Лев, колдунья и платяной шкаф

— А по-твоему, кто, моя дорогая? — спросил профессор, оборачиваясь к Сьюзен.

— Ну, вообще я согласна с Питером, но не может же быть все это правдой… про лес и про фавна…

— Не знаю, не знаю, — сказал профессор, — но обвинять во лжи того, кто никогда вам не лгал, — не шутка, отнюдь не шутка.

— Мы боимся, что дело еще хуже, — сказала Сьюзен, — мы думаем, что у Люси не все в порядке…

— Вы полагаете, что она сошла с ума? — невозмутимо спросил профессор. — Ну, на этот счет вы можете быть совершенно спокойны. Достаточно поглядеть на нее и побеседовать с ней, чтобы увидеть, что она в своем уме.

— Но тогда… — начала Сьюзен и остановилась. Чтобы взрослый человек говорил то, что они услышали от профессора! Она даже представить себе этого не могла и теперь не знала, что и подумать.

— Логика! — сказал профессор не столько им, сколько самому себе. — Почему их не учат логически мыслить в этих их школах? Существует только три возможности: или ваша сестра лжет, или она сошла с ума, или она говорит правду. Вы знаете, что она никогда не лжет, и всякому видно, что она не сумасшедшая. Значит, пока у нас не появятся какие-либо новые факты, мы должны признать, что она говорит правду.

Сьюзен глядела на профессора во все глаза, однако, судя по выражению лица, тот вовсе не шутил.

— Но как это может быть правдой, сэр? — сказал Питер.

— Что тебя смущает? — спросил профессор.

— Ну, во-первых, — сказал Питер, — если эта страна существует на самом деле, почему в нее не попадают все, кто подходит к платяному шкафу? Я хочу сказать: в шкафу не было ничего, кроме шуб, когда мы туда заглянули; даже Люси не спорила с тем, что там ничего нет.

— Ну, и что с того? — спросил профессор.

— Да как же, сэр, если что-нибудь существует на самом деле, то оно есть всегда.

— Всегда ли? — спросил профессор, и Питер не нашелся, что ему ответить.

— Ну, а время? — сказала Сьюзен. — У Люси просто не было времени где-нибудь побывать, даже если такая страна и существует. Она выбежала из комнаты почти следом за нами. Не пробыла там и минуты, а говорит, что прошло много часов.

— Вот это-то и подтверждает правдивость ее рассказа, — сказал профессор. — Если в доме действительно есть дверь, ведущая в другой, неведомый нам мир (а я должен вас предупредить, что это очень странный дом, и даже я не все о нем знаю), если, повторяю, она попала в другой мир, нет ничего удивительного — во всяком случае, для меня, — что в этом мире существует свое измерение времени; и каким бы долгим вам не показалось то время, которое вы там пробыли, на это может уйти всего несколько секунд нашего времени. С другой стороны, вряд ли девочка ее лет знает о таких явлениях физики. Если бы она притворялась, она бы просидела в шкафу куда дольше, прежде чем вылезти оттуда и рассказать вам свою историю.

— Но неужели вы и вправду считаете, сэр, — сказал Питер, — что существуют другие миры… тут, рядом, в двух шагах от нас?

— В этом нет ничего невероятного, — сказал профессор, снимая очки и принимаясь их протирать. — Интересно, чему же все-таки их учат теперь в школах, — пробормотал он про себя.

— Но что же нам делать? — спросила Сьюзен. Разговор явно уклонялся в сторону.

— У меня есть предложение, — сказал профессор, неожиданно бросая на них весьма проницательный взгляд, — которое никому пока еще не пришло в голову, а было бы неплохо попробовать его осуществить.

— Какое? — спросила Сьюзен.

— Заниматься собственными делами и не совать нос в чужие, — сказал профессор. И на этом разговор был окончен.

Теперь жизнь Люси стала куда легче. Питер следил за тем, чтобы Эдмунд ее не дразнил, и ни у нее, ни у остальных ребят не было никакой охоты разговаривать про платяной шкаф — это стало довольно неприятной темой. Казалось, все приключения пришли к концу. Однако это было не так.

