Лейтенант. Назад в СССР. Книга 8. Часть 1

Безусловно, иногда обстоятельства поворачиваются к нам спиной, но не так же… Он был жив, где-то далеко. И не с нами. А больше одиннадцатилетнему мальчишке всех тонкостей понимать и не нужно.

И вот теперь, человек, который и в памяти-то почти не сохранился, стоял передо мной, в дверях квартиры, которую он оставил много лет назад…

Кто бы там что ни говорил, а для любого ребенка в осознанном возрасте это серьезный удар, особенно для пацана! Неважно, какими могут быть причины, задача отца — найти компромисс! Ребенок ни в чем не виноват и он не должен оставаться один!

— Ты что здесь делаешь? — глухо произнес я. Приветствовать его не стал.

Он не ответил.

Пауза немного затянулась. По выражению его лица, я понял — чего-то подобного он и ожидал. И, тем не менее, мои слова, интонация, и форма, в которой я это произнес, ему не понравились.

— Сергей, кто там? — из глубины квартиры раздался женский голос, послышались торопливые мягкие шаги. А через несколько секунд показалась мама. Как всегда в халате, тапках и цветастом кухонном фартуке.

Увидев меня с букетом цветов, она «зависла» на несколько секунд, раскрыв рот от изумления. Даже глазами заморгала, чтобы убедиться, что я не мираж. Отец при этом ничего вразумительного ответить не смог. Или не успел.

— Максим! — воскликнула она, тут же устремившись ко мне. — Сынок! Ну, наконец-то…

Крепко обняла меня, а я ее. Вновь испытал давно забытое чувство присутствия рядом родного человека. Я-то давно от этого отвык, закоренелая привычка. Испытал при этом целую гамму чувств. При этом я продолжал смотреть на отца, как на предателя.

— Что ж ты не предупредил? — спросила мама над ухом. — Я бы праздничный обед приготовила. Вот ты всегда так делаешь… Главное, что вернулся! А чего налегке? Где вещи твои?

— Да я вот, в командировке… Проездом, так сказать. Выдалась возможность, решил заскочить! А то когда я в следующий раз тебя увижу?! Только не ожидал, что у нас тут такие люди на пороге квартиры будут!

Мама последние слова то ли не расслышала, то ли сделала вид.

— Чего ж ты встал, заходи, заходи скорее… Ох, сынок! От тебя почти десять месяцев никаких вестей нет. Я постоянно волновалась. Каждый день почтовый ящик проверяла. Письма писала, а все уходило в пустоту. Часть обратно возвращались, а я не понимала, почему. А потом соседка, тетя Маша со второго этажа… Ну, ты же знаешь, у нее муж дядя Костя, военный пенсионер… В общем, они посоветовали написать письмо, в это ваше, как его… Командование! Чтоб они дали официальную информацию, что с тобой и почему не отвечаешь. Так мне оттуда дважды письменно отвечали, что все в порядке. И очень быстро. А один раз даже позвонили, сказали все в порядке и ты где-то учишься.

— Да, мам. Много чего произошло, — ответил я, закрывая входную дверь.

Отец словно тень отошёл в сторону, пропуская нас в коридор. Место было немного — тесновато. Очевидно, что мама была несказанно рада моему появлению, что вполне понятно — сын наконец-то вернулся, пусть и ненадолго. Главное, живой и здоровый.

— А это тебе, мам… — я наконец-то протянул ей букет. Вокруг уже все благоухало. — Может их в вазу с водой определить?

— Да-да, конечно… — засуетилась мама, не зная, за что хвататься в первую очередь. То ли ваза, то ли сын. Радость, аж зашкаливала.

— Понимаю, ты не рад меня видеть… — вдруг произнес отец, когда мама звенела хрусталем в серванте. Он глядел на меня мрачным, внимательным взглядом. — Я попробую тебе все объяснить.

