Летопись Третьего мира. Ч.5 История Тоурен

– Королева я или нет, я прежде всего монах, Теоллус.

– Ты в своей утробе носишь моих внуков. – Спокойно проговорил монах, хотя в его душе танцевала буря. – Стижиан никогда не простит мне… я сам никогда не прощу себе, если с тобой и с ними что-то случиться. Ора…

Земля затряслась. Ворота склепа задребезжали, и амплитуда всё увеличивалась до тех пор, пока цепь, сдерживающая их, не порвалась.

Тео вышел вперед, прикрыв собой королеву, и приготовился к страшному.

Дрожь исходила от серого здания. Стены пошли трещинами, то, что осталось от статуй отламывалось и падало вниз, клубы пыли заполоняли воздух и становились гуще.

– Сейчас откроются, - услышал Тео голос Оры, и приготовился. Наступил один из тех моментов его жизни, когда он пожалел о том, что не проходил стандартную программу обучения монахов и избрал свой путь. Ему сейчас очень не помешало бы умение уплотнения тела сиянием.

Казалось, сила дрожи земли достигла своей кульминации. Ора ухватилась за талию Тео, а другой рукой обняла живот. Зажмурившись, она впервые в жизни молилась.

Тяжелые каменные двери врата с грохотом вылетели из проема и разбились на множество крупных частей. Невидимая сила отодвинула загораживающие проход глыбы и растащила их по сторонам.

Монах почувствовал неладное: истинная печать склепа находилась через коридор за внешними вратами. Первым знаком к снятию печати должен был стать массивный выброс энергии сияния, однако, даже этот сгусток мог быть поглощен всё нарастающей волной негатива, шедшей из недр земли.

Но вдруг, в тот самый момент, когда внешние двери разнесло мощным ударом, негатива не стало. Он исчез, не растворился, не нейтрализовался, просто пропал. Чувствительная к этой стихии душа монаха не ощущала ни капли, и по тому, как резко расслабилась рука Орры, Тео понял – она тоже это почувствовала.

Быть может, гений Вильмута смог бы придумать иное объяснение этому, но образование монаха могло предположить лишь одно, и создание, вышедшее из тьмы склепа, подтвердило ужас, заставивший горячую кровь мужчины застыть.

Вышли двое абсолютно одинаковых мужчин. Высоких, с короткими черными волосами, бледной кожей, рыбьими серыми глазами, выглядывающими из под густых бровей, и плоскими губами. Оба были одеты в длинные, каменно-серые, идеально ровные атласные рясы. Они шли в ногу, спокойно глядя на обнаженного по пояс Тео, и остановились, едва спустившись с рассыпающейся под их ногами небольшой лестницы:

– Ви… - Ора привстала и выглянула из-за плеча напрягшегося всем телом монаха. – Вильмут?..

– Вы почти правы, Ваше Величество. – Улыбнулся тот, что слева.

– Но не совсем правы, Ваше Величество. – Блеснул зубами и правый.

– Мы оба – Вильмут.

– Вернее все трое.

– Пусть он старший.

Тео нахмурился, на лбу возникла знакомая Оре характерная для обоих Ветру морщинка, и он выставил в бок руку, пресекая попытку королевы выйти вперед.

– Вы – нежить. – Процедил он сквозь зубы.

– Высшая нежить, попрошу.

– Да, это ценное замечание. – Они улыбнулись друг другу, а потом тот, что слева ехидно сощурился и ухмыльнулся. – Ты ведь первый раз встречаешь высшую нежить?

– Нет. – Монах едва заметно качнул головой из стороны в сторону, не сводя глаз с двух копий его старинного знакомого.

– Ах да! – Хлопнул себя по лбу один.

– Точно! – Поддержал его другой. – Та ночка в тоннелях родового склепа Кшадри!

– Ты видел высшую нежить, монах.

– И ты едва не погиб.

– Душой.

– Ты едва не стал одним из них.

– Из нас.

Морщинка на лбу Тео стала глубже. Ора посмотрела на него и поняла, что эти двое не лгут. Ещё тогда, несколько лет назад, её удивила дружба монаха и создания, носившего столь странную, тёмную, лежащую по другую сторону от сияния силу, но у неё не хватило духа спросить, откуда те двое знали друг друга.

«Ты едва не стал одним из нас» - эхом отозвались эти слова в её голове. Одним из нас… одним из них.

– Не каждый монах может уничтожить нас. – Ехидство исчезло с лиц обоих. – Но вам не нужно.

– Одераричи верит, что любая система стремится к равновесию.

– Будь то сосуд.

– Или душа целого мира.

– У всех элементов есть носители.

– И создатели. Но среди всех элементов, только лишь у негатива не было управленцев.

– Тех, кто его подчинит.

– Тех, кто им управляет.

– Чистая человеческая душа способная работать в обе стороны. Генерировать и сияние…

– … и негатив.

Из тьмы склепа один за другим стали выходить еще создания, похожие на людей и на этих двоих, но не так похожие на Вильмута.

– У этих двух стихий нет элементаля создателя и быть не может. Их порождают человеческие души.

– Сияющие.

– Или нет.

Вышедших из склепа было ровно девять. Они выстроились полукругом за спинами копий Вильмута и с холодом во взгляде смотрели на монахов.

– Монахи – носители сияющих душ, а мы станем для мира теми, кто среди людей будет находить полные гнева и ненависти умы…

– И взрастим из них адептов учения магии негатива. И они не будут угрозой.

– Они будут такими же звеньями, как и вы, монахи.

– Они будут частью системы.

– Мы уже части системы.

– И мы выполним свой долг.

Ора сощурилась, не понимая, о каком долге говорят эти двое. Покидая Орану, она видела, что её родной и любимый город кишит демоническими отродиями, уничтожившими с присущей только им яростью всё на своем пути. Даже если эти одиннадцать созданий, без всяких сомнений являющихся высшими представителями… теперь уже народа нежити, решат внести свой вклад в развернувшуюся в Оране бойню, то они только усугубят ситуацию, ведь негатив питает тень и та разрастается.

Рука, державшаяся за Тео, ослабла. Ора обняла свой большой живот и закрыла глаза. Сейчас она нужна была своей стране как никогда, всё же она – их предводитель, а женщинам рода Дива всегда приходилось возвращаться в самые сложные для республики моменты. Но в прошлом это была одна сплошная политика, а теперь…

Тео обернулся, чтобы убедиться, что с матерью его внуков все хорошо, и увидел, что Ора присела на землю и, держа одну на животе, а другой прикрывая лицо, плакала. Крупные бусины слёз лились из глаз, стекали по лицу и руке и падали на землю.