Лев Троцкий
Шрифт:
– Смирись, жалкий мечтатель! Вот я, твое долгожданное двадцатое столетие, твое «будущее»!..
– Нет! – отвечает непокорный оптимист. – Ты – только настоящее!»
В июне 1901 года «Восточное обозрение» опубликовало эссе, посвященное драматургии Ибсена. «История европейского общественного сознания никогда не забудет тех пощечин, – писал Антид Ото, – тех поистине славных пощечин, которые Ибсен нанес чисто вымытой, хорошо причесанной и блещущей самодовольством мещанской физиономии. Пусть Ибсен не указывает идеалов впереди, пусть даже его критика настоящего далеко не всегда исходит из надлежащей точки зрения, – он все же рукою гениального мастера оголил перед нами мещанскую душу и показал, сколько внутренней дрянности лежит в основе мещанской благопристойности и добропорядочности».
В августе 1902 года Троцкий бежал из ссылки. Семья распалась, но Лев и Александра всегда общались между собой. «Жизнь развела нас, – вспоминал Троцкий, – сохранив
В Сибири Троцкий оставил двух дочерей, Зинаиду (1900–1933) и Нину (1902–1928). На семейном совете обсуждали «за» и «против» нарушения Львом законов Российской империи. В случае поимки ему угрожала каторга, Сахалин. Да и с двумя малышками, без мужа непросто будет Александре. Но в случае успешного пересечения западного кордона брезжило место в элите революционеров, ведь Троцкого вызывали к Плеханову и Ленину как проверенного товарища и будущее пропагандистское Перо в «Искре». Очевидно, лидеры думали и о том, как привлечь на свою сторону новый голос в борьбе за место первой скрипки у революционеров. Газета «Искра» была придумана как орудие построения партии нового типа, целью которого был захват абсолютной власти, установление диктатуры. В 1902 году еще было неясно, кому удастся стать у ее руля.
Сибирский семейный совет длился недолго. Первая любовь Троцкого благословила уходящего супруга: «Надо».
Путь к власти. «Вихри враждебные веют над нами…» 1902-1917
Беглеца основательно экипировали: паспорт на имя Троцкого, чемодан с дорогой одеждой и крахмальным бельем, железнодорожные билеты, деньги. Он под перестук колес зачитывался Гомером в переводе Гнедича, гонял чаи с сибирскими пышками и грезил о незнакомой загранице. Первая конспиративная остановка, в Самаре, ознаменовалась посвящением Троцкого в ряды «искровцев» под прозвищем Перо. Доверенное лицо Ленина Кржижановский, кличка Клэр, автор русских слов «Варшавянки», ввел Троцкого в номенклатуру революционеров. Потом последовала инспекция революционных ячеек в Харькове, Полтаве и Киеве. Вернулся с докладом в Самару засвидетельствовать, что в указанных городах в плане свержения царизма и конь не валялся.
Ничего страшного, для того Старик и придумал «Искру», чтобы покончить с буржуазной тиранией, так он определял понятие «свобода». А первой жертвой на этом пути ленинцы избрали тех подпольщиков, которые отказывались им подчиняться. Для этого Ленин и откомандировал Кржижановского из Мюнхена в Самару. Тут, на перепутье между Европой и Азией, отдавались команды закаленным Сибирью бойцам, назначались агенты, обеспечивалось внутрироссийское руководство. О масштабах и размахе ленинцев можно судить по одному письму Кржижановского относительно снабжения только Батума подрывными изданиями: «Высылайте 3–5 пудов литературы, заверните по 1 пуду в брезент, чтобы в случае надобности можно было бросить в море».
Позволим себе забежать наперед. Приход к власти большевиков в 1917 году явился итогом целенаправленной борьбы, которую возглавлял с начала столетия Ленин. Деление его партии на большевиков и меньшевиков носило характер формальных разногласий, иногда надуманных. Но подпольная, подрывная работа с начала XX века день ото дня набирала обороты. Ленин контролировал финансы, он позволял прибегать к любым средствам, вплоть до вооруженных разбоев, так называемых «эксов». Морализировать о целях и средствах можно сколько угодно. Только следует учесть, что режим Романовых не мог не вызвать подобных настроений. Самодержца-диктатора способна свергнуть целенаправленная и фанатичная сила. Всякие буржуазные демократические мечтатели пусть не путаются под ногами.
В Самаре отчет проверяющего о плачевных видах на украинскую революцию выслушали бесстрастно. Революция будет мировой, ленинской. Троцкому передали указание Ленина отбыть не мешкая к нему в Лондон, снабдили инструкциями о переходе границы с Австро-Венгрией. «Искра» в Лондоне требовала авторского коллектива. Кроме того, Ленин слабо разбирался в технике печатания и распространения периодического издания.