Дом профессора — о котором даже он знал так мало — был старинный и знаменитый, и со всех концов Англии туда приезжали люди и просили разрешения его посмотреть. О таких домах пишут в путеводителях и даже в учебниках, и на то есть основания, потому что о доме рассказывали всевозможные легенды — некоторые из них еще более странные, чем та история, о которой я сейчас рассказываю вам. Когда приходили группы туристов и просили показать им дом, профессор всегда пускал их, и миссис Макриди, экономка, водила их по всем комнатам и рассказывала о картинах, рыцарских доспехах и редких книгах в библиотеке. Миссис Макриди и вообще не очень-то жаловала ребят и не любила, чтобы ее прерывали в то время, как она водит посетителей по дому. Чуть ли не в первое утро по их приезде она предупредила об этом Питера и Сьюзен: «Помните, пожалуйста, что вы не должны попадаться мне на глаза, когда я показываю дом».

— Была охота тратить пол дня, таскаясь по дому с кучей взрослых, — сказал Эдмунд, и остальные трое мысленно с ним согласились. Вот из-за этого-то предупреждения миссис Макриди приключения их начались снова.

Как-то раз утром, через несколько дней после разговора с профессором, Питер и Эдмунд рассматривали рыцарские доспехи, задаваясь одним и тем же вопросом: сумели бы они разобрать доспехи на части, — как в комнату ворвались Сьюзен и Люси и закричали:

— Прячьтесь, сюда идет Макриди с целой толпой туристов!

— Скорей! — сказал Питер, и все четверо бросились к дальней стене. Но когда, пробежав через Зеленую комнату, они оказались в библиотеке, они услышали впереди голоса и поняли, что миссис Макриди ведет туристов по черной лестнице, а не по парадной, как они ожидали. А затем, — то ли потому, что они растерялись, то ли потому, что миссис Макриди решила их поймать, то ли потому, что начали действовать волшебные чары Нарнии, — куда бы они не кинулись, посетители, казалось, следовали за ними по пятам. Наконец Сьюзен сказала:

— А ну их, этих туристов. Давайте спрячемся в комнате с платяным шкафом, пока они не пройдут. В нее-то уж никто не полезет.

Но не успели ребята туда войти, как в коридоре снаружи послышались голоса… кто-то стал нащупывать ручку двери, и вот на их глазах ручка повернулась.

— Живей! — крикнул Питер. — Больше деваться некуда! — и распахнул дверцу шкафа. Все четверо втиснулись внутрь и затаились в темноте, едва переводя дух. Питер прикрыл дверцу шкафа, но не защелкнул ее; как всякий разумный человек, он, понятно, помнил, что ни в коем случае не следует запирать самого себя в шкафу.

6. В ЛЕС

— Хоть бы Макриди поскорей увела всю эту публику, — прошептала Сьюзен. — Мне ногу свело.

— А как воняет нафталином! — сказал Эдмунд.

— Наверное, в шубах — полные карманы нафталина, чтобы моль не съела, — сказала Сьюзен.

— Что это колет меня в спину? — спросил Питер,

— А холодно-то как! — сказала Сьюзен.

— Верно, холодно, а я и не заметил, — сказал Питер. — И мокро, черт подери! Что тут такое? Я сижу на чем-то мокром. И с каждой минутой делается мокрей. — Он с трудом поднялся на ноги.

— Давайте вылезем, — сказал Эдмунд. — Они ушли.

— Ой-ой! — вдруг закричала Сьюзен.

— Что с тобой? Что случилось? — перепугались остальные.

— У меня за спиной дерево, — сказала Сьюзен. — И поглядите!.. Становится светло…

— Верно, — сказал Питер. — Посмотрите сюда… и сюда… да тут кругом деревья. А под нами снег. Да, если я не ошибаюсь, мы все-таки попали в лес Лу.

Теперь уже в этом не оставалось сомнений — все четверо стояли в лесу, зажмурившись от яркого дневного света. Позади них на крючках висели шубы, впереди были покрытые снегом деревья.