Летучий голландец

Назар, борясь с подступающей от качки тошнотой, спросил земляка, который невесть как очутился на призрачном корабле:

– А кто ты? Как попал сюда?

Тот неопределенно пожал плечами. Он не смотрел на Назара: над головой дрожала и выгибалась дугой рея, туго натянутые канаты звенели. Парус гудел, оттуда летели брызги и смешивались с клочьями пены и потоками воды, что гуляла по палубе.

– Попал, как все попали, - ответил наконец земляк. Подпрыгнул, закрепил конец потуже и объяснил:

– Человек я, а не скотина. Иван Васильевич отменил Юрьев день, да с нами совет не держал... Подожгли мы с двумя бедовыми смердами усадьбу, порешили боярина да и подались на вольные земли... По дороге встретились с конными ратниками. Те двое отбились - порубили пятерых, а мне леший дорогу перебежал: упала лошадь и придавила. Пока выбрался, тут и скрутили. Да все одно утек, пробрался в чужие земли.. Да что долго баить! Мытарился, но ни перед кем спину не гнул. А потом дознался, что сыскали божий свет за морем-окияном, где нету еще ни бояр, ни царей. Нанялся я плотником, набрали команду... Эх, нам бы только сей мыс миновать!

Он свирепо выругался, погрозил тучам кулаком. Суставы были красные, распухшие, все в ссадинах и воспаленных язвах. Когда-то это был красивый человек, лицо и сейчас оставалось сильным и мужественным, но беззубый рот западал, а желтую нездоровую кожу исполосовали старческие морщины.

"Вольные земли, - думал Назар. В виски стучала кровь, путала мысли. Ну да, тогда еще существовали такие места, куда уходили наиболее вольнолюбивые люди. Не будь у этого непокоренного человека шанса попасть на вольные земли Америки, в России вспыхнули бы другие боярские усадьбы, одним восстанием было бы больше..."

– Вам не обогнуть в бурю мыса Горн!
– сказал Назар тяжко.
– Сейчас океаны бороздят лайнеры, и то им тяжело, хоть там и радары, и пеленгаторы, и атомные турбины... А вы на паруснике!

И тут снова прогремел трубный глас капитана, буквально пригвоздивший Назара к палубе. Плотник что-то ответил, указывая на спасенного.

Назар закричал, стараясь перекрыть рев бури:

– Возвращайтесь в порт! Слышите?.. Древнее проклятие потеряло силу, вы уже не обязаны снова и снова пытаться обойти мыс Горн!

– Потеряло силу?
– переспросил плотник недоверчиво.
– Откель ты ведаешь?

– Вы ж видите, я разговариваю с вами! А я из мира обычных людей! Вы соприкоснулись с обычным миром, вы вошли в него. Теперь живите по его законам!

Корабль бросало немилосердно, у Назара мутилось в голове, но он продолжал через силу, крепко держась за канат и даже не пытаясь увернуться от потоков воды:

– Мир прекрасен, поверьте! Вернетесь в порт, будете жить, просто жить, а не страдать.

Плотник сказал хмуро:

– Каждый глоток воды бережем. Половина команды слегла от голода, остальные тоже слягут...

– Возвращайтесь!
– повторил Назар громко и радостно. Он был счастлив, что первым принес скитальцам весть об освобождении от страшной клятвы, из-за которой те скитаются по морю.

Плотник что-то крикнул капитану. Ван Страатен казался Назару похожим на каменное изваяние, намертво вросшее в деревянную надстройку корабля. Стоит, разглядывая в подзорную трубу кромешную тьму, и нипочем ему буря, нипочем лишения...

Ван Страатен ответил резко и категорично. Назар вздрогнул, ощутив по тону отказ. Плотник несколько мгновений раздумывал, опустив голову, потом сказал:

– Верно сказал... Что значит грамоте обучен...

– Что? Что он сказал?

Цепляясь за выступы, канаты и скобы, Назар пробрался к человеку за штурвалом, возле которого стоял неподвижный капитан и все так же неотрывно смотрел в подзорную трубу.

Плотник тоже подошел к ним.

– Почему не хотите вернуться?
– спросил Назар.

Плотник перевел. Ван Страатен смотрел в темень, которую лишь изредка разрывали молнии, освещая бешено мчащиеся облака.

– Я дал слово, - ответил он надменно, - и я его сдержу.

– Но проклятье потеряло силу!
– закричал Назар.
– Оно над вами не властно!

– Какое еще проклятье?
– сказал Ван Страатен зло.
– Мы сами поклялись обойти этот проклятый мыс!

– Но вы уже не бессмертные странники, - заорал Назар.
– Вы - люди! Простые смертные люди! Теперь вам осталось жить недолго, как и всем нам. Корабль вот-вот рассыплется, люди болеют. Вы никогда не одолеете в этом корабле мыса Горн!

– Мы никогда не повернем вспять, - ответил Ван Страатен сухо и неприязненно.

Он так и не отнял подзорную трубу от глаз. Что он мог увидеть там, где пасовали радары?

Назар чувствовал отчаяние и злость. Что сказать еще, как убедить? Идиотское рыцарство, ложное понятие чести погубит корабль и команду. Измученные, голодающие, закостенелые в предрассудках - что они знают о новом сверкающем мире?

– Вы погибнете!
– крикнул снова.

– Но имена останутся жить.

А плотник, смягчая резкость капитана, попытался растолковать:

– Разумеешь, и так слишком много таких, которые рады отречься от слова правды, дай только повод... Нам надо идти в шторм. Если не повернем, то может быть и там, на суше, хоть кто-то не свернет, не отступит...

– Нет, теперь все это не имеет значения, - твердо сказал Назар.

– Эх, не понимаешь... Что ж, может, теперь на земле в правду другие понятия...

– Да, у человечества другие понятия!

Плотник хмыкнул, неодобрительно покрутил головой.

– У человечества... А мы - не человечество? Те, кто Русь защищал, кто Киев строил - эти рази не человечество? В нем мертвых больше, чем живых... Помни это, паря! И понимай. Понимай!

Назар ухватился за последнюю соломинку, за последний шанс вернуть легендарных скитальцев в порт:

– Сейчас период солнечной активности! Да-да, большие вспышки на Солнце. Вы все крайне истощены... Вам лучше вернуться. В такое время вам плавать...

– Плевать, - перебил плотник.
– Небесные светила вертят немощными и робкими. А у нас зори стоят там, где потребно нам!

Он сказал это с таким бешеным напором, что Назар невольно взглянул на небо, и ему показалось, что с детства знакомые созвездия, подчиняясь чудовищной воле этих грубых и невежественных людей, передвинулись и стали на указанные места.