Лейтенант космического флота

Не слишком-то он меня успокоил.

Челнок вышел на орбиту сближения с эсминцем, и я наблюдал в иллюминатор, как громада космического корабля, замершая в пустоте, понемногу увеличивается в размерах. Нечасто мне удавалось взглянуть на корабль вот так, со стороны. «Гремящий», надо признать, внушал уважение своими хищными формами.

Ефрейтор подлетел поближе, запросил стыковку, начал плавное сближение в ручном режиме. Тоже, видимо, не доверял автопилотам и прочим электронным помощникам с функцией искусственного идиота.

Пристыковались мягко, без тряски и резких движений, я даже и не заметил, когда движение остановилось, продолжая наблюдать в иллюминатор за приближающимся бортом «Гремящего».

— Приехали… — весело пробормотал ефрейтор, отключая питание челнока и отстёгивая ремень.

Я тоже отцепил ремень безопасности, подошёл к шлюзу, подождал, когда выравняется давление, поправил китель, фуражку. Дверь отъехала в сторону, и я шагнул вперёд. Привет, «Гремящий», я вернулся.

Был бы я капитаном, тут бы стоял дежурный с докладом, но я был всего лишь вторым помощником, и никто меня не встречал. Нужно было идти и самому докладывать о своём возвращении на корабль, так что я отправился прямиком к командирской рубке.

«Гремящий» блестел чистотой, показной, ненатуральной. Идеальный порядок царил везде, но я знал, что это только иллюзия на время проверки, а во всех закутках, куда не достанет взгляд проверяющего, спрятано то, что не удалось замаскировать под порядок. Такие проверки бывали и в Академии, и я не понаслышке знал, как бывает во время визитов начальства или даже августейших особ.

На этот раз в командирской рубке меня встретил не капитан, а старший помощник, старший лейтенант Макаренко. Как обычно, залипал в планшетике, лопая шарики в какой-то игрушке и совершенно игнорируя показатели на мониторах.

— Господин старший лейтенант, лейтенант Мясников для дальнейшего прохождения службы прибыл, — исполнив воинское приветствие, сообщил я.

— Ага, здорово… — пробормотал он, не отрываясь от шариков. — А где был?

— На станции, — сказал я.

— А, я думал с концами тебя увезли… — хмыкнул старпом.

К счастью, обошлось.

— Так, сейчас в график тебя поставлю, — сказал Макаренко. — О проверке слыхал уже?

— Да, рассказали, — кивнул я.

— Ну и хорошо, — пробормотал он. — Прилетели, пистону вставили тут… Сахарова с должности сняли.

Я даже не поверил своим ушам.

— Сняли? — выдавил я.

— Служебное несоответствие влепили, с должности сняли, — кивнул старпом.

— Вы теперь и.о., получается? — спросил я.

— Ага, — кисло произнёс Макаренко.

Кажется, он был совсем не рад свалившейся на него ответственности. Непонятно, как он вообще с таким отношением дослужился до старпома, а не застрял на должности какого-нибудь техника, где ответственности вообще ноль.

— Так, доступы тебе я вернул… Заступаешь вахтенным, Борисова сменишь завтра, получается… — тыкая пальцем в планшет, сказал он.

— Борисова? — не понял я.

— Ага, капитана-то нет, — сказал Макаренко. — Только это… Давай без выкрутасов, я до пенсии спокойно дослужить хочу.

— Есть, — ответил я. — Разрешите идти?

— Давай, давай, — снова открывая игрушку, сказал старпом.

Новость о снятии Сахарова с должности грела душу, словно бы древние боги вняли моим молитвам. За что именно сняли — неизвестно, но в любом случае, было за что. Одного только хронического алкоголизма достаточно.

Так что в кают-компанию я пошёл, изрядно повеселев. Хоть что-то хорошее в жизни, будем надеяться, что и впредь мечты будут исполняться. Что альянсовцы все подорвутся на собственных нейтронных бомбах, а сино-индцы наконец вымрут от депопуляции.

Встречные операторы бодро исполняли приветствие, не высказывая, но явно демонстрируя своё отношение. На корабле мне были рады.

В кают-компании народа оказалось немного, похоже, во время проверки все предпочитали находиться подальше от начальства, либо по каютам, либо на рабочем месте. Тут оказались только младший лейтенант Каргин и мичман Антонова. Связист пил чай, мичман Антонова просто сидела в кресле, прикрыв глаза и вытянув ноги.

— Салют, дамы и господа, — произнёс я, широко улыбаясь.

— Ох ты ж! — воскликнул Каргин. — Лёха!

Антонова не отреагировала на приветствие, проигнорировала, хотя я видел, что она не спит. Я крепко пожал руку младшему лейтенанту, сел в своё кресло, бывшее до недавних пор капитанским.

— Что новенького на нашем корыте? — спросил я.

— Старенькое ещё не разгребли, — сварливо произнесла Антонова.

— Проверка приехала, капитана турнули, — отхлебнув чаю, сказал Каргин. — Скоро уехать должны.

— Мне Макаренко рассказал уже, — кивнул я.

— Весь эсминец перерыли, везде залезли, — сказал Каргин. — Нарушений столько нашли, что на целую эскадру наберётся, вот нашего кэпа и это самое…

— Не удивлён, — сказал я.

Я поднялся, взял чистую чашку, налил себе кофе. Снова находиться в кают-компании «Гремящего» оказалось на удивление уютно. По-домашнему. Пусть я служил на эсминце не так долго, но успел, оказывается, к нему привыкнуть. И к людям на нём тоже. Я был рад видеть и Диму Каргина, и Машу Антонову, и даже старлей Макаренко, обычно не вызывавший абсолютно никаких эмоций, сегодня казался неплохим парнем.

— А ты где был? — спросил Каргин. — Знаю, что под арест тебя сажали, а потом всё, пропал и нету.

— На станции, допрашивали, — честно ответил я. — Обо всём. Долго допрашивали.

— А… Понятно, — протянул связист.

— Про туранцев наших спасённых слышали? — спросил я.

— Нет. Как вот забрали их, так и всё, — покачал головой Каргин. — Фидлер ещё ворчала, что недолечила их.

— Померли. Оба, — сказал я.

— Да ладно, — не поверил Каргин.

— Как? — удивилась Антонова.

— На станции, в медблоке, якобы от истощения, — сказал я. — Но мне что-то подсказывает, что им с этим делом помогли.

— Какой кошмар… — прошептала мичман.

— Вляпались мы, ребята, по уши, двумя ногами в жир, — сказал я, усаживаясь обратно в кресло.

— В горизонт событий влетели… — хмыкнул связист.

Можно и так сказать. Теперь нас это дерьмо не отпустит, точно как чёрная дыра. Остаётся только надеяться, что нам удастся вырулить с минимальными потерями.

— А новости читали? — спросил я.