Лев Троцкий. Большевик. 1917–1923

Нелегко было понять действительный смысл этой речи. И борьбу против Троцкого надо вести, и сохранять авторитет Троцкого, возводимый в партийный авторитет… В любом случае через «всесоюзного старосту» Сталин подавал сигнал и Троцкому, и партактиву, что не готов окончательно разрывать с Троцким. В то же время непосредственно после съезда Сталин тщательнейшим образом отслеживал реакцию на решения прежде всего по организационным вопросам со стороны республиканских и местных партийных организаций, стремясь не допустить, чтобы Троцкий, Зиновьев и Каменев смогли привлечь на свою сторону деятелей с периферии. Когда же такая опасность, по мнению Сталина, возникла на Украине, где еще в апреле 1925 г. пленум ЦК КП(б)У принял резолюцию, выглядевшую как уступка «троцкизму», Сталин принял немедленные организационные меры: генеральный секретарь ЦК КП(б)У Квиринг был снят со своего поста и заменен присланным из Москвы безоговорочно верным Сталину Кагановичем [300] . Формально замена была проведена под предлогом того, что Квиринг уделял недостаточное внимание «украинизации» кадров. Квиринг был переведен в Москву и занял второстепенный пост заместителя председателя ВСНХ. Сменивший его Каганович под видом «украинизации» проводил нейтрализацию и исключения сторонников Троцкого, Зиновьева и Каменева [301] .

300

Известия ЦК КПСС. 1991. № 8. С. 180–183.

301

На объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 9 апреля 1928 г., вспоминая о том периоде, Каганович сказал: «Мы к делу подбора людей, к делу подбора работников в значительной мере подходили под политическим углом зрения, обеспечивающим единство партии, обеспечивающим правильную политическую линию» (РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Ед. хр. 18. Л. 103).

О том, насколько неоднозначно было отношение большевистского руководства к вопросу о вытеснении Троцкого, 20 января 1926 г. коряво, но доступно в публичной речи на Путиловском заводе рассказал выступавший там Томский:

«Какие были разногласия и как они нарастали, с чего они начались? Я на этом остановлюсь, но не буду слишком глубоко входить в историю. Они начались после того, как мы плечо с плечом дрались против Троцкого. Троцкий был побежден идейно, он был разбит. Сущность его идей была ясна для всей партии. После этого встал вопрос об организационных выводах. Вы знаете, какую страстность вносят в вопрос об организационных выводах, но мы, большевики, знаем, что резолюция может руководить массой только через людей. Поэтому для проведения той или иной резолюции или идеи требуются соответствующие люди в соответствующей расстановке. Из каждого политического спора вытекают определенные организационные выводы. Этому нас учил Ильич. Каковы должны были быть по отношению к Троцкому организационные выводы и о чем шел спор? В Ленин граде наши товарищи слишком круто хотели завернуть винт. Говорили, что Троцкий должен быть удален из ЦК, а порой проговаривались, что он должен быть выгнан из партии. Мы говорили, что организационные выводы нужно сделать так, чтобы у беспартийной крестьянской, рабочей массы не создалось такого впечатления, что только для того, чтобы придавить к земле, у нас был принципиальный спор и разногласия. Конечно, после спора Троцкий не мог оставаться председателем РВС. Мы это знали. Надо ли было выгонять его из партии? Большинство считало, что не нужно, а меньшинство рассматривало это как мягкотелость и жалость к Троцкому. Нас в этом упрекали. Но большинство — это большинство, и проголосованное решение надо проводить в жизнь. Были различные споры по этому вопросу. Последний спор свелся к тому, чтобы вывести Троцкого немедленно из Политбюро или до съезда не трогать его в партийном отношении. Вот как шел спор. Большинство ре шило не трогать Троцкого, оставить его в Политбюро.

Оглянемся назад на этот спор. Правы мы или не правы? Правы. Ибо это шел спор не только о том, что делать с Троцким. Это шел спор о том, как должно руководящее большинство руководить партией, с какими методами оно должно подходить к оппозиции, в том числе и к теперешней, будущей. Вот о чем спор шел. Нужно ли человека за его ошибку отсечь, постараться его рядом толчков вышибить из партии, отрезать; поступить ли по-евангельски: рука твоя загноилась — отруби ее; или иначе: ошибки не замазывать, ошибки вскрывать, ошибки разъяснять, идейной пощады не давать. А работников, особенно выдающихся, которых у нас мало, нужно для партии беречь. И этот спор сказался в речи Сталина на Московской конференции. Он был выражен в том, что Сталин сказал: «У нас в упряжке бегут семь лошадей. Одна вдруг брыкаться, лягаться начала… Стоит ли ее выпрячь, или нужно ее постегать, и заставить запряжкой бежать?» Это была правильная, картинно выраженная мысль, потому если каждой лошадке, которая забрыкается, переламывать хребет, то в конце концов поедешь не на лошадке, а на одном дышле. А на нем далеко не уедешь (смех ). Вот как вопрос стоял.