— Не нужно ничего объяснять! — я ответил это спокойно, но я явной обидой в голосе. Накопилось. Такое просто так бесследно не проходит и не важно, что я вел себя наивно. Чувства, они такие, особенно вкупе с эмоциями.

Сняв олимпийку и повесив ее на вешалку, я прошёл мимо него, отправившись в свою комнату.

В голове творилось, черт знает что, но главной мыслью был не факт его возвращения, нет… Откуда он взялся? Что произошло? В прошлой жизни он так и не появился! Я это прекрасно помнил. Почему же здесь все изменилось? Что изменилось?

— Сынок, у меня почти борщ готов, подождёшь минут двадцать?

— Конечно, ма! — я подошёл ближе, крепко обнял ее и на ухо спросил. — Мам, я что-то не понял! Что он тут делает?

Тут женщина чуть отстранилась, посмотрела в коридор, затем на меня. Улыбнулась. Видно было, что ей и радостно и неудобно одновременно. Да и подходящих слов, чтоб все правильно объяснить, у нее нет.

— Максим, а пусть он сам тебе все расскажет. Только выслушай, хорошо?

— Я с ним не то, что говорить, я его видеть не хочу! И ты знаешь, почему! Зачем ты его пустила? Как давно он тут? У него что, проблемы?

— Я здесь второй день, — он появился из кухни, глядя на нас сдержанным спокойным взглядом. Очевидно, что он все слышал. — И нет, сын… Нет никаких проблем. Мои проблемы вас уж точно больше никак не коснутся. Поговорим?

Я посмотрел на мать — та согласно кивнула, глядя на меня чуть ли не умоляющим взглядом. Это что получается, она его уже простила? За все то, что он сделал? Что бросил нас одних? Ну как так-то?

Я в этом плане куда более принципиален! И не потому, что сейчас так решил… В прошлой жизни у меня было предостаточно времени, чтобы все обдумать до мелочей! Только вот я даже представить не мог, что он когда-нибудь ещё вернётся в эту квартиру… Что же такого рассказал ей мой, так называемый, отец, раз она смягчилась? Раз изменила мнение!

— А смысл? — безразлично спросил я. — Мнение о человеке создают его поступки, а про твой поступок ничего хорошего сказать нельзя!

— Я знаю. Нет повода для гордости. И все же, давай поговорим. Только ты и я, а? Например, на балконе?

Мама закивала головой, как бы подталкивая меня к этому решению и я снова поразился — а чего это вдруг? Чего он ей наговорил?

Сухо кивнув, я отправился в зал, где был выход на балкон.

Здесь, в Ростовской области было прохладнее, чем в Припяти, несмотря на то, что та располагалась севернее. Вообще, вид на западную часть города Батайска не отличался красотой и какими-то природными особенностями. Город когда-то строился на болотах, вокруг него располагались заросли, которые уже слегка тронула осенняя желтизна. Не джунгли, конечно, но делать там было нечего. По сути, сейчас это можно было назвать остатками тех самых болот, которые ничего из себя не представляли — просто обширные участки желтеющего камыша, кривых ив и молодых тополей. Воздух был прохладный, в нем уже чувствовался запах опадающих листьев, прелости, влаги. Начало октября — осень в самом разгаре.

Отец вышел вслед за мной, прикрыл дверь.

— Сын, ты уже совсем взрослый… — вздохнув, начал он. — Тебе девятнадцать, а ты уже в Афганистане успел побывать… Это сильный поступок, я горжусь тем, каким ты вырос!

— Мне двадцать. И в декабре будет двадцать один. Ты даже не знаешь, сколько мне лет… — и тут меня прорвало. Хлынули эмоции. — Черт возьми, да ты вообще понимаешь, что натворил? Твой отъезд больно ударил по мне, по маме. Мне тогда было одиннадцать, это возраст, когда отец нужен в первую очередь. Чтобы спросить, посоветоваться… Думаешь, нам было легко? Ты бросил нас, когда мы нуждались в тебе больше всего! И я вижу, что ты до сих пор этого не понял!