Летящие сказки

Алешка нерешительно вздохнул:

— Вообще-то долгая это история…

Хранитель, кажется, обрадовался:

— Долгая? Ну и отлично! Тогда пойдем.

Он привел Алешку в угол, отгороженный шкафами. Это была небольшая комнатка. Здесь горела обыкновенная лампа, стояли обыкновенные стул и стол. А еще был узкий клеенчатый диван: наверно, из каюты. На столе Алешка увидел электроплитку и эмалированный чайник.

Хранитель включил плитку, поставил на нее чайник, сел на диван. Алешку посадил рядом.

— Ну, давай рассказывай…

Алешка никак не решался начать. От волнения он передернул плечами. А Хранитель забеспокоился:

— Холодно тебе? Тут у меня сыровато: подвал ниже уровня моря, вода кое-где просачивается сквозь стены. Вообще-то это не беда. Для кораблей морская влага только полезна. Я тоже привык. А вот ты как бы не продрог…

— Да нет, — сказал Алешка. — Это я так…

И стал рассказывать.

Про Софью Александровну, про ее шляпы и котов. Про клипер. И наконец, про Машу. А когда кончил, Хранитель смотрел на него серьезно и даже строго.

— Значит, хочешь подарить модель? — спросил Хранитель.

Алешка кивнул.

— Хорошая мысль… Но, ведь дарить можно только свое. То, что сам сделал, или, скажем, купил, или заработал. А разве клипер твой?

— Ну… Все-таки Софья Александровна хотела подарить его мне…

— Хотела, но не успела.

— Да, но раз он уплыл, он стал ничей. А я пошел искать.

— Но не нашел.

— А разве он не здесь?

— Наверно, здесь, — сказал Хранитель. — В том-то и дело, что здесь, а не у тебя. Он сам выбрал сюда дорогу.

Алешка помолчал, потому что боялся заплакать от обиды. Потом тихо сказал:

— У вас здесь тысяча моделей. А мне нужна одна. Неужели вам жалко?

Хранитель пожал плечами.

— Если правду говорить, действительно жалко. Но не в этом дело. У нас в музее строгие правила. Не могу же я отдать модель, если нет у человека доказательств, что это его кораблик. Есть у тебя доказательства, что он должен быть твоим?

— Доказательства? Какие? Я же все рассказал. Только вот еще…

— Что?

Алешка зажмурился от смущения и выпалил с отчаянной решимостью:

— Я про этот клипер стихи написал!

— Стихи? — переспросил Хранитель и забарабанил пальцами по колену. — Стихи — это серьезный аргумент. Ну, прочти.

— Я… сейчас…

Читать сидя было неловко.

Алешка встал, прислонился к шкафу. Отвернулся и хрипловато начал:

— Жил-был старый корабельный мастер… В общем, это начало такое. А называются стихи «Песня о клипере».

Жил-был старый корабельный мастер, Молчаливый, трубкою дымящий. И однажды сделал он кораблик - Маленький, но будто настоящий. Был фрегат отделан весь, как чудо, - От бизани до бушпритной сетки… Но однажды старый мастер умер, И корабль остался у соседки.

Алешка передохнул и стал читать спокойнее:

Что ж… Она его не обижала, Пыль сдувала, под стеклом держала, Только ей ни раду не приснился Голос шквала или скрип штурвала. Что ей море, якоря и пушки? Что ей синий ветер океана?… Куковала хриплая кукушка, По стеклу ходили тараканы…

Алешка вспомнил обшарпанные обои, маленькие окна, пронафталиненный комод в полутемном углу, и от жалости к кораблику голос у него зазвенел:

Среди шляпок, старых и затасканных, Пыльных перьев и гнилого фетра, Как он жил там- парусная сказка, Чайный клипер, сын морей и ветра?… Что он видел темными ночами, Повернув бушприт к окну слепому? Ветра ждал упрямо и отчаянно? Или звал кого-нибудь на помощь? И проснулись влажные зюйд-весты, Закипели грозовые воды, Сдвинули потоки домик с места, Унесли кораблик на свободу. Он уплыл по золотым рассветам, По большим закатам ярко-красным. Пусть его хранит капризный ветер На пути далеком и опасном…

— Вот… — сказал Алешка. — Это пока все. Конец я не придумал.

Хранитель посидел, не говоря ни слова, щелкнул пальцами, неторопливо поднялся.

— Что ж, Алеша… Конца ты еще и не знаешь. Потом его допишешь. Больше спорить не будем. Клипер твой.

Алешка молчал смущенно и обрадованно. Хранитель шагнул к столу, потрогал чайник.

— Согрелся. Давай поужинаем. Потом укладывайся. Переночуешь, а утром домой.

— Но я же могу опоздать!

— Вряд ли. Ну-ка, покажи билет… Нет, брат, с таким билетом никуда не опоздаешь. Садись к столу.

Алешка был очень голодный. Он съел две булки с колбасой и маслом, выпил три стакана сладкого чая. Навалилась на него ватная усталость. И только одна мысль беспокоила Алешку: «Где же кораблик?!»

Хранитель принес и развернул раскладушку. Дал Алешке рыжее мохнатое одеяло.

— Ложись. Я сейчас… — и вышел.

Алешка лег. Над ним, высоко, было маленькое оконце, в которое смотрели две белые звезды. Пахло морем и мокрыми береговыми камнями — совсем не так, как обычно пахнет в подвалах.

Алешка зажмурился и сразу представил, что лежит он среди скал, у самой воды.

«А маленьким кораблям кажется, наверно, что они стоят в гавани», — подумал Алешка.

Вернулся Хранитель. Он принес и поставил на стол модель клипера. Алешка благодарно улыбнулся.

— Послушай, — сказал Хранитель, — а ты уверен, что у Маши ему будет лучше, чем в музее? Здесь он среди кораблей. Свой среди своих. Днем сюда приходят сотни мальчишек и моряков. Они радовались бы, глядя на него… А Маша будет радоваться? Будет его любить?

— Будет.

— Ты уверен, что не ошибся?

— Я уверен.

— Ну, спи…

Глава тринадцатая

Солнечный луч был теплый и пушистый, как котенок. Он прыгнул в оконце и разбудил Алешку.

Хранителя не было. В углу стучали корабельные часы с медным ободком. Стрелки показывали семь.

Алешка вскочил.

Клипер стоял на столе. Рядом лежал Алешкин Зеленый билет. Красным карандашом твердыми буквами было написано на краю билета: «ЖЕЛАЮ УДАЧИ».