В вопросе о разногласиях с Троцким мы считаем (я думаю, теперь можно задним числом и всем согласиться), что правы были мы, большинство. Никакой бы особенно роковой ошибки со стороны меньшинства не было бы, если бы не стали эту ошибку возводить в квадрат. В ответ на это из Ленинграда посыпались летучие словечки. То мимоходом [один] руководитель той или иной ленинградской организации обронится словечком вроде того, что необходима решительная борьба не только с троцкизмом, но и с полутроцкизмом, то другой. Нас это заинтересовало — где же полутроцкисты? (Троцкизм — понятно.) На это отвечали: возможно, что та кой существует. Что касается полутроцкизма, то мы сказали: если не можете указать, где он, — не пускайте лету чих слов. Для чего вам это нужно? Мы понимаем многое с намеков и понимаем, что в данном случае стали, обидевшись, что остались по вопросу о Троцком в меньшинстве, подводить стали здесь идейный фундамент. И другие летучие словечки, вроде того, что мы — стопроцентные большевики. Мы на это отвечаем: бросьте все словечки о стопроцентных большевиках. Был один стопроцентный большевик, да и тот умер, а остальные — так, около ста да поблизости, не дошли, так 84, 92, 96 процентов (аплодисменты )» [302] .

302

Троцкий Л. Портреты революционеров. С. 229–230.

Смещение Троцкого с должности наркомвоенмора и председателя РВС весьма живо обсуждалось за рубежом, прежде всего в русских эмигрантских кругах. Выделялся в этом отношении еженедельный журнал «Иллюстрированная Россия», выходивший в 1924–1939 гг. в Париже под редакцией М. П. Миронова, которого в начале 30-х гг. на некоторое время сменил писатель А. И. Куприн. Проявляя вполне естественный интерес ко всему, что происходило в СССР, журнал поместил немало материалов о Троцком, в частности очерк анонимного московского корреспондента «Толки о Троцком». При этом передавались самые разнообразные слухи, которые по этому поводу ходили в Москве. По мнению собеседников, с которыми беседовал автор статьи, время Троцкого еще далеко не завершилось [303] . Спустя месяц тот же журнал поместил выдуманное сатирическое интервью с Троцким за подписью «Летучий голландец». Автор издевался и над Троцким, и над правившей в СССР партией. В придуманной беседе Троцкий делился впечатлениями и размышлениями после кавказского лечения, во время которого у него нашли «разжижение мозгов. Это, знаете, у нас в партии наследственное». Что же касается приверженности партийной дисциплине бывшего наркомвоенмора, то Троцкий соглашался работать там, куда пошлет партия (в этой части статьи автор попал в точку): «сегодня — Главкомштык, завтра — Главинструктор по комсомольским абортам, послезавтра — живоцерковный Главстароста» и т. д.

303

Иллюстрированная Россия. 1925. № 16. С. 4; Юниверг Л. «Главкомштык» глазами русских парижан // Голос (Израиль). 2009. 19 февраля.

Нужно отметить, что острила не только антисоветская эмигрантская пресса. Коммунисты тоже острили. В папке документов, собранных Зиновьевым в 1925 г. и касавшихся обсуждения проекта его доклада и статьи Сталина об итогах пленума Исполкома Коминтерна, оказалась ироническая циничная ремарка, сделанная Бухариным: «Тезисы о статье тов. Сталина, хитроумно названные тезисами о расширенном пленуме ИККИ. Издание исправленное и дополненное, частию переделанное наоборот с использованием общего внутреннего врага, маркиза Троцкизы де Сухумо. Постановка ЦК РКП(б). Отв. режиссер «Семерка» [304] .

304

РГАСПИ. Ф. 324. Оп. 1. Ед. хр. 78. Л. 1; Драбкин Я. С. Идея мировой революции и ее трансформации // Коминтерн и идея мировой революции. С. 36.

