщина.

Стижиан не знал, что и думать, и в течение некоторого времени он не мог шевельнуться.

Вокруг кровати, с дремавшей на ней спящей красавицей, лежало пять изуродованных окровавленных тел. Они лежали здесь уже очень много времени, и, несмотря на царящий холод, сковавший их, и лед, поглотивший их, монаху казалось, что все они ещё живы.

Он медленно, маленькими редкими шажками приблизился к постели, обошел одно из тел (которое судя по всему принадлежало женщине - он определил это по длинным белым волосам) и склонился над дремлющей на кровати.

– О Богиня, - прошептал монах, - она и правда спит.

Это была белокурая пышногрудая женщина, укутанная в покрытые инеем красные шелковые платья, на чьих нежных, розоватых руках тускло поблескивали драгоценные камни и металлы, чья грудь медленно и равномерно вздымалась и опускалась, и монах чувствовал и слышал в мертвой тишине этой комнаты её дыхание. Он стал разглядывать её лицо и увидел множество мелких уродливых шрамов, окружающих её глаза.

– О Богиня, - взмолился он, схватившись за голову и снова упав на колени.
– Кто же ты?
– Затем его взгляд упал на тела вокруг, которые никак нельзя было опознать и определить.
– Кто вы все?

Его глаза заметались по комнате, прыгая с одного предмета на другой, с другого на третий. Монах услышал шепот, сыпавшийся прямо в его сознание, а затем раздался громкий, нечеловеческий крик, будто некое обезумевшее чудовище испытало непереносимую боль.

Из носа монаха полилась кровь, из глаз - слезы, когда на его глазах тело, с длинными белыми волосами, которое он принял за женское, поднялось, стряхнув с себя снег и иней, и предстало перед ним высоким мужчиной, со светло-желтыми спокойными глазами.

Страх, и некое безумное отчаяние, чужое, несвойственное для Стижиана, сковали его тело и разум. Слева от него на ноги поднялся ещё один мужчина, в мантии мага. Он расправил свои черные кучерявые волосы и открыл глаза - черные, бездонные глаза...

– Богиня, что хранит нас и наш сон, - залепетал монах, неспособный закрыть глаза и пятившийся спиной к кровати, - защити, о Богиня, хранящая нас и наш сон, защити...

– Стижиан.
– Услышал он голос мастера Визы, которая прикрыла ему глаза рукой.
– Болван, зачем ты сюда полез?! Поднимайся на ноги. Живо! Не открывай глаз! Погоди!
– Негромко, но с явным привкусом гнева рявкала она, а потом Стижиан услышал грохот, с которым дверь из комнаты слетела с петель.
– Идем, живо!
– Она схватила его за руку и поволокла за собой.
– Болван! Да и я дура, мне стоило предвидеть твоё любопытство и предупредить, чтобы ты сюда не лез! Проклятье!

Стижиан слышал, как трещит огонь в камине, как шуршит мантия Визы. Этот шорох он теперь никогда ни с чем не спутает, и этот шаг, который даже уши искусного музыканта не услышат.

Он сидел на теплом пыльном полу, прислонившись спиной к стене. Распущенные спутанные волосы падали на плечи и свисали вниз словно дикий плющ, скрывая лицо и выражение на нем:

– Уже можно открыть глаза?

– Нет.
– Отрезала Визы.
– Пока что нельзя.
– Что-то громыхнуло, а затем последовал шорох переворачивающихся страниц.
– Если ты откроешь глаза, если риск, что ты снова впадешь в панику.

– Панику?
– Переспросил монах.

– Да, в панику, или что это по-твоему было? Другой человек на твоем месте завизжал как голодный младенец и начал биться головой об пол, рвать на себе волосы, захотел бы выколоть глаза, тебе же просто стало страшно.
– Она нашла нужную страницу и вырвала её.
– Тебе повезло. А может ты и правда такой особенный, каким тебя считает Сфирита.

– Кто?

– Млинес.
– Визы ушла в соседнюю комнату и через несколько минут вернулась, держа в руках стакан, наполненный синей густой жидкостью, похожей на краску.
– На, выпей. Да, знаю, гадость на вкус, но зато наваждение пройдет.

– Мастер, вы знаете, что я хочу спросить. Может, скажите?

– Можешь открыть глаза, - проигнорировала она его вопрос.
– Посмотри на меня.
– Она присела рядом с ним.
– Хм. Все время забываю, что у тебя черные глаза и непонятно, расширены ли зрачки. Ну, белок не воспален - уже хорошо.

Стижиан несколько раз моргнул, потом зажмурился, а потом снова моргнул. Видел он все хорошо, голова не болела, и про себя он поблагодарил Визы за то, что она не стала ярко разжигать огонь - даже это тусклое свечение раздражало.

Визы сидела напротив него, одетая в красную бархатную мантию, из-под которой выглядывала серая монашеская форма. В руках она держала вырванный из книги толстый лист, сложенный вдвое.

– Образы, что ты видел там, в башне, ещё мелькают перед глазами?

Стижиан помотал головой из стороны в сторону и расправил плечи, медленно сползая по стенке все ниже и ниже, пока не принял почти лежачую позу, снова прикрыл глаза и тут же в его мыслях всплыл образ той белокурой женщины со шрамами вокруг глаз.