Лев Эль’Джонсон: Повелитель Первого

Лев уже давно понял, что чем достойнее человек, тем меньше у него нужды выставлять свое богатство напоказ, и эта точка зрения еще ни разу не оказывалась ошибочной.

Губернатор прижал ладонь к груди и отвесил низкий поклон:

— Я — барон Селус Гохнгеррон Марсепиан, пожизненный лорд-генерал Сорок седьмого полка Лотарингских гренадеров и маршал-губернатор Муспела. От имени этого верного города я предлагаю свою смиренную службу и бесконечную преданность перворожденному сыну Императора.

— Возлюбленного всеми! — провозгласили мужчины и женщины за спиной губернатора.

Геродаил ударил штандартом Первого по скалобетону. Марсепиан не мог неверно истолковать символику на знамени.

— Искренность вашего приветствия отмечена, — произнес Лев, — и портит его лишь то, что вы умышленно и нагло исказили все остальное.

— Я?..

Спорить со Львом пытались гораздо более великие риторы, нежели Марсепиан, но каждый потом жалел об этом. И примархам, и Верховным лордам приходилось проглатывать обиды в общении с Повелителем Первого. Даже Магнус Красный, который редко уступал кому-либо, предпочел не выступать против уничтожения миролюбивой империи ксеносов вместе со всеми ее богатствами, когда столкнулся с непоколебимой волей Льва.

Как рассказывали многие, это походило на разговор с Самим Императором.

Самообладание покинуло маршала-губернатора еще прежде, чем с его уст сорвалось первое слово в свою защиту, ибо Лев пригвоздил Марсепиана к месту тяжелым пристальным взглядом. Спустя мгновение примарх смилостивился над лордом-генералом, и тот заметно обмяк.

— Здесь много работы, маршал-губернатор, и я уверяю вас, что мои сыновья не успокоятся до тех пор, пока она не будет выполнена.

— Работы?.. — Одним своим видом Лев заставил смертного замолчать, после чего поднял лицо навстречу дождю, моросящему вперемешку с мокрым снегом.

— Тут обитает хищник. Об этом говорят мне инстинкты. Лес растревожен, и теперь я чувствую на себе внимание зверя. — Он повернулся обратно к съежившемуся губернатору. — Мне не интересны ни ваши объяснения, ни извинения, так как я считаю, что в них ответов не найдется.

Очевидный, пусть и сдержанный гнев Льва заставил немолодого маршала-губернатора разрыдаться. Он вновь попытался высказаться в свою защиту, но пред ликом примарха ему удалось выдавить из себя лишь всхлипывания. Остальные должностные лица съежились в собственных пышных одеяниях, закрыв рты и отведя глаза.

— Я сам найду ответы, и до тех пор, пока они не обнаружатся, вы можете считать себя лишенным своей должности. Брат Дариил.

— Да, сир.

— Я назначаю тебя хранителем Муспела и кастеляном Ванискрая.

Дариил склонил голову:

— Да, сир.

— Вноси все изменения, какие только посчитаешь нужными для укрепления обороноспособности замка. Ты можешь реквизировать любые системы вооружения и строительные материалы из запасов флота. — Лев повернулся к людям. — Мои сыновья не пользуются известностью Четвертого или Седьмого за мастерство в обращении с пластбетоном и камнем, да и не стремятся к ней, ибо им достаточно одних лишь деяний, но вы увидите, что они ни в чем не уступают сынам Пертурабо и Дорна.

— Благодарю вас, сир. — Дариил посмотрел на упавшего ниц Марсепиана, а затем перевел взгляд на Льва. — Против чего мне оборонять крепость? — спросил он, понизив голос.

Никто из присутствующих не смог бы ни заметить мимолетную улыбку примарха, ни понять ее истинный смысл.

Лев обратил жесткий взгляд своих зеленых глаз на далекую скалу Ванискрая.

— От того, что тревожит лес.

Глава шестая

I

Дариил со звоном рассек топором пустоту внутри цитадели, и лезвие оружия, описывающего спирали в холодном воздухе, загудело подобно крыльям ловчей птицы.

