Летучий Голландец и другие акварели
Шрифт:
– И что с того? Кстати, она тоже лыжница и для своих сорока лет замечательно выглядит. – Нина Ивановна внимательно посмотрела на Валечку, улыбнулась и спросила, – а чего это ты нашим спортсменом заинтересовалась? Понравился что ли?
– Понравился! – с вызовом подтвердила Валечка и даже не засмущалась.
– Столько холостых парней на заводе, а ты с женатика глаз не сводишь!
– Жена не стена, можно и подвинуть! – старой поговоркой оправдалась Валечка. – По слухам наш Генка бездетный. Это так?
– Ты помочь решила? И почему – Генка? Его Геннадий зовут. Запомнила?
– Запомнила…
– Обед закончился! Даже не отдохнула из-за твоей нескромной «любознательности». –
…
Генка, о котором проговорили весь обед его коллеги по КБ, любил зиму и любил лыжный спорт. Бегал быстро!
Ещё учась в школе, заработал своего «мастера». И в «политех» приняли сразу, узнав из характеристики о юношеских спортивных достижениях абитуриента. Дальше – больше… Завод, конструкторский отдел, но работа работой, а на зимние соревнования и тренировочные сборы ездил регулярно. Отпускали запросто! И Гена старался, отстаивая спортивную честь своего предприятия.
В студенческие годы на очередных сборах познакомился с девушкой, тоже лыжницей, которая была много старше. Но это ничего… Весело справили свадьбу в заснеженном приюте Домбая и жили потом в полном согласии. Всё бы хорошо: и квартиру молодой семье дали от завода, куда его направили по распределению, и работа нашлась для жены, а вот детей после семи лет совместной жизни действительно не было. Почему так вышло? Неизвестно! Да и какая разница… Не было и всё!
…
В этот раз, по возвращению со сборов, коллеги Гены-спортсмена из КБ заметили в его зелёных глазах тоску… И намекнули открыться молодому дружному коллективу, «споенному» в поездках на картошку, о причине той загадочной вселенской тоски.
Без Валечкиных кокетливых ужимок и намёков тоже не обошлось… Но Гена-спортсмен молчал…
И только Нина Ивановна, самая старшая в коллективе, прозванная за глаза «матушкой», при которой молодёжь стеснялась фривольничать между собой, в один из обеденных перерывов смогла его разговорить.
– Как съездил, Генныч? Как зима на Урале? – начала она спокойным, ничего не значащим тоном.
– Зима на Урале морозная, – он засмеялся, а после без всяких предисловий сказал, – наверное, скоро завяжу с поездками и соревнованиями, – затем глянул в глаза собеседнице и тихонько добавил, – Нина Ивановна, я полюбил. Честно! Впервые…
– А как же супруга?
– Супруга? Пока не знаю… Женился тогда по молодости…
– Она у тебя симпатичная женщина.
– Хорошенькая… Когда познакомились, такая хрупкая была, несмотря на спорт… А глаза – большие и грустные… Как у феи из доброй сказки! Сразу захотелось обнять и взять под опеку. Вот и взял… Может пожалел, а может сумела приворожить…
– По-разному бывает… Все женщины немного ведьмочки, – поддержала его в предположениях «матушка».
– Удивить умела… Да и сейчас! Поддержит любой разговор, классиков свободно цитирует, стихов знает уйму. С ней, конечно, интересно, – Гена заволновался и, как бы убеждая Нину Ивановну, добавил, – но в этот раз всё по-другому…
– Даа, Гена… Похоже, в твоей жизни намечается «новый поворот». Помнишь? У Макаревича…
– Помню: «…И не разберёшь, пока не повернёшь».
– Вот именно! «Пока не повернёшь». И кто такая твоя новая пассия?
– Учительница. Она не пассия… Она любимая!
– И за две
недели сборов ты это смог понять?– Смог, Ниночка Ивановна, смог!… Знаете, я ведь сначала с её сыном познакомился…
– Так она уже взрослая женщина?
– Как сказать! Она моложе меня на пять лет, и у неё есть ребёнок. Мальчишке три года. Такой разговорчивый! Мне нужно было позвонить домой, а телефон на базе забарахлил, тогда решил пойти в соседний посёлок… Смотрю, малыш с горки катится и прямо мне под ноги… Я свалился на него, чуть не задавил ребёнка, даже испугался. А он встал, отряхнулся и говорит: «Ты, дядя, глаза дома оставил?» Я ему отвечаю: «Нет! Не оставил. Глаза при мне», а он опять умничает: «Это хорошо! А то мой папка глаза потерял и теперь дорогу домой найти не может». Я спросил, есть ли поблизости телефон в их посёлке, и он ответил, что есть. Привёл меня к своему дому, постучал в дверь, дверь открылась, и я чуть не упал… Еле-еле смог вымолвить свою просьбу… Руки дрожали пока набирал нужный номер… Что-то в трубку лепетал жене… А после сел на предложенную табуретку и смотрел то на мальчишку, то на его маму…
– Что? Красавица?
– Не то слово! Вспоминаю, и сразу спазм в горле, – рассказчик откашлялся.
– Не смущайся… Бывает.
– Потом мы пили чай, и я ушёл. Только больше о тренировках и соревнованиях уже не думал. Все мои мысли были о доме, где живут те двое… Каждый вечер потихоньку к ним сбегал… Домой вернулся, а сердце там осталось. И теперь, что бы ни делал, куда бы ни шёл – перед глазами они… Мальчик и его мама! Я им нужен. Очень!
– А где отец ребёнка, – решила уточнить Нина Ивановна.
– Его нет. Видимо случайная связь или первая любовь. Я не интересовался. Мне всё равно!
– Понятно… Не знаю, что тебе и посоветовать… Да и нужно ли? Может, перетерпишь, и всё само по себе рассосётся. А пока помалкивай… Там видно будет!
Валечка заметила, как Нина Ивановна секретничала с Геной и грешным делом решила, что разговор шёл именно о ней, что старшая коллега наконец-то додумалась помочь молодой девушке с избранником, несмотря на его семейное положение. И вечером, после трудового дня, по дороге к автобусу она взяла Гену под руку и откровенно стала намекать на своё участие в его судьбе, на что он ответил честно и без прикрас:
– Валя, ты симпатичная и очень милая. Только мне нравятся другие женщины.
– Какие такие – другие? – совершенно не смутилась явному отказу Валечка.
– Умные и интересные…
– Выходит, что я дурочка?
– Какую последнюю книгу ты прочитала?
– «Дубровский»…
– Понятно. Из школьной программы. А сейчас, что-нибудь читаешь?
– Посоветуй! Почитаю.
– «Три товарища» Ремарка. Замечательная книга! В нашей заводской библиотеке она есть.
– Про любовь?
– И про любовь тоже.
– Хорошо! Почитаю…
– До завтра, Валя!
– Пока-пока! – без прежнего энтузиазма ответила девушка.
…
Прошёл год…
Гена, помня напутствие «матушки», о прошлогоднем адюльтере молчал и дома, и на работе. Нине Ивановне даже показалось, что он совершенно излечился от нечаянной страсти и забыл про мальчика и его маму.
В наступившую зиму ему предстояло участвовать во всесоюзных соревнованиях… На Урале! И тут не только Нина Ивановна, но и весь коллектив заметил, как заискрились его глаза, как появилась суетливость в движениях и радость в голосе.