Летописи Хьерварда (Земля без радости, Книга Лидаэли и Артарна)

Алорт коня на дыбы - и копьем хоботяре во второй глаз! А секирой, что на ремне - броненосцу в рыло! А конь его, Жардан именем - тот костоглота, вперед метнувшегося, на рог грудной поймал. Хоботяра ослепший ударил лапами - древко копейное, ровно лучинка, переломилось. Броненосец зарычал, захрипел, забулькал - рыло у него раскроенное, там, где пасть была, сплошная рана зияет - поднатужился, поднапружился, и вторую пасть выдвинул. Правда, уже меньше прежней. Но тут мужики Алортова десятка навалились, взяли тварь на копья. Ногогрыза одного Жардан затоптал, второй сам убег. Брюхоед, правда, остался - прет и прет себе. У них, брюхоедов, известное дело, рассудительности меньше, чем у моли. Только и умеют, что вперед ползти да жрать все, что по пути попадется...

Ну, когда он один остался, тут ему конец и пришел, брюхоеду этому. Два копья в шею вогнали, да и Алорт секирой добавил. Хоботяра же с буркалами выбитыми назад повернул - хоботяры, они сообразительные...

На первый взгляд покажется, брате, что с Ордой драться - ума большого не надо. И зачем Защитники, мол, коли сами тварей накрошили немеряно? Так-то оно так, да на деле совсем не так. Тем и страшна Орда, что можешь ты свалить этих броненосцев и одного, и двух, и трех - а из леса к твоему хутору будут все новые и новые ползти. Так и возле нивенского хутора обернулось...

Пять десятков всадников Аргниста оказались вытеснены в чистое поле. Кольцо вокруг них стремительно сжималось. Из крутящихся снежных вихрей, словно чудовищный ночной кошмар, одна за одной возникали все новые и новые шеренги тварей Орды. Большинство ковыляло мимо - к горящему с одной стороны хутору Нивена. Несколько мгновений - и Аргнист велел перестроиться, заняв круговую оборону. Продержаться совсем немного... Харлаг, Дромар, Эргаст - вот-вот подоспеть должны. И тогда...

Не получаются, брате, против той Орды лихие верховые атаки. Как бы быстро ни мчался ты по полю - Орда тебя все равно остановит. Она ведь потерь не считает. Ей все равно, сколько тварей сегодня ляжет - завтра из лесов новые выползут. Упрешься рано или поздно в осклизлый барьер копьями твоими пропоротых туш - и остановишься. А Орде только того и надо. С боков да со спины нападать - на это ее твари известные мастера.

Первым подоспел Харлаг. У него хутор большой, восемь десятков в седло садятся. Он, хоть королевским воином никогда и не был, Аргнистовы наставления слушал внимательно - и ударил как подобает. В спину тем, что лезли на кольцо всадников старого сотника.

Плотный клин конных копейщиков смял, раздавил и разбросал в разные стороны накатившую было волну чудовищ. Смял, оставив на своем пути лишь истоптанный, залитый дымящейся кровью и заваленный изрубленными, исколотыми тушами снег. Широкоплечий бородач с окладистой бородой мало что не до пояса приветственно махнул рукой старому сотнику.

– Хо, Аргнист! Красный Огонь увидел? Я вот тоже, как заметил - сразу сюда. Что здесь деется-то, а? Защитники где? Куда ударим?

– Защитников не видать, - старый сотник едва мог перекричать вой и свист непрекращающейся бури.
– Ударим к воротам. Я там уж был - вынесли... Если Орду от стен не отбросим - Нивену каюк.

– Да неужто он обоих Защитников потерял?
– подивился Харлаг, поглаживая бороду.
– Отродясь такого не припомню!

– Я тоже, однако ж не видел их никого. Все, брате, пошли, веди своих!

Теперь в клине шло тринадцать десятков тяжеловооруженных всадников. Харлаговы заорали, требуя их вперед пустить - мы, дескать, свежее. Ударили. Второй раз разбросали сонмище тварей перед собой, второй раз выстелили снега черным ковром, второй раз вломились в ворота - и вовремя.

Потому что жуки-стеноломы уже прошибли железными лбами своими два широких пролома во внутренних стенах, стали видны вскрытые внутренности хутора. По обледенелым бревнам вверх ползли ногогрызы, костоглоты и прочая мелкота; за ними скапливались броненосцы, а поверх их широких щитов готовилась к решительному натиску кавалерия рогачей. Хоботяры не показывались - верно, атаковали хутор с противоположной стороны. Это у них в обычае, даже можно сказать - в крови: всегда только с двух сторон бить.

