Летописцы Победы

Наконец Конев вышел все с тем же непроницаемым лицом; объявили, что записи не будет. Позднее выяснилось: в битве наступил острый момент — армия Венка предприняла наступление, пытаясь разомкнуть кольцо, окружающее Берлин. Мощным контрударом она была отброшена. Естественно, что в минуты, когда решалась судьба операции, маршал Конев не хотел предвосхищать событий.

* * *

В этот день передовые части 58-й гвардейской дивизии генерал-майора Русакова встретились на Эльбе — в районах Стрела и Торгау с разведывательными группами 69-й американской дивизии генерал-майора Рейнгардта.

Декадой позже в районе Торгау в старинном замке Военный совет 1-го Украинского фронта принимал Омара Брэдли — командующего 12-й группой американских войск, подошедших к Эльбе с запада. Это были последние часы гитлеровской Германии. Девять десятых ее территории были в руках союзников. Пожар войны, догорая, еще полыхал; над местом встречи барражировала наша авиация.

На лужайке, примыкающей к колоннаде замка, — командующий фронтом маршал И. С. Конев, начальник штаба фронта генерал армии И. Е. Петров, члены Военного совета и другие военачальники, военные корреспонденты.

…Вдали показалась мчащаяся со стороны Эльбы колонна «виллисов». Это, опережая машины Брэдли и его высших офицеров, к месту встречи несутся военные корреспонденты западной печати и радио. Мгновенно ориентируясь, они с ходу «атакуют» руководителей советского командования.

Приезжает Омар Брэдли — худощавый и барственный, профессиональный военный.

В залах замка накрыты столы. На главном столе я поставил микрофон. Проходя мимо, командующий фронтом сказал: «Уберите микрофон». Я сделал вид, будто не слышу. Возвращаясь, И. С. Конев повторил свои слова. Видя, что я притворяюсь глухим, командующий, повысив голос, резко потребовал выполнить его приказ. Делать было нечего; пришлось действовать пером вместе с другими военными корреспондентами.

В речах, звучавших на берегу Эльбы, с восхищением отмечался подвиг Советской Армии, вынесшей на своих плечах основное бремя войны с фашизмом. В канун капитуляции фашистского рейха в обмене речами обоих командующих выражалась надежда, что историческая победа человечества, озаренная светом Сталинграда и Эль-Аламейна, явится залогом такого же успешного разрешения проблем мира и безопасности, на что, добавим мы, так последовательно и неизменно направлена ленинская внешняя политика нашей страны.

И. С. Конев вручил О. Брэдли знамя гвардейской части, первой вышедшей к Эльбе.

В этот день советские и американские генералы и офицеры слушали английские, американские и советские песни. Брэдли аплодировал, но решил, что его надувают — перед ним не фронтовой ансамбль, как ему объяснили, а профессиональные музыканты и танцоры, переодетые в военную форму.

Когда И. С. Конев наносил ответный визит О. Брэдли, перед советским командующим выступили два американских солдата, игравшие на скрипке. Это были знаменитые Я. Хейфец и его сын, специально выписанные Брэдли из-за океана.

В своих воспоминаниях И. С. Конев рассказывает и о другом. На обеде, устроенном Брэдли, советский командующий увидел перед собой микрофон. Считая, что застольный спич пе заслуживает быть записанным и переданным, И. С. Конев попросил микрофон убрать. Ответив, что микрофон отключен, американцы преспокойно записали речь советского маршала.

А я до сих пор жалею, что не записал выступление маршала И. С. Конева в Торгау. Каждое слово, сказанное им сорок лет назад под Торгау, И. С. Конев мог бы повторить и сегодня — в назидание заокеанским поджигателям войны, а запись его выступления в эти знаменательные дни была и будет нужна для истории.

2 мая 1945 года над Берлином в двадцатый раз поднялся аэростат «АН-640» корректировочно-воздухоплавательного отряда, которым командовал капитан И. В. Страшков. Военные корреспонденты «Последних известий» на 1-м Украинском фронте П. Мануйлов и я подготовили тогда радиорепортаж о событии, которому суждено было стать примечательным.

На пленку были записаны боевая задача, поставленная аэростату, рассказ его командира о боевом пути аэростата от Кунцева, под Москвой, до Берлина, рапорт начальника летно-подъемной части лейтенанта Демина о результатах наблюдения.

Вот что зафиксировали последние кадры нашей записи.

— Товарищ капитан! Разрешите доложить результаты наблюдения.

— Докладывайте.

— Артиллерия противника себя не проявляет. Подсчитал до сорока двух очагов пожара в центре города. Мне с воздуха видно: центр города в развалинах, траншеи пусты, мимо колонн пленных идут наши войска. Знамя Победы — над рейхстагом; на Унтер-ден-Линден — наши полки и дивизии. Повсюду белые флаги. Нам, наверно, больше не придется подниматься над Берлином!

Все же аэростату Страшкова пришлось подняться еще раз. Помогая войскам 1-го Украинского фронта, освободившим Прагу, воздухоплаватели-корректировщики выявляли укрывавшиеся в лесах скопления эсэсовских войск, вскоре также сложившие оружие.

* * *

7 мая 1945 года… Пять дней назад пал фашистский Берлин. Но на автостраде, соединяющей его с Бреслау, у въезда в главный город Силезии еще сохранилась надпись: «Дорога обстреливается, останавливаться воспрещается». Только несколько часов назад эта надпись стала достоянием истории — гарнизон Бреслау капитулировал.

Восемьдесят один день шли осада и штурм окруженного города. Бреслау вместе с Глогау и Франкфуртом прикрывал столицу рейха. В подземных казематах крепости засел вооруженный до зубов фашистский гарнизон. Бреслау оттягивал к себе значительные наши силы. Ставка Гитлера взывала: «Деритесь, как русские в Сталинграде!» Но ходить за примером теперь можно было и поближе. В Бреслау гитлеровское командование вновь увидело тех, чьей доблести предлагалось следовать: защитники Сталинграда затянули стальную петлю вокруг крепости на Одере.

Мы на КП батальона саперов-сталинградцев майора трижды орденоносца Атамась, действующих в подвале взорванного дома. Свет от движка освещает офицеров, склонившихся над картой города. По подвалу гулко разносится голос московского диктора, передающего известия с фронта.

Саперы, взрывая двухметровые стены, поднимая в воздух тысячетонные баррикады, шагают сквозь разорванные каменные громады; по глыбам металла и кирпича продвигаются пехота и пушки. Шесть раз проникала во вражий тыл со взрывчаткой, толовыми шашками и бутылками с горючей смесью группа старшего сержанта Скаткова. Она выкурила осажденных из шести домов, превращенных в крепость. Пробравшись ночью в квартал, занятый гитлеровцами, сапер Гречко не успел к рассвету выполнить задачу и уйти. Он провел тридцать шесть часов в тылу противника, взорвал восьмой на своем счету дом, в котором держались фаустпатронщики, и благополучно вернулся.