Второй после Львова город Галиции, Броды, встретил Троцкого проверкой поддельных документов на вокзале. Все обошлось. Потом по цепочке нелегального коридора, от строптивого гимназиста-революционера, который «Искру» терпеть не мог, до контрабандиста-проводника из Бродов и наконец его подельника Лев перебрался на австрийскую сторону. Там пришлось поволноваться посреди холодной октябрьской ночи: в мокром черноземе опрокинулась двухколесная тележка. Троцкий потерял пенсне, а возница долго искал пронзительно кричавшего петуха, которого вез к резнику. Спустя 18 лет под командованием вождя Красной армии Троцкого произойдет побоище под Бродами,
которое увековечит Бабель: «О Броды! Мумии твоих раздавленных страстей дышали на меня непреоборимым ядом».Первая в жизни европейская столица, Вена, преподала урок многообразия немецкого языка. Прохожие говорили совсем иначе, как учителя Троцкого из Северно-Рейнской Германии. Транзитом через Цюрих и Париж ранним октябрьским утром в лондонскую квартиру Ленина на Холфорд-сквер влетел беглец из Сибири. Крупская сообщила супругу об ожидавшемся госте: «приехал Перо». Лев взахлеб делился последними новостями, которые Ленину настроения не подняли. «Искра» сплошь и рядом попадает в руки жандармов либо просто теряется, в Киеве, Харькове и Полтаве дела совсем плохи, точнее никак, а гимназист в Бродах оказался убежденным эсером, социалистом-революционером, и пригрозил «искровцев» за критику террора через границу больше не переправлять. Ленин прокомментировал услышанное своим любимым ругательством: «Три тещи им за это».
Надежда Константиновна отвела Льва на квартиру по соседству на Сидмаут-стрит. Там коммуной жили «искровцы».
Собирались в одной большой общей гостиной, где постоянно кипел самовар, в клубах папиросного дыма Вера Засулич делилась замыслом очередной статьи. Как правило, она их не заканчивала. Однажды на Сидмаут-стрит знакомиться с Троцким пришел сам Плеханов. Визит его огорчил, вместо союзника он повстречал соперника, конкурента. И Засулич туда же: «Этот юноша, несомненно, гений!» Выходя на свежий воздух, откашливаясь после непроницаемых клубов табачного дыма, Плеханов бормотал: «Я никогда не прощу этого Троцкого, устроили тут себе вертеп». Он проиграл Ленину схватку за первенство в партии, хотя по взглядам своим они, в общем-то, были одного поля ягоды. За несколько недель до приезда Пера в Лондон Плеханов сообщал Ленину из Женевы, что врагов у них много. И христианство среди них, этих врагов: «Щадить христианское ханжество невозможно: «религия – опиум для народа», – говорил Маркс».
Ленин и Троцкий немало вместе прошагали по Лондону. Первый экзаменовал, прощупывал, приглядывался. Второй сразу определил, что перед ним выдающийся и жесткий лидер. Лев унаследовал от отца такое незаменимое при работе с людьми качество, как умение метко оценивать их по манерам, по лицу, по всей повадке. Троцкий не постеснялся откровенно льстить Ленину: в «Бутырках» он с товарищами, оказывается, не просто им зачитывался, а с восхищением обсуждал. А Плеханов что? Мудрый, но далекий от революционной гущи, кабинетный философ, отработанный материал. Ленин будто смутился и смиренно ответил: «Ну да, юноша, вы правы, конечно. А вот я не философ». Троцкий порадовался, что угадал невысказанное вслух Лениным: пусть философствует сколько душе угодно, а я буду во главе.
С ноября 1902-го по март 1905 года Перо опубликовал в «Искре», которая выходила дважды в месяц, больше тридцати статей. «Сперва это были мелкие заметки, – вспоминал Троцкий, – а затем пошли политические статьи и даже передовицы». С осени 1902 года Лев часто выступал перед российскими эмигрантами, разоблачая не столько самодержавие, сколько несогласных с генеральной линией отступников, анархистов и иже с ними. Несколько раз он выезжал с контрпропагандистскими лекциями на материк. Париж подарил ему знакомство со второй женой, Натальей Седовой. Позже она писала: «Со Львом я впервые в жизни испытала счастье; и в дальнейшем моей обязанностью было искать и находить это счастье в наших отношениях, и Лева мне в этом помогал. После первой встречи с ним я почувствовала себя, как путник, долго бродивший по пустыне с пересохшим от жажды горлом и вдруг напившийся свежей родниковой воды».
Всего за несколько месяцев Троцкий стал закаленным и набравшимся опыта в эмигрантских спорах деятелем. Уже в 1903 году на Втором съезде партии он вслух заявил о несогласии с рядом взглядов Ленина и сделал осознанный выбор: нужно дистанцироваться от склок и группировок, насколько возможно отстаивать собственную и независимую позицию. Между большевиками-ленинцами и меньшевиками, приверженцами различного рода воззрений на партийную жизнь, Лев выбрал иной, свой путь непримкнувшего. Но только на словах. В конспиративной работе по свержению Романовых, власти капиталистов и землевладельцев Троцкий находился в едином строю. Как потом говорил Сталин, он блуждал между большевиками и меньшевиками до 1917 года. Однако при этом идейные разногласия никоим образом не отражались на их единстве в достижении единой цели – захвата власти в Российской империи. Просто меньшевики, соглашаясь с ленинским постулатом в Уставе РСДРП о члене партии как непременном участнике нелегальной борьбы, допускали туда и просто единомышленников. Сохранились записи, которые Ленин машинально вел на Втором съезде: «Троцкий Строго конспираторское понимание партии NB. Если он пойдет (на опасность), то он будет профессиональный революционер». Кстати, ленинские требования сохранялись неизменными до 1922 года, когда их рискнул откорректировать молодой коммунист Бажанов и в течение одного дня получил одобрение по цепочке Каганович – Молотов – Сталин-Ленин.