Левая рука Бога

– …изучают свойство проницаемости земной коры для дальнейшего его применения на благо нашей великой родины, – подхватил чей-то бодрый голос за его спиной.

Ярцев обернулся. Откуда появился этот попугай в шортах? Иначе и не аттестуешь – всклокоченный мужчина, голый по пояс, в одних только шортах и шлепанцах на босу ногу, стоял перед ними и почесывал ярко-рыжую, будто крашеную хной бороду. Голова его была гладко выбрита, за исключением рыжего гребня. На висках прилепились два серебряных листочка – Ярцев-старший опознал височные накладки, модные в столице. Руки были в татуировках, что явно не добавляло авторитета мужчине.

– Кто из вас смотрел чуждый нам по духу, но зрелищный фильм «Властелин колец»? – продолжал мужчина, пока Ярцев не успел опомниться. – Ну, молодежь, не стесняйтесь, это ведь просто сказка. По глазам вижу, что многие баловались запретной картиной. Так вот, в этой картине было огненное око Саурона, которое видело все.

«Господи, да у него еще и кольцо в ухе! – Ярцев опешил. – Откуда такой здесь? Не приведи господи, инспекция ПОРБ… Хотя откуда ей тут взяться?»

Давно таких людей Ярцев не видел, почитай, с самого начала Просветления, когда ПОРБ озаботился выправлением телесного облика русского народа. Татуировки, наколки богомерзкие, шрамы, проколы, гвозди, кольца и прочие серьги в носу – все под запрет разом попало, все надлежало убрать. Тех, кто противился, в принудительном порядке отправляли в лечебницы красоты, где лучшие врачи с помощью божьей и светового резака убирали все ненадлежащее украшательство естественного человеческого облика. Разумеется, и виру ПОРБ накладывал – труд лекарей оплаты требовал, все по справедливости. Нет денег – всегда можно отработать в работном доме. Быстро всю эту дрянь вычистили. А тут такое… да перед детьми! Совсем научники с ума сошли.

– Но наши славные ученые создали свое Всевидящее око – око НоРС! Ни орел в небесах, ни мысь на древе от него не ускользнет, как говорится.

– Простите, вы кто? – нахмурился Виктор Семенович.

– Я? – бородач заморгал зелеными глазами. – Я Геннадий Цветков фон Барбаросса. От Гелия Ервандовича.

– Вы сотрудник? – изумился Ярцев-старший.

– Скорее исследуемый объект, – туманно ответил бородач. – Профессор просил показать этим милым крошкам наши трущобы разума и лабиринты познания. Мы с Колибри вызвались добровольцами. Колибри, милая, иди сюда!

Громогласно позвал он в темноту коридора за своей спиной. Потом склонился к Ярцеву и доверительно сообщил:

– Только я согласился, остальные очень боятся детей.

– Какой Колибри?! – Виктор Семенович поднял светоплат. Он совершенно не понимал, что это за человек и как с ним разговаривать. И как ему доверить детей…

Он растерянно обернулся. Школьники смотрели на Цветкова-Барбароссу с нескрываемым интересом, а Денис едко улыбался. Это задело Ярцева-старшего больше всего.

«Дома поговорим, – решил он. – А с этим явлением…»

Послышался странный цокот, девушки ахнули, Виктор Семенович попятился.

Из полумрака выдвигалось чудовище – со сверкающими глазами и пылающими синим фосфорическим светом рогами.

Чудовище вышло на свет и коротко заблеяло. Цветков достал из кармана морковку и сунул козе.

– Это Колибри, – объяснил он. – Наш талисман, одна из самых светлых голов на всей станции.

– А почему у нее рога светятся? – тупо спросил Ярцев-старший.

– Я же говорю – голова светлая, – сказал Цветков. – Да и темновато у нас, по правде сказать, эксперименты требуют отсутствия света.

– Какие эксперименты? – Виктор Семенович решил, что немедленно поговорит с Игнатьевым. Что за фрики на станции? Это же режимный объект!

– А это, дорогой Виктор Семенович, боюсь, уже вне вашей компетенции, – бородач бросил прежний дурашливый тон, глаза его похолодели. – И если вы сомневаетесь, то наберите Сенокосова, он вам все про мой допуск объяснит. А теперь, если разрешите, я продолжу экскурсию.

Он повернулся к школьникам, с нескрываемым восторгом окружившим козу – словно им было лет по восемь, а не пятнадцать, и провозгласил:

– Ну что, веди же нас в таинственные сени, в страну теней, Колибри милая моя!

Он шлепнул козу по крупу. Та мекнула и пошла вперед.

– Да идемте, идемте, дорогие мои! – засмеялся Цветков, глядя на оробелые лица учеников. – Это приемный холл, то есть… приемная, здесь лифт… как нынче бают – поднимало? Так вот, сие поднимало работает как опускало. На нем мы спустимся в операционную зону, сиречь рабочее пространство, откуда наши научники управляют всей этой огромной машиной. Вам же уже рассказали о нашем Большом ухе? Как нет? Что же вы, Виктор Семенович, это же наши орлята, так сказать, им рулить в светлое будущее, когда окрепнут маховые перья…

Экскурсия исчезла из вида, только бас Цветкова еще долетал до Ярцева, но и он делался все тише, умалялся до эха.

«Шут гороховый!» – Виктор Семенович выдохнул и снял пиджак. Оказывается, он весь взмок.

Он посмотрел на светоплат. Кривая энергопотребления ползла вверх, подбиралась к одному гигаватту. Что-то в недрах горы забирало колоссальную мощность, генерируемую МГД-генератором. Виктор Семенович посмотрел в провал коридора научной зоны, и ему почудилось, что в полумраке холла что-то движется. Он вздрогнул и заторопился в генераторную, на ходу набирая номер.

– Дима, что происходит? То есть как начали забор мощности? Для каких целей? Я сейчас буду!

* * *

Этот смешной бородатый дядька – лучшее, что с ними произошло на этой занудной учпоездке. Денис опасался, что помрет с тоски на этом тайном подземном гляделе – настолько все были вокруг вежливые, гладкие и правильно говорящие. Конечно, некоторое количество приятных минут доставил папенька, из которого рассказчик – как из бревна русалка. И как его угораздило в этой роли выступить?

…В учебную поездку их сорвали совсем неожиданно. Вечером объявили, что все восьмые и девятые классы в рамках изучения мира ремесел отправятся кто в пристав, кто на растворные заводы, а их класс – на Колдун-гору. Это было странно, обычно гимнасические мотались по древлехранилищам и художественным смотрилищам.

Аслан уселся рядом с ним в автобусе, небрежно махнул Локотьковой – мол, иди в конец, растрясись немного. Катя глянула на Дениса, но тот будто и не замечал ничего, смотрел куда-то в узкую щель между планками жалюзи, которые опустил возле своего окна.

– Ну ладно, Мацуев, – мрачно сказала она. – Посиди, отдохни. Притомился, я вижу.

– Иди-иди, не мели языком, – Аслан небрежно повел ладонью, вытянул с удовольствием ноги. Помассировал смуглое лицо длинными пальцами – тонкими, как у пианиста. Денис вспомнил, как он ему чуть ворот рубашки этими пальцами не оторвал.

– Не выспался? – хмуро спросил Денис.

– Кто, я? – удивился Аслан. – Я хорошо сплю, спасибо. Совесть не мучает, да?

Автобус вырулил на загородное шоссе и запетлял по серпантину. Аслан перегнулся через Дениса, поднял жалюзи.