Лэя
Шрифт:
Машина заглохла, встав на площадке, нависшей над трехсотметровой пропастью. Под ними плескалось безбрежное лазурно-изумрудное море. Но его они почти не замечали, так как дальше по склону открывался вид на медленно падающий могучий поток воды, окруженный ореолом брызг. Картина была просто мистическая.
Женька сначала никак не мог понять, почему вода падает так медленно. Потом в голове прояснилось — перспектива обманывала зрение. Водопад был просто гигантский! Широченная, метров двести — триста, река выкатывалась на отвесную стену черной скалы, обрывающуюся прямо в море. Высота
Друзья вышли из машины и молча наблюдали за нереально красивым пейзажем, слушая далекий рокот встречающихся водных стихий: пресной и соленой.
«Ну как, удался пейзажик?» — раздалось довольное замечание в голове.
«Более чем!» — мысленно ответил Женя.
«Я когда приподнял относительно моря местность с вашими бывшими якорями, то реку надо было куда-то девать. А так как она, по вашим требованиям, была судоходной и ее нельзя было постепенно спускать по порогам, то пришлось воду резко обрушить в море. Так вот и совместил приятное с полезным. Кстати, советую и на море посмотреть под ногами».
Женя перегнулся через перила и взглянул в противоположную от водопада сторону. Было видно, как дорога, прилепившись к скале, петляла серпантином под ними, опускаясь к уровню моря. Далеко внизу виднелись кромка прибоя и светлые, ярко-изумрудные коралловые отмели. Дорога вела в маленькую гавань, в которой стояло несколько небольших скоростных судов и яхт.
«Из этой бухты на скоростной лодке в тихую погоду вы за полчаса достигнете нашего острова».
«Хорошо, но долго», — ответили они с Федькой почти хором.
«Тогда летайте», — невозмутимо посоветовало божество.
«Да… самолетами „Аэрофлота“. Ты еще и взлетные полосы организуй, и сами самолеты», — принялся насмехаться Женька, но получил ответ быстрее, чем съехидничал:
«Уже».
«Что — уже?»
«Маленькие площадки для флаеров и сами флаеры на них».
Женька ошеломленно молчал — что тут возразишь «Великому и Ужасному»? Придется учиться летать…
— Жень! Ты не уснул часом? Может, перекупался? — Голос Славы вывел его из розовых воспоминаний о сотворении мира к действительности Отраженного реала. Их мелкопоместное божество, видимо, о чем-то спрашивало гостя, а тот так предался воспоминаниям, что выпал из хода беседы.
— Извините, я что-то призадумался. Так на чем мы остановились? — с невозмутимостью старого профессора, пришедшего на лекцию в домашних тапочках, спросил Женька.
— Остановились на твоем отсутствующем сознании, — не очень довольно прокомментировал Славка и, видимо, повторил вопрос. — А кто будет главным исполнителем операций?
Все выжидающе посмотрели на Женьку. Он как-то сразу вспомнил, что никогда не набивался в герои, и осторожно спросил:
— А бить больно будут?
— Бить будут аккуратно, но сильно, — провещал ангел.
Заваливать их
грандиозное начинание очень не хотелось, а других кандидатур, кроме Феди, на эту почетную, но очень хлопотную должность попросту не имелось. Изобразив что-то трагическое на лице, Женька согласился упавшим голосом:— Хорошо. Понимая возложенные на меня надежды, я согласен разгребать г… ну, в общем, что придется. А вы, мои дорогие друзья, принимайте за меня лавры и почести от благодарных клиентов.
— Ладно, лавры и сам примешь, а вот твою безопасность сверху и снизу мы обеспечим, — подтвердил Буль. — Сам же знаешь: у нас нет других ходоков в реал и обратно, кроме тебя с Федюней.
— Хорошо, спасибо, что вам хоть стыдно стало! Мне этого достаточно. — С видом коммуниста на расстреле Женька гордо задрал голову и смахнул скупую мужскую слезу.
Как ни странно, никто не съязвил насчет его трагической судьбы, и он даже испугался, что все приняли всерьез его увещевания. Главный герой, сменив театральную позу, озадаченно уставился на друзей. Все виновато прятали глаза.
— Да вы что! Серьезно подумали, что я отдам кому-нибудь такую развлекуху? — оторопело спросил он.
— Мы же понимаем, что твоя деятельность будет связана с немалым риском, — извиняющимся тоном проговорила Таша.
— Появившись на свет, всегда рискуешь когда-нибудь умереть, — небрежно философствуя, ответил Женя. — Давайте лучше дела обсуждать, чем попусту с кислыми минами сидеть!
— Заметано! — ответил Буль и заметил: — А вы знаете, что это будет первая не ангельская служба, а Душевая.
— Какая-какая? — переспросила Таша.
— Ну, — ангел запнулся и исправился. — Душная.
— Чего? — Тут уже Женьке стало смешно от такого склонения. — Ты еще скажи Душевная или Душистая!
— Слушайте, а ведь любое слово классно подходит! — захохотал Славка.
Так и родилась их Душевная Служба Помощи. Женя только надеялся, что при таком милом названии их служба все-таки будет хоть немножко «и опасна, и трудна», как пелось в старинном сериале про ментов.
Женька развалился в кресле личного кабинета в их пока еще новом офисе такой же новой Душевной Службы. Даже ноги закинул на стол. Не хватало еще только плевать в потолок. Комната была обставлена «с иголочки». Диван, кресла, компы, аудио-видео и всякая такая лабуда — все по высшему разряду. Из окна во всю стену открывался прекрасный вид на центр города. Только вот хозяин кабинета подкачал: полный лох в стиле старорежимного советско-пролетарского руководства — в потолок плевать умеет, а вот чего-нибудь еще — это вряд ли. Ну да ладно, будущее покажет, сгодится он на что или нет.
Астральный бездельник поймал себя на мысли: «Это нужно же было в астрал выбираться, чтобы и здесь штаны просиживать за компом? Вот уж фигушки!» Он аж подпрыгнул от обиды и выбежал в коридор, нацелившись на внешние апартаменты. Их тайная Служба удачно прикрывалась Славкиной психологической помощью, которая носила то же самое название — ДСП, что-то вроде древесно-стружечной плиты. Поэтому никто не догадывался, что слово «Служба» в данном случае может означать службу, равную пирамидам основных ангельских структур.