Летун. Книга первая - "Летун"

– Что не так?
– заметила его реакцию рыжая.

– Да ничего, - соврал он, - больно мне до сих пор.

– У тебя минимум два ножевых, понятное дело.

– Чего?!
– Андрюха мигом сел на кровати, чуть не оборвав капельницу.

Сбросив с себя одеяло, он увидел перевязку на бедре. Сквозь бинты кое-где проступала кровь. Кусок подобной повязки Андрюха усмотрел и на плече, насколько позволяло его поле зрения.

"Как это вообще могло произойти?" - он был в шоке от случившегося и ничего не понимал.

Мог ли тот мужик ударить его ножом в полете? Вряд ли, Андрей ведь не почувствовал абсолютно никакой боли. А если все же удар был? Болевые ощущения мог погасить адреналин. Или нет? Да нет, бред, уж два удара ножом он бы заметил. Но как вообще это произошло?! Мысли на эту тему отсутствовали как класс.

Андрей постепенно приходил в себя. Последним его воспоминанием было зависание над облаком с последующей остановкой сердца. И парень совершенно не понимал, как ему вообще ужалось выжить.

"Кто-то точно меня спас..."

Но вот кто? Порой, конечно, даже неведение лучше, но что-то подсказывало Андрею, что это вовсе не тот случай.

Он выжил.

"Ладно, примем это как факт, от которого нужно отталкиваться", - подумал Андрей.

– А почему я в женской палате?
– задал он, по сути, совершенно не интересующий его сейчас вопрос.

– Скажи спасибо, что в женской, а не в коридоре. Мест нет больше, - развела руками девчонка.
– Но вообще я не против. Только вчера выписали какого-то алкаша, меня от него чуть не тошнило. Теперь хоть жить можно.

– Понятно...
– Андрей тупо уставился в стену. Ощущения были таковы, будто он не мог вспомнить о чем-то очень важном.

– А что с тобой произошло?
– спросила Катя, прервав его размышления.
– Тебя привезли вообще каким-то обледеневшим.

– Влез в разборку с кавказцами, - машинально ответил Андрей.
– Не хочу вообще об этом говорить.

Он вернулся к своим мыслям и мрачно отметил, что для того, чтобы оттолкнуться от чего-либо, нужен непосредственно сам толчок, которого у Андрея просто не было.

"Абсолютный нуль", - сказал бы помешанный на технических формулировках Олег относительно его знаний о случившемся.

И это было правдой. Андрей не знал ничего, он совершенно не пред-ставлял, каким вообще образом эти знания можно было бы получить. Он даже понятия не имел, что случилось с Цезарем...

Цезарь!

Ведь последним, что он успел увидеть тогда, был тот самый нерусский с ножом в руке, топчущий Сашу ногами.

– Слушай, - обратился Андрюха к Кате, - я был один? Или меня с кем-то привезли?

– Сам ты был, - помрачнела девчонка, - но доктора говорили, дословно: "Второго мы так и не довезли. Артерии перебиты, потерял огромное количество крови".

Словно веслом ударили по голове. В глазах потемнело, заколотилось сердце, Андрей тяжело задышал.

– Твою мать, - выдавил он сквозь зубы, чувствуя себя так, как будто что-то неимоверно тяжелое давит сверху на плечи.
– Сука... мразь... ублюдок гребаный! Саня...
– он закашлялся и согнулся пополам, вцепившись пальцами в голову.

– Это был твой друг?
– округлились глаза девушки.

– Да, - прошептал Андрей, ощущая, как слезы катятся по лицу.
– Это был... мой очень хороший друг...

Пару минут девчонка молчала, терпеливо ожидая, пока Андрей перестанет стонать. Потом осторожно попыталась его поддержать.

– Жаль твоего друга. Это вообще какая-то проклятая ночь. Я в интернете в новостях прочитала, что в центральном парке нашли какого-то мужика в состоянии фарша. В заметке писали, что он изуродован настолько, как будто был вышвырнут с вертолета. От лица и головы вообще ничего не осталось...

"Отлично", - с какой-то лютой ненавистью в душе подумал Андрюха. Угрызений совести не было, лишь только чувство глубокого удовлетворения.

В палату зашел врач. За его спиной маячил полицейский. Доктор увидел выражение лица Андрея и тут же поинтересовался, не испытывает ли тот боли? Полицейский не проронил ни слова.

– Со мной должны были привезти парня, - ответил Андрюха, - но я уже узнал, что он скончался в "скорой" по пути сюда. Это правда?

– Увы, - развел руками доктор, - семнадцать ножевых ранений. Ужасная смерть. Вас обоих нашли рядом. А в плече у тебя - нож, которым, по всей видимости, были нанесены удары. Его полиция забрала на экспертизу. Они проверяют отпечатки, наверное, чтобы установить, не вы ли сами друг друга порезали.

– Сами?! Друг друга?! Вы... вы там что, совсем по крыше покатились?! Я не убивал Цезаря!
– оскалился Андрей.

– Разберемся, - спокойно ответил полицейский.
– Не ты первый, не ты последний.

– Еще и охрану ко мне приставили?
– голова Андрюхи раскалывалась еще сильнее.
– Я не убивал его!

– Ну я тут ни при чем, - развел руками доктор.
– Только он сам мог бы сказать, кто его убил. А я просто лечу тебя от ранений гораздо меньшей тяжести.

– У вас у врачей всегда такой запредельный градус цинизма?

Доктор на это ничего не ответил.

– Там ведь родители снаружи, - сказал он, спустя пару минут молчания.
– Пустить их сюда?

– Да. Давайте, - махнул рукой Андрей, приготовившись к расспросам.

Доктор хмыкнул, и Андрюха понял, что тот обращался к следователю.

– Пусть заходят, - сухо сказал тот, не сдвинувшись с места.

***

Цезаря хоронили только через два дня. В связи с регламентом, сперва тело забрали в морг. Андрюхе наложили швы, дали сутки, чтобы отлежаться, потом допрашивали его несколько часов, а после проверяли результаты экспертизы. Менты окончательно потеряли нить расследования, когда на ноже обнаружили отпечатки пальцев разбившегося в парке трупа, у которого их взяли по стандартной процедуре, дабы опознать личность. Отпечатков Андрюхи, понятное дело, не обнаружилось ни на теле Цезаря, ни на оружии.

Опер, который вел дело, никак не мог поверить в то, что Андрей не-причастен к гибели того самого кавказца. Но никаких доказательств обрат-ному не было, поэтому Андрюху отпустили, а дело закрыли. По всему выходило, что убийца погиб неизвестным образом, после того как порезал двух человек. Ничего больше следствию установить не удалось. Был, правда, один пьянчуга из парка, утверждавший, что видел издалека двух людей, а потом кавказца внезапно схватил демон и утащил под небеса, но ему, естественно, никто не поверил.