Летящие к Солнцу 1. Вопрос веры
Шрифт:
– Тут для меня найдется, с чем поиграть. Бери, сказала. Заслужил. Знаешь, как раньше девушки дарили защитникам Отечества носки и дезодоранты? Ну вот, сейчас время чуток пожестче.
– Спасибо. – Я принял пистолет, покрутил его в руках и спрятал за пояс. Ствол еще хранил тепло. – От дезодоранта я бы тоже не отказался. И от носков.
Вероника усмехнулась и опустила голову на броню. Сзади послышался сдавленный голос того, о ком я боялся спросить:
– Старая тупая уродливая жирная кобыла! У меня весь комбез в мозгах! Ты вообще думаешь, что творишь? Значит, пообжиматься с симпатичной девчонкой без трусов на лабораторном столе – это я слишком маленький, материться –
Я, рассмеявшись, обернулся и поглядел на Джеронимо, застывшего с растопыренными руками, будто пугало для вегетарианцев. Видок у него действительно был… мозговитый.
– Уверен, что не твои?
– А? – Джеронимо оделил меня растерянным взглядом.
– Ну, ты же вон какой умный. Может, просто в голове уже не помещаются? Потрогай уши, точно говорю – оттуда течет.
И он, честное слово, вскинул руки к ушам, но заливистый смех Вероники привел его в чувства.
– Ах так, да? Значит, объединились? Сошлись два одиночества? Ладно. Я вам это припомню. Вы еще увидите темную сторону Джеронимо Альтомирано!
– А это разве не она? – спросил я.
– Шутишь? Или мои ангельские крылышки плохо видно? Ну, нимб-то должен висеть! А, к черту все!
Он с отвращением двумя пальцами расстегнул «молнию», вылез из комбинезона и в майке, шортах и ботинках выскочил на улицу.
– Немедленно оденься, ты простудишься! – крикнула Вероника, но Джеронимо только отмахнулся. Он оглядел изувеченную технику, подпрыгнул и издал пронзительный вопль.
– Ну ты дал, Николас! Я в тебе не ошибся. Настоящая бойня! Армагеддон! Офигеть просто! Ты – мой новый кумир, я повешу твое фото над кроватью и перед сном буду смотреть влюбленными глазами! Ну, теперь держитесь все! Мы идем! Летящие к Солнцу сметут все на своем пути! Впереди нас ждут песчаные пляжи и загорелые красотки, нежный шепот моря и крики чаек. Коктейли с соломинками и… боже, какая холодина! Нужно срочно…
Я не знал, смеяться или плакать, глядя, как неугомонный виртуоз приседает в нелепой попытке быстрее прогреть пространство под куполом.
Вероника смотрела на него и улыбалась, мягко так, по-домашнему. Я отвернулся, достал еще один пережиток позорного прошлого – смартфон.
Разблокировал экран, ткнул иконку «Галерея». Шестое чувство мигом привело меня к нужному альбому, но… перед удалением я не смог удержаться от искушения.
– О, господи, – вздохнула Вероника, заглянув мне через плечо. – Я тут, рядом сижу, привет!
Я вздрогнул. Почему-то не ждал, что она увидит. Я прощался с собой прежним, и никто не должен был вмешиваться в этот ритуал. Впрочем…
– Возьми. – Я сунул смарт Веронике. – Я поклялся удалить это, когда бежал из вашей тюрьмы.
Вероника перелистнула фото, глядя на себя со спины, пожала плечами.
– Откуда ты вообще…
– Собственно, этим он меня и выманил.
В ответном взгляде было столько сарказма, что я поежился.
– Что не так? Посмотри сама, удали и…
– Ник, ты – лох, и это врожденное. А Джеронимо – болтун, и это тоже врожденное. Вы прекрасная пара.
Повернув смарт экраном ко мне, она продолжила листать снимки. Вот Вероника стоит спиной без лифчика, вот она вполоборота, вот повернулась лицом, прижимая к груди скомканную водолазку. Вот совсем близко ее разгневанное лицо. Крупным планом кулак. Титр: «Конец альбома».
– Наслаждайся, – протянула она мне смартфон. Я взял его, чувствуя себя полным дураком. Наши пальцы соприкоснулись, и лицо Вероники
изменилось.– Ну-ка иди сюда!
Она подтянула меня к себе, коснулась губами лба и витиевато выругалась по-испански.
– Да у тебя же градусов сорок! Вот, черт!
Я кивнул. Да, со мной явно было что-то не так, и теперь дрожь вернулась, озноб пробрался в самые кости. Стуча зубами, я повалился на спину, вяло отбиваясь от сильных рук Вероники, которая стаскивала с меня комбинезон, расстегивала куртку.
– Дура, мне холодно! – застонал я.
– Тебе жарко, дебил! – заорала Вероника. – Где мой мешок? А, вот. Надеюсь, они хоть каких-то лекарств положили… Ай, гребаный ты в рот! – По мне запрыгали разноцветные шарики, и я, с трудом сфокусировав взгляд, увидел россыпь Чупа-Чупсов.
Неподалеку Джеронимо, отдыхая между подходами, распевал песенку:
– Дремлет притихший северный город,
Низкое небо над головой!
Что тебе снится, Ядерный Фантом,
В час, когда солнце встает над землей?
Я засмеялся, трясясь в лихорадке, и, закрыв глаза, провалился в беспамятство.
Эпилог
Мрачным коридором с мигающими лампочками шел, улыбаясь жутковатой улыбкой, сеньор Рикардо. Что бы ни означал этот ночной вызов дона, для Рикардо он мог обернуться лишь во благо. Ведь нет и не было у Фантома более верного слуги. А возможно, и не будет.
Перед толстой свинцовой дверью Рикардо остановился, сделал несколько глубоких вдохов. Единственный в доме, он смел заходить сюда без защитного костюма, подчеркивая высочайшую степень приверженности дону. Конечно, свинцовый гроб надежно защищал от излучения, но все равно Рикардо тратил секунды на то, чтобы успокоить сердце и дыхание.
Вот рука крутанула ворот, лязгнул замок, отворилась тяжелая дверь. Рикардо пересек огромный зал и остановился посередине, сбоку от исполинского гроба.
– Вы хотели меня видеть, дон Альтомирано?
Несколько секунд было тихо, потом зал наполнился шепотом:
– Ближжжже!
Рикардо вздрогнул, но колебаться себе не позволил. Шагнул вперед, остановился у самого гроба, из-под крышки которого в тот же миг выбилось зеленое свечение. Крышка затряслась, и Рикардо, слишком поздно заметивший это, с воплем отшатнулся.
Рука из гроба, бледно-зеленая, светящаяся и невероятно длинная, вцепилась в горло Рикардо. Зеленое свечение переползло на искаженное болью и страхом лицо, на трясущееся тело.
– За… что? – прохрипел Рикардо.
– Ты – мой самый верный и жестокий слуга, – ответил шипящий голос дона. – Ты стар, изворотлив и умен. Только тебе я могу доверить самое важное. Набери солдат. Иди на восток. Убей моего сына. Убей Ривероса. И, если без этого будет не обойтись – убей мою дочь. Твой период полураспада составит две недели, по истечении которых ты сгоришь. Благодарю за службу, мой верный Рикардо.
Рука убралась в гроб, свечение погасло. Только Рикардо еще какое-то время зеленел, стоя на коленях и кашляя. Потом погас и он.