Летопись Третьего мира. Ч.1. Огни Ринеля

Ами и Ави прекратили свои атаки и отошли на несколько шагов назад:

– Ты сошел сума?
– Зашипела Амельера.
– Не смей!
– Она метнула в братьев ещё несколько осколков, но те превратились в капли воды и испарились уже в метре от вытянутой руки магички.

– Надо уходить, госпожа.
– Ави подбежала к ней и схватила её за руку.
– Это заклятие живой смерти!

– Нет, я смогу его отбить.

– Не сможете, госпожа, бежим!

– Нет!
– Прокричала Амельера, почувствовав, как под её ногами трясется земля, а по щекам текут слезы.

Тысячи огней прорезали черное полотно неба, и, подобно бесчисленному множеству стрел, падали вниз. Никто никогда в точности не мог описать это заклинание потому, что мало кто мог им воспользоваться, а среди этого неширокого круга людей нашлись двое, кому не хватило ума этого не делать.

Дождь тысячи огней. Гнев Бога. Как только не звали это заклятие. Ровно одна тысяча огней из раскаленной лавы, окруженной плазмой и живой аурой огня, появлялись из неоткуда и уничтожали все на своем пути, и даже больше. Запрещенная магия массового уничтожения, уникальная тем, что она обходила тех, кто её сотворил.

Убежать невозможно - радиус поражения отхватывает десятки километров. Остановить заклинание ещё никому не удавалось.

Весь город окрасился золотом - стало светлее, чем бывает в ясный день.

Лед растаял, земля раскалилась, заговоренное холодом оружие потеряло всю магию, едва огни разогнали облака. Все, кто был в Монтере, крепко зажмурились, пытаясь прикрыть глаза от ослепительного света, одна лишь Млинес, скривив губы, побежала к магам, надеясь, что успеет.

Когда она нашла Амельеру, та была почти без сознания: взмокшая, с обгорелыми кончиками волос. Положив хозяйке руку на лоб, рядом с ней сидела Ави:

– Ты поможешь мне.
– Сказала ей Млинес, положив руку на грудь маленькой девочки.
– Слышишь меня?

– Твой голос звучит в моем сердце.
– Ави убрала руки от Амельеры и обняла Млинес.
– Твой голос теплый и родной, как и её голос. Все что вы прикажете, госпожа.

– Ты чувствуешь реку?

– Да, моя госпожа.

– Хватит ли тебе её силы? Найдешь ли ты общий язык с её духом?
– Шептала монахиня на ухо девочке, держа её в руках.

– Мы с ним ещё вчера подружились.
– Улыбнулась девчушка, опустив голову Млинес на плечо. Она посмотрела на огневиков, ставших похожими на две восковые фигуры, которые расправили руки и взмолились небу.

– Останови огонь.

– Но он так силен.

– Ему не пробить твой домик, забыла?

– Вы хотите, чтобы я построила домик?
– Ави обрадовалась и хлопнула в ладоши.

– Да, Ави. Построй огромный ледяной дворец, где ты и твоя хозяйка сможете играть.

Становилось все жарче и жарче. Млинес казалось, что сейчас и её кожа загорится, но тут Ави оттолкнула её своими худенькими ножками и воспарила в воздухе. Прежде чем лишиться чувств, Млинес успела прочитать по губам девочки слово "домик", и увидела, как малышка улыбнулась.

Меньше чем за одно мгновение в небесах над Монтерой возник широкий ледяной пласт, в который один за другим впивались и гасли огни, призванные братьями.

Домик построить не вышло, но купол, состоящий изо льда, воды и чистой энергии, повис над городом, защитив всех, кто был в нем.

Когда Ави, надув губки, опустила руки и шлепнулась на землю рядом с двумя лишенными сознания женщинами, дух реки вернул всю взятую у него воду обратно, забрав и остывшие каменья, врезавшиеся в лед.

Трасс медленно моргнул и от удивления не сумел и слова произнести.

– Ещё несколько минуток капать не будет. Но потом я уже не смогу снова построить домик. Ты больше не маг.

– Сказала с устрашающей монотонностью Ави, указав пальцем на его белые волосы.
– А твой брат ещё может сохранит силу. Здорово! Дух покинет тело одного брата и переселится в другого! Здорово!
– Она радостно захлопала в ладоши и даже подпрыгнула.

– Почему ты материализовалась? Почему наш дух не может?
– Оба брата так и стояли, разведя руки, не в силах шевельнуться.
– Ведь наши духи одинаково сильны, ты - вершина силы воды, наш - вершина силы огня. Почему?

– Потому что вас двое.
– Подмигнула им девчонка.
– Две половинки не могут стать живыми, может лишь что-то целое. И вы неверно мыслите. Не у вас сильнейший дух огня: у огня есть такие воплощения, какие вам и не снились. И почти все они способны обрести плоть.

– О чем ты?
– Братья продолжали говорить синхронно.

– О ком, глупый! О драконах, о фениксах, об истинных носителях огня! Вы - всего лишь потомки тех из них, кто покинул свое племя и породнился с людьми. Только поэтому у вас есть сила огня.

– А как же стихийные маги? Вроде Перферо.
– Трасс хотел задать ей невероятное количество вопросов, которые один за другим, перебивая друг друга, появлялись у него в голове.

– У них своя история.
– Ави села на коленки рядом с Амельерой и положила руки ей на лоб чтобы сбавить жар.

– Откуда ты все это знаешь?

– Неужели вы думаете, что у каждого человека свой уникальный дух? Э-не. Число духов, тем более, таких как я, или как ваша девчонка... Да-да, ваш дух - девчонка. Не повезло ей... Разорваться на две части, но ничего! Уже скоро, если ты, конечно, не помрешь... А если и помрешь, то все равно она воссоединится со своей половинкой, которая в твоем брате. Число духов ограниченно, а теперь и вовсе изредка рождаются новые, достойные, те, которые выживут. Ой!
– Она вскочила на ноги.
– Как же я могла забыть про место встречи! Визы должно быть будет злиться!

– Визы!?

Ави перестала слушать, что говорит ей Трасс, а говорил он ещё очень много, а хлопнула в ладоши, напряглась, словно лошадь, которая тащит тяжеленную повозку, и на выдохе она исчезла, как и Млинес, и Амельера, как и все, кто той ночью оказался в Монтере. Кроме близнецов.

А яркие огни продолжали падать, один за другим, еще очень долго. Они выпили всю энергию братьев, до последней капли, и только тогда дождь перестал идти.

Монтеры не стало. Осталась лишь черная стеклянная гладь, тянущаяся покуда хватает глаз, до широкого вечнозеленого дерева критши. Того, что тайну хранит.

Глава седьмая.

День четвертого июня.

Однажды днем Амит проснулся и сразу понял, что все в этом дне будет не так, как он привык.

Все началось с пробуждения, а оно снизошло, когда светловолосый бывший монтерский монах обнаружил себя спящим носом к стенке, и не на подушке, расставаться с которой Амит не очень любил, а на одеяле, сбившемся в бесформенный комок. Оно уплотнилось и стало напоминать гору кирпичей, от чего уже, а день только начался, чувствовалась раздражающая пульсация в висках. Подушка же была найдена минутой позже, когда, после ленивых потягушек, рука дотянулась до чего-то холодного и мягкого, одиноко валяющегося на полу.