Вум.

Он контролировал вес топора с двусторонним лезвием, а под его кожей на плечах скользили исполинские плиты генетически сотворенных мышц. Дариил сдвинул ногу, следуя за движением оружия, и инстинктивно повел топор по винтовой траектории.

Вум.

Несмотря на жгучие укусы воздуха, обнаженная грудь и спина Дариила блестели от пота. Через узкий балистрарий в келью легионера проникал ледяной дождь, гонимый шквалистым ветром, а до слуха Темного Ангела доносились верещанье стай морских птиц и грохот волн, что разбивались об искусственные скалы сотнями метрами ниже парапетов, защитной облицовки и орудийных казематов. Все это было сооружено по приказу Дариила, который стремился укрепить стены. В его мышцах пульсировала тупая боль, дополнительное сердце прерывисто билось о грудную пластину. Дыхание было учащенным и хриплым, но гомеостатические системы организма работали идеально, поэтому изо рта не выходил пар.

Прошли недели.

Вум.

Темные Ангелы воздерживались от ухода в какую-то одну конкретную специализацию, по крайней мере открыто, поэтому легион, включая все его ордены, когорты, роты и отдельно взятых рыцарей, предпочитал достигать превосходства на всех возможных театрах боевых действий. Тем не менее на Сароше Дариил приобрел репутацию мастера осады и кастеляна, а на Каркасарне он ее закрепил, продумав и возглавив штурм. Тогда Темные Ангелы прорвали ряды ксеносов и пришли на помощь осажденным Ультрамаринам. Дариил уничтожал бастионы орков, рангданцев и людей на несговорчивых мирах и успел возвести вдвое больше крепостей по строгим калибанским шаблонам, поэтому Крыло Железа соответствующим образом уважило его достижения, продвинув по своей иерархии.

Ванискрай являл собой достойное укрепление, но Дариил еще никогда не встречал цитадели, которую нельзя было бы улучшить.

Вум.

Вырезанная в холодных скалах Ункуса, грозная крепость эпохи Раздора была самой удаленной от материка точкой островов Шейтансвара. Вражеские войска могли высадиться здесь либо по морю, либо по воздуху или же пройти через километровой длины мост, ведущий к Нигрису — следующему острову в цепи укрепленного архипелага. Оттуда перпендикулярно утесу Ванискрая тянулась узкая набережная — самый короткий путь к топливохранилищам и дотам на подветренном побережье укрепленного узла. Все это находилось в пределах досягаемости огромного количества пушек крепости.

Мастера осады из IV и VII легионов делали упор на высокие стены, тяжелые орудия, превосходную логистику и грубые вычисления рисков и выгод, однако их товарищи из числа рыцарей Калибана ставили во главу угла лабиринты — воинское представление Спирального Пути, лежащее в основе традиций возведения крепостей в родном мире Льва.

К уже и так запутанной структуре туннелей и фортов-застав Ванискрая Дариил подошел с тщательностью и хитроумием мастеров калибанской школы. Он установил зеркала и голополя, вырыл слепые туннели, поставил ведущие в никуда подъемные ворота, а недели тяжелых трудов были посвящены проектированию и созданию системы произвольно расположенных проходов с перегородками в коммуникациях и линиях снабжения. Эта система каждые полчаса меняла планировку крепости.

Отдельные начальники гарнизонов обладали лишь тем количеством информации, которое позволяло оборонять им свою собственную секцию защитных кругов Ванискрая, но не больше. Лишь Дариил, будучи кастеляном крепости, да сам Лев знали секретные коды и алгоритмы шифрования, помогавшие им полноценно ориентироваться в цитадели.

За таким скудным распределением информации стояла определенная логика: если офицеры легиона мало что знали об архитектуре тех частей крепости, которые лежали за пределами их собственных опорных пунктов, тогда в тупике оказывался и враг. Таким образом, чьи-либо опрометчивость или предательство никогда не стали бы причиной падения всего бастиона.