Лев

Я плакала в плечо Льва, уставшая от того, что люди видели мои слезы. Лев гладил меня по рукам, пока мы шли на выход. Когда он открыл дверь, чтобы мы вышли, я услышала голос Николаса Ван Эдена, его акцент был резким и очень заметным.

— Эта девушка твоя сестра. Она милая. А ты… ты настоящий придурок, boykie (прим. с африкаанс — парень/чувак).

На что Алессио ответил тихим.

— Заткнись нахрен, Эден.

36 глава

Мина

Я занималась сексом со Львом, чтобы отвлечься. Так было делать некрасиво, но я нуждалась в этом. Я нуждалась в нем. Сначала он не соглашался со мной, пытался усмирить мои похотливые поцелуи своими сладкими, которые я считала самыми опасными. Я забралась на него, прикусила загорелую кожу шеи, затем поиграла с его язычком и потерлась о твердеющую плоть, пока мои трусики не стали влажными. Как я и говорила раньше — я не могла подделать свою реакцию на Льва. Я отодвинула трусики в сторону и села на него, вбирая его толстый член так глубоко, как могла. Он проиграл этот раунд и вместе с этим потерял контроль. Прижавшись спиной к спинке кровати, он сел выше и толкнулся в меня, его сильные руки обернулись вокруг меня, крепко держа, и секс больше не был отвлечением, он стал моим утешением.

Руки Льва на моем теле успокаивали как молитва. Он доказывал раз за разом, что он все, в чем я только нуждаюсь.

Боже... я так сильно его любила.

Мое тело молило об освобождении. Я так сильно хотела не чувствовать себя оцепеневшей. Я хотела почувствовать, как он кончит в меня. Ничто так не удовлетворяло меня, как это ощущение.

Он обернул свою руку вокруг меня, схватил мое запястье и притянул его вниз между нашими соединенными телами.

— Поласкай свой клитор, малышка. Медленно и чувственно.

Затем он опустил голову и взял мой сосок в свой теплый рот. Я следовала его инструкциям, а он посасывал мой сосок. Через минуту все мое тело натянулось как струна, я откинула голову назад, а моя киска сжала его член, и я всхлипывала от оргазма. Меньше чем через десять секунд Лев последовал за мной. Он выпустил мой сосок и из его рта вырвался низкий стон. Лев напряг руки, сжав меня крепче, и удерживал на месте. Его член пульсировал во мне, и я ощутила великолепное тепло, которое вытекало прямо из моей киски.

Я почувствовала себя лучше и, сонно посматривая на него, взяла в ладони его щеки и нежно поцеловала Льва в губы.

— Боже, это мне и было нужно.

— Я знал, — сказал он тихо, поглаживая мою спину. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, оставаясь соединенным со мной самым интимным образом.

Я положила лоб на его плечо, принимая объятия.

— У меня не было брата прежде. Мне и сейчас будет нормально без него.

— Мина, — произнес он. — Должно быть, тебе больно.

Мне было больно, но я не собираюсь позволять этой боли мучить меня.

— Все будет хорошо, милый. Обещаю. — Но мое сердце обливалось кровью за Алессио. — Я опечалена, что он так много страдал от рук своего — нашего — отца. Я бы хотела, чтобы он был с нами. Я бы хотела, чтобы мама забрала его.

— У тебя слишком доброе сердце, — выдохнул Лев. — Он был груб и мерзок. Настоящий придурок. Тебе не стоило бы переживать за него. Он точно ни капли не переживает за тебя.

— Да, — пробормотала я, повернулась к нему, чтобы вдохнуть его аромат. — Все же, я не виню его за злобу. Из-за отца и всего остального.

Он прижался губами к моему виску. Поцеловал меня, затем прошептал:

— Это нормально — чувствовать боль, мышка. Нормально.

Первый всхлип вырвался так болезненно, что я думала, словно мою грудь разорвали на две части, и сердце, распадаясь по кусочкам, просто выпадало наружу. Поток слез последовал за всхлипом, и я позволила себе горевать от потери брата, которого у меня и не было. Лев продолжал обнимать меня, целуя в висок, пока у меня не осталось больше слез.

Правда была в том, что я хотела иметь брата, и теперь, когда знаю, что он у меня есть и отказался от меня, мучение от боли сильнее, чем когда умерла моя мама.

Мой брат ненавидел меня.

Он не знал меня, но все же ненавидел.

Осуждал меня.

Жизнь была несправедливой.

***

Прошло два дня, и хотя это недолго, время хватило, чтобы практически все в «Сердцеедках» узнали, что у меня есть брат, к их удивлению, им был Алессио «Лицо со шрамом» Скарфо. Саша нашел это очень забавным. И я ненавидела его за это.

Он рассказывал всем о брате, который не хотел сестру, и злорадствовал, пока я замыкалась в себе.

Меня удивило, что даже Аника приняла мою сторону, и со взглядом сожаления в глазах, она обняла меня крепко и погладила по волосам, говоря как ей жаль. Я презирала ее за это. Я никогда не смогу понять друзья мы или нет. Становилось сложно ее ненавидеть, когда я так отчаянно нуждалась в утешение.

Нас спросила меня о Лорендо, притворяясь не заинтересованной, но я видела, что она хотела узнать о нем. Я улыбнулась ей.

— Может, хочешь в следующий раз пойти со мной к нему? Он все-таки твой дядя.

Она уставилась в свою чашку с кофе и кивнула.

— Да, это было бы неплохо. — Но быстро добавила: — В смысле, я не позволю тебе пойти одной. Не после того, что вытворил Алессио. — Она ткнула меня локтем. — Я прикрою тебя, kukla.

— Я знаю, что у него была интрижка с твоей матерью, но это нормально скучать по нему, — пробормотала я тихо.

— Я не скучаю, — слишком уж быстро ответила она. На мой взгляд, она пожала плечами и взвизгнула. — Не скучаю я.

Я не стала настаивать. Она не хотела признавать это, но я-то знала правду.

***

Наступило утро воскресенья, и мы со Львом валялись в кровати, неспешно занимались любовью, не желая покидать наш любовный мирок, когда запищал интерком. Лев встал с кровати в своей нагой красоте, подошел к стене и взял трубку.

— Кто?

Я заметила, как его плечи напряглись, когда он прошипел:

— Да ты смелый, придурок, — затем повесил трубку. Когда он повернулся, его челюсти были стиснуты, и он смотрел на меня.

Я нахмурилась.