Для непосвященного обывателя и для прессы Троцкий оставался «великим вождем». Он не был предан публичной анафеме, его речи публиковались в центральной, республиканской и областной прессе, издавались отдельными брошюрами. Вот как описывала приезд Троцкого с докладом в Тифлис республиканская газета «Советский юг», редакция которой, разумеется, хорошо знала, на что она имеет право, а не что — не имеет, и больше всего боялась нарушить волю вышестоящего московского начальства: «Вдруг, к 18-ти часам дня, быстро пронеслась по мастерским радостная весть о прибытии тов. Троцкого, собирающегося выступить перед рабочими. Со всех концов огромных мастерских потекла лавина рабочих, собравшая до 7-ми тысяч людей. Разместились кто где мог, стало тесно. Под сокрушительное «ура» тов. Троцкий входит на наскоро сделанную трибуну» [305] .

305

Советский Юг. 1924. 16 апреля.

Во многих выступлениях на местах, говоря о социалистических задачах, Троцкий сосредотачивал внимание на необходимости развития крупной промышленности. Именно такой характер носила, например, его речь на заседании Кисловодского горсовета 8 ноября 1925 г., выпущенная отдельной брошюрой [306] . На вечере сибиряков Лев Давидович высмеял идею поворота сибирских рек, сказав, что такое может произойти только в Театре Мейерхольда, но к индустриализации Сибири и к освоению Северного морского пути призвал отнестись крайне серьезно. Верный своей традиции воедино увязывать внутренние и международные дела, он говорил: «Сибирь есть сейчас великий мост между Москвой и Кантоном… Чем больше упрочивается советский порядок в северной и центральной Азии, тем увереннее становится поступь китайских народных масс» [307] .

306

Троцкий Л. Восемь лет. Итоги и перспективы. М.: Госиздат, 1926.

307

РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 1. Ед. хр. 376. Л. 118–126.

Результатом размышлений о задачах и перспективах советской экономики явилась брошюра (исходно: серия статей) «К социализму или к капитализму?», в которой основным объектом изучения стали разработанные Госпланом СССР контрольные цифры развития народного хозяйства на 1925–1926 гг. Автор всячески подавлял здесь свои критические суждения, которые, безусловно, имели место, поскольку ориентация делалась на поощрение экстенсивного развития сельского хозяйства и легкой промышленности, и лишь во вторую очередь — на развитие тяжелой промышленности, производство средств производства.

Весь текст был пронизан примирительным тоном. Троцкий приветствовал усиление социалистической тенденции в экономике, в которой за год, по его подсчетам, частная промышленность была оттеснена на 3 %. Анализ сводной таблицы контрольных цифр давал ему возможность с пафосом провозгласить, что «в этих сухих статистических колонках и почти столь же сухих и сдержанных пояснениях к ним звучит великолепная историческая музыка растущего социализма» [308] . Вместе с тем Троцкий указывал на возможность и необходимость строительства социализма в СССР. Троцкий оставлял открытым вопрос о том, как именно видится достижение этой цели в существовавших условиях и при сохранении капиталистического строя в странах Европы и Америки. Он не отказывался от концепции, утверждающей, что полная и окончательная реализация столь грандиозной задачи возможна только в масштабах группы передовых в экономическом отношении стран, хотя и не полемизировал по этому вопросу в своей брошюре. (Чуть позже, на XV партконференции в ноябре 1926 г., Сталин ухватится за эту «особую» позицию Троцкого для того, чтобы обвинить его в неверии в социалистическую перспективу [309] ).

308

Троцкий Л. К социализму или к капитализму? М.; Л.: Плановое хозяйство, 1926. С. 9.

309

Сталин И. Сочинения. М.: Госполитиздат, 1948. Т. 8. С. 275–276.

Вместе с тем в названной брошюре ставились некоторые принципиальные вопросы мирового развития: как долго будет существовать капиталистический строй, как он будет изменяться, в какую сторону будет развиваться. Автор предусматривал три возможных варианта: гибель капиталистической системы в относительно близком времени, как наиболее вероятный исход происходивших событий; сохранение капитализма на несколько десятилетий и возгорание мировой революции в финале; новый «расцвет производительных сил» капиталистической системы и сохранение ее на многие годы. Более того, Троцкий приходил к выводу, что «капитализм не исчерпал своей исторической миссии и что развертывающаяся империалистическая фаза является вовсе не фазой упадка капитализма, а лишь предпосылкой его нового расцвета» [310] . Из этого следовало, образно писал Троцкий, что «мы, социалистическое государство, хотя и собираемся пересесть и даже пересаживаемся с товарного поезда на пассажирский, но догонять нам придется курьерский» поезд.

310

Троцкий Л. К социализму или к капитализму? C. 60–61.