Летопись Третьего мира. Ч.4 Тень Ораны

Линнэ бросила тревожный взгляд на Дримена, над которым кружили уже два целителя, но потом её взгляд скользнул вверх и она увидела Орану, медленно падающую вниз.

Через мгновение она уже стояла посреди четвертого острова, во дворце. Быстро пройдя сквозь него, минуя Ору, окруженную военными советниками и капитанами стражи, Лин поднялась по широкой золотой лестнице на второй этаж и вошла в просторную залу.

Стены этого помещения прикрывали высокие старинные зеркала, и стоило одёрнуть шторы хотя бы одного из окон, как в помещении становилось светло, как при горении тысяч свечей. Но сейчас здесь было темно. И невероятно тихо.

Лин медленно вышла в центр зала и опустилась на одно колено перед Вильмутом. Он сидел на позолоченном кресле, обитом красным бархатом, полы его мантии спадали до пола. Неподвижной куклой, единственный в своем роде маг тени раскинулся на кресле, опустив голову вниз.

Маг стихий протянула руки к его лицу и коснулась подбородка, аккуратно приподнимая его вверх.

Глаза Вильмута закатились, так что кроме белка и полопавшихся капилляров ничего не было видно. Из носа текла жиденькая струйка какой-то черни. Выглядывая из-под черной рубахи, по шее к лицу тянулись тёмно-серные, цвета сигаретного пепла, струпья.

– Даже для тебя держать столько негатива – это трудно. Вильмут. Вильмут! – Тихонько звала она его, не зная, слышит ли он. – Скоро всё закончится, ты слышишь? Милый…

Она вытянула шею вперёд и поцеловала его неподвижные губы.

– Ты всегда говорил, что стал тем, кто ты есть, лишь благодаря силе твоего сознания. Ты всегда в сознании, иначе ты потеряешь контроль. Значит, ты меня слышишь. Вильмут. Орана падает, но генератор ещё функционирует. Ему не важно, какую энергию в него вкладывать. Перебрось часть негатива в генератор. Да, это осквернит Орану, но очистить её будет меньшей из проблем.

Мизинец левой руки Вильмута дёрнулся. Лин сделала шаг назад, и увидела, как под креслом мага возникает черное пятно. Сначала оно было почти незаметным, почти прозрачным, но оно быстро набирало цвет. Как только черная клякса стала насыщенной, чернь разлетелась во все стороны, окрашивая пол, стены, потолок и все предметы в цельно черное.

Опираясь на руку Валески, Дримен поднялся с земли. Всё его тело ныло подобно расстроенному пианино, звенящему от удара. Валеска и её отряд выполняли свою работу отлично, но маг всё равно чувствовал жуткую боль, могущую продолжаться вечность.

– Это, кажется, ваше, магистр.
– Русоволосый юноша в перемазанной грязью и кровью светлой одежде протянул Дримену белый, исписанный множеством рун меч.

Руки мага были словно ватные. Он с трудом чувствовал холод клинка, когда его рукоять легла ему в ладонь. Старый подарок Лексы, как и другой: висящий у него на шее чудаковатый четырехгранный кулон, меняющий форму под давлением пальцев. Она даже не дарила его, а просто положила в карман, ещё когда Дримен не мог видеть и у него не было старшего брата.

– Магистр!..- позвала его Валеска, но тот не отозвался. Его многоцветные глаза укрылись пыльной пленкой и сверлили пустоту.

Серая дымка, то приобретающая, то теряющая человеческую форму, пролетела мимо магистра и уволокла за собой Валеску. Он слышал, как она завизжала, почувствовал, как сквозь её ладони полилась энергия сияния, но её было слишком мало, чтобы противиться демону такого уровня.

Дримен не шевельнулся. Нахмурив брови, он попытался представить себе, что было бы, не собирай Вильмут большую часть возникшего негатива. Тех остатков, что не успевали поглощать маяки сбора, вполне хватало, чтобы демоны продолжали развиваться, набирая мощь и становясь сильнее, изощреннее.

Ещё одна бесформенная масса, проминая под собой землю, комком пластилина с огромной скоростью катилась на мага. В десятке метров от него, от отвратительно мягкого серого тела демона отщепились две плоские ленты. Вытянувшись на несколько метров, они приняли форму лезвия меча и затвердели. Совершив резкий скачек, лезвия вонзились в двух целителей отряда Валески, что стояли по левую руку от Дримена. Пронзив их тела, лезвия изменили форму, став клюками, и пластилиновая масса потащила целителей к себе.

Клинок в руке мага налился энергией земли. Дримен сам не знал, откуда в его памяти появилось это заклинание, но его меч заполнился звенящей энергией кристалла, какую маг никогда не использовал прежде. Что это, второе дыхание? Нет, скорее двадцать второе, или может ещё на порядок больше.

Раньше, чем ноги целителей оторвались от пропитанной красной и черной кровью земли, Дримен взмахнул мечом и этим действием пресек сразу три жизни. Разрубленные пополам целители грохнулись на землю. Крюки в их телах стали распадаться на тусклые песчинки. Разложение дошло до серой массы, и та обратилась в пыль, осыпав магистра тусклыми блестками, тлеющими на коже и развеивающимися легким дуновением.

Дримен утёр нос, убирая с него жирные капли чужой крови, и широко распахнув глаза, смотрел вперед. Внутри него снова звенела пустота. Наверное, так чувствуют себя люди, идущие на подвиг, после которых их называют героями. Ничего в голове, ничего внутри, одно только желание двигаться и делать всё, что в твоих силах.

Как жаль, что у магов нет возможности колдовать по наитию: всегда приходится думать, невозможно абстрагироваться от собственных мыслей.

Дримен закрыл глаза и попытался почувствовать выживших.

– Меня зовут Дио Ди, я король народа фламмов, это моя сестра – Кирия Ди, королева народа дэна. Мы оставили свои войска и отправились сюда. – Дио не стал кланяться, чем удивил Млинес, но сейчас было не до формальностей.

– Сфирита Дива. – Кивнула медиум. – Мы готовы выступать. Вы подадите сигнал?

На что Дио уверенно ответил:

– Вы не пропустите начало атаки.

Млинес хотелось хлопнуть себя по лбу: действительно, только слепой не заметит начало атаки народа огня.

– Я мало знаю о энергии сияния, - спросил белый феникс, - но разве его носители способны причинять материальный вред носителям энергий, отличных от негатива?

Края губ медиума дрогнули. Она повернулась спиной к королям народов огня и громко произнесла:

– Монахи Храма Северной Звезды! Приготовиться!

Кирия увидела перед собой армию. Не столь многочисленную, какую представляла, но в высшей степени необыкновенную.

Впереди находились монахи. Их не было много, не более двух тысяч, может, и того меньше. Подавляющее большинство из них были женщины самых разных возрастов: некоторые выглядели ещё совсем девчонками, ровесницами Кирии, некоторых – старухами с пугающе крепкими телами. Все одеты в серебристо-серые традиционные женские убранства. Те из монахов, кто был мужского пола, носили те же плащи, что и монтерские монахи. Их отличало лишь отсутствие четырнадцатигранной звезды на предплечье на белой полосе.