Всадники по пять-шесть разом протискивались в ворота. Орда уже выстроила обычный оборонительный порядок; основой его, становым хребтом стояли рогачи, наклонив лобастые головы с длинными заостренными рогами. Рога эти не простые - каждый может удлиняться и укорачиваться - ну, ровно человек копьем бьет. Правда, пока это у них ее чуть медленнее выходит, чем у человека - и в том спасение наше, брате!

Внешний частокол хутора все еще горел, из защиты превратившись теперь в помеху - из-за него всадники не могли развернуться. Но - делать нечего. Придется и на рога идти.

– На хар-га брать придется, - рявкнул Харлаг.
– Эй, копья ать!..

В высоком и узком окне стены хутора мелькнула еле заметная во мраке фигурка - девчушка с факелом. Простоволосая, в одной меховой выворотке, высунулась по пояс и заголосила:

– Сосе-еди! Спаса-ай-те! Орда ужо внутри-и-и!...

Слова ее превратились в истошный визг. Факел зашатался, на мгновение стало видно мохнатое щупальце, ухватившее девчонку поперек талии, затем утробное урчание, треск, снова дикий визг - и глухое ритмичное уханье. Хоботяра дорвался. Девчонку снасиловать - для этих тварей первое удовольствие - сильнее даже, чем пожрать. И вся снасть мужская у них для этого имеется.

Тут-то, брате, кровь в голову и бросается. Тут-то, брате, в глаза-то и темнеет. Тут-то, брате, душу и скручивает так, что уже ни рогов, ни клыков не замечаешь. И, ярость твою чувствуя, кони тоже ярятся. На рогачей идут, словно на костоглотов каких-нибудь.

– Режь!!!
– взревел Харлаг, да так, что даже ордынские твари опешили - отшатнулись. Хуторяне бросились вперед - не думая больше о собственных жизнях. А такое редко бывает. Кони и рогачи с броненосцами и брюхоедами сшиблись грудь в грудь; на утоптанном снегу внутреннего хуторского двора лапы стали не нужны, и скакуны обратили их в копыта - острые убийственные копыта, смертоносней лосиных. Локран, конь Аргниста, вонзил грудной рог в горло рогачу; вонзил, выдернул, вновь вонзил... Аргнист метнувшийся навстречу рог отвел щитом и - рогатиной твари в глаз, да так, чтобы рожон острие из затылка бы выставил... Под ноги Локрану пара костоглотов бросилась - одного конь копытом размозжил, другого мечом зарубил сам сотник, с седла перевесившись.

И - сломали, смяли плотный ордынский строй хуторяне! Грудь в грудь ударили, кровью своей снег окропили - но прорвались. И, хотя взяли рогачи кое-кого - и людей, и коней - поздно уже оказалось. Кто впереди оказался, тот тварям Орды в спину ударил. Погуляли рогатины да секиры по чешуйчатым спинам, посносили мечи уродливых голов всласть! И кони не отставали. Костяными жалами своими куда как лихо панцири броненосцев вскрывали...

Разделившись на два потока, всадники огибали хутор по периметру, рубя и пронзая копьями все, что могли. Защитников по-прежнему видно не было, а вот проломов и пробоин в стенах хутора обнаружилось предостаточно. И внутрь уже про рвалось немало тварей Орды.

Горящий частокол с треском рушился, к небу взлетали фонтаны янтарных брызг, тотчас же уносимых ветром в глухую и морозную ночь. Снег истаивал, исчезая под натиском щедро разлитой по нему горячей крови. Дымящиеся внутренности волочились за умирающими тварями Орды, стонавших в предсмертной агонии совершенно неотличимо от людей...

Аргнист повернул своих. Примерно три десятка воинов, спешившись, ринулись внутрь самих хуторских строений. Полы скользки от пролитой и успевшей замерзнуть крови. Мертвая туша рогача... разрубленный молодецким ударом надвое броненосец. Три или четыре костогрыза с размозженными ударами молота черепами... а вот и их победитель - кузнец Маргат, добрый кузнец, с наполовину выпотрошенным животом лежит, раскинув руки, рядом пудовая кувалда... Дальше, дальше, дальше... брюхогрыз, в спине - сразу три копья... женщина средних лет, лицо снесено начисто, рядом с секирой в черепе главопасть...