Лежачий полицейский

Чужой район. Неподалеку от выезда на Пулковское шоссе. Только мы свернули за угол – красный свет на светофоре. Стоим. Ждем зеленого. Рядом новенькая алая машина с открытым верхом. Кабриолет. У Игореши не машина – танк. Высокая такая. А в той низенькой сидит интересная женщина. Я ее хорошо вижу, она с моего борта.

– Игорь, – шепчу я, скатываясь вниз, – я сейчас с ума сойду. Там моя мама в машине! Одна! За рулем!

Даже не знаю, чего я больше испугалась. То ли того, что она меня застукает за прогуливанием института, то ли того, что это и правда не двойник-близнец, а моя родная мамочка.

Игорь наклонился. Пытается получше разглядеть, из-за кого я психанула. Но тут загорелся зеленый. Алая машина стартанула с места будьте-нате.

– Слушай, малыш, по-моему, это кто-то другой, – с сомнением в голосе пробормотал Игорь, пытаясь нагнать исчезающее алое пятно.

– Ага! Ты и сам не уверен! Это она, верняк. Только одета по-другому. Я у нее такого белого шарфа не видела. Повязала, как платок, очки нацепила – думает, не узнаем. Ха!

Пробок сегодня в этот час не случилось. Поэтому Игорь, охваченный азартом преследования, сумел осторожно прицепиться на хвост кабриолета, не привлекая ненужного внимания со стороны гибэдэдэшников.

– Нам ей на глаза показываться не стоит. Давай проследим, куда она едет. Может, удастся получше рассмотреть.

– Ай да мама! Как аккуратно ведет машину! А мой папа говорит, что баба за рулем страшнее бешеной макаки с гранатой.

– Чья бы корова мычала, – обидно ухмыльнулся Игорь. – Твой папаша регулярно раз в квартал долбится обо все что ни попадя. Как только права не отобрали?

Да, он такой, дэтэпэшник со стажем. Анти-ас.

– Она в аэропорт пробивается, – понимающе сообщил Игорь, словно говорил не про хрупкую женщину, а про матерого спецназовца во вражеском тылу.

Второй раз я увидела эту таинственную женщину уже вне машины. Когда она преспокойно шла к зданию аэропорта. Походка легкая, осанка, как у гимнастки. Нет. Моя мама так не ходит. Она словно всегда пытается занять как можно меньше места, как мышка среди эскадрона котов.

Мы попытались скрытно, из-за автобуса. подсмотреть, что же будет дальше.

Во-первых, это действительно оказалась моя мама. Во-вторых, одета она была в жутко элегантный костюм бежевого цвета. Я тоже такой хочу! В-третьих, ее там ждали аж два представительных мужика (если б не Игорь, я бы захотела и их).

Маме уважительно облобызали ручку, отчего я неконспиративно присвистнула. Игорь отвесил мне обидный подзатыльник.

Мужики тем временем передали маме черную канцелярскую папку, коротко поговорили и откланялись.

В этот ответственный момент наше прикрытие – двухэтажный бело-желтый автобус – бесшумно отчалило. Выставив нас на всеобщее обозрение.

Стоим как две баржи посреди пустыни, а еще нам в жопы «фольксваген» какой-то сигналит, зараза.

Мама развернулась, едва скользнув безразличным взглядом по нашим выдающимся фигурам. И была такова.

Пока поругались, пока до машины доскакали, ее и след простыл.

– Слушай, может, нам померещилось? Бывают ведь жуть как похожие люди, а?

– Малыш, не обольщайся. Она даже ходит как твоя мать.

– Ни фига подобного! Мама не может так ходить, она всегда сутулится. А эта тетка знает, что привлекает внимание, и ей по барабану. Вот так!

Я тут же наглядно продемонстрировала свой аргумент, заработав пару одобрительных посвистов со стороны брюнетистых водителей. Сделала эффектный разворот. Мимо ног прошелестел путешествующий пакет из-под чипсов, едва не сбив меня с ритма. Аккуратист Игорь дал ему пинка в направлении близстоящего автомобиля.

– Вот дурная. Собственную мать теткой называет. Она это!

Вместо ночи любви получилась ночь многократного перетирания подробностей. Доперетирали так, что к утру мне вчерашнее происшествие показалось нереальным до смешного.

Кроме того, на следующий день у мамы был такой обыденный вид. И костюма с шарфиком я не отыскала. Как ни старалась.

Глава 9

В комнате выставлены пресловутые чемоданы с раззявленными пастями. Впервые папаня самостоятельно собирается в дальние края. Которые, кстати говоря, расположены не так и далеко.

– Мама где? – задаю я подходящий к случаю вопрос.

Скомканные брюки никак не желают впихиваться в общую кучу-малу. Предприимчивый упаковщик становится на них ногами, бессмысленно уминая свой перелетный гардероб.

– Сейчас явится, – вздыхая, как вековая корова в стойле, отвечает мой папа. – Поползла денег на телефон кинуть.

Не стоит уточнять, на чей. Мама не владеет такой полезной штукой, как мобильник. Она – активно против. Мол, он будет меня тревожить, от него вредное излучение, да и пользоваться я им вовек не научусь. Раньше подобные отбрехи звучали убедительно. Особенно для папы. Ему признание в бабской некомпетентности как бальзам на душу. Но теперь я подумываю, что возмутительное неприятие мобильников объясняется простым желанием отрезать себя от нас, когда мама находится вне дома.

Может, мне все привиделось. Может, и не было этого чудесного алого кабриолета? Дурацкая машина. На таких должны ездить блондинистые куклы на содержании. Я бы точно не купила такую нарочито вызывающую тачку. Мне больше по сердцу «танки», но чтоб внедорожник был именно внедорожником, без дураков. Хотя маленькая машина в городе имеет свои преимущества. Но не кабриолет же!

– Послушай, отец родной, а почему ты все время обзываешься? – внезапно для себя самой начинаю орать я.

Папаша, намертво завязнув в чемодане, отворяет удивленный рот. В котором обитает некрасивый белесый язык.

– Задрал ты совсем со своим «поползла»! Она тебе не насекомое! Ты кто? Король? Бог? Гений? Еще раз услышу, что ты на маму наезжаешь, позвоню на фирму и генеральному пожалуюсь. Он маму сам знаешь как уважает. Он тебя, говнюка, вмиг вышвырнет. Да и вообще, пошел бы ты… к своим теткам. Хватит тут воздух портить.

Пытаясь выудить ноги из чемодана, папа запутывается в одежде и с грохотом валится на пол. Думаю, он хотел врезать мне, вон как руками махал.

– Сучка! На кого рот разеваешь! Вы без меня дня не проживете, дармоедки!

А вот азарта в голосе нет. Угроза наябедать генеральному возымела действие, поскольку – чистая правда. Уволит.

– Повтори, что сказал! Дармоедки? Да на твои подачки блоху не прокормишь. Даст рубль, а сам сожрет на сто. Жмот.

Думаю, зря он мне не накостылял. Это бы все упростило. Но папаша сам понимал, что нанесение очевидных телесных повреждений – прямой путь к пожизненному вынесению из квартиры. Возможно, вперед ногами – у Игоря рука тяжелая. Да и за маму я не ручаюсь.

Она – тихоня, но в случае причинения вреда ребенку способна стать беспощадным зверем. Я это не понаслышке знаю. Как-то она при помощи простой хозяйственной сумки вырубила невезучего подвыпившего хулигана, когда тот набросился на меня в парадной. Он требовал на бутылку, а получил апперкот картошкой.