Лезвие сна
Шрифт:
Иззи недоверчиво посмотрела на Рашкина:
— Это тот самый секрет, о котором вы начали рассказывать?
— И да и нет, — вздохнул Рашкин. — Беда в том, что мы с тобой всё еще говорим на разных языках, и мне трудно объяснить, что именно я имею в виду.
— Не понимаю.
— Вот и я о том же.
— Но...
— То, чему я пытаюсь тебя научить в студии, — это не только техника владения кистью и способность видеть. Это еще и особый язык. И пока ты не наберешься необходимого опыта, все мои толкования только запутают тебя еще больше. — Рашкин улыбнулся. — Может, теперь ты сумеешь понять, почему я был так расстроен твоими слишком медленными успехами.
— Я делаю всё, что в моих силах.
— Да, я знаю, — сказал он. — Но всё равно процесс обучения требует слишком много
Иззи даже вздрогнула от такого резкого поворота в разговоре.
— Да, спасибо, — ответила она, как только поняла, о чем ее спросили.
— Посмотри на небо, — предложил Рашкин, показывая на окно, за которым над домами простирался необъятный голубой простор. — Оно напоминает мне о Неаполе, где я жил некоторое время...
В тот день, уходя из дома Рашкина, Иззи осознала, что впервые познакомилась с ним, и как с человеком, и как с художником. Она смогла заглянуть под маску сердитого мастера, обращенную ко всему миру, и обнаружила более человечную и добрую личность. По дороге в университет на послеполуденные занятия она пребывала в таком приподнятом настроении, что совершенно забыла об утреннем происшествии в мастерской.
До тех пор, пока он не ударил ее снова.
Пугливая девушка скрывается среди зарослей шиповника и выглядывает в щель между сплетенными ветвями. Одной рукой она опирается на колено, подбородок покоится на ладони, голова немного наклонена. Растрепанные пряди рыжих волос обрамляют лицо и падают на узкие плечи, словно спутанная шерсть. Черты лица напряжены. Дымчато-серые глаза, напоминающие блекнущий цвет вечернего неба, выделяются среди яркого буйства бесчисленных цветков. На ней надета белая мужская рубашка, которая ей велика, рукава закатаны до локтей, воротник расстегнут.
Яркая белизна рубашки, только отчасти смягченная полутенью и отблеском розовых цветов, бросается в глаза в первую очередь. И только потом взгляд проникает сквозь сплетение ветвей и цветов к лицу дикарки. Она кажется одновременно невинной и дерзкой, наивной и мудрой, сверхъестественно спокойной, но готовой в любой момент совершить какой-нибудь безумный поступок; сочетание таких прямо противоположных качеств поражает воображение зрителя.
И только потом, когда любопытный взгляд более пристально осматривает задний план картины, среди розовых кустов появляется вторая фигура. Это всего лишь неясный образ, обозначенный несколькими штрихами, так что можно представить себе кого угодно. Друга или врага. Призрака или просто тень.
А может, глаза сами создали этот образ согласно своим собственным ожиданиям, а в действительности позади никого нет.
Ферма Аджани
Больше всего я чувствую себя дома среди необитаемых земель.
Реакция Изабель на его утренний звонок немало удивила Алана. Правда, она была чем-то расстроена, но удивительно дружелюбна, словно не стояли между ними ни похороны Кэти, ни пять лет молчания, словно все они до сих пор жили на Уотерхауз-стрит и он звонил своей давней приятельнице, находящейся на другой стороне улицы. После того как он сообщил ей об имеющемся предложении, которое не хотел бы обсуждать по телефону, Изабель согласилась встретиться и дала все необходимые инструкции, чтобы Алан мог добраться до ее жилища.
Остров Рен находился в двух часах езды на восток от города. Шоссе вскоре закончилось, и Алану пришлось петлять по узким проселкам, представлявшим собой не более чем две пыльные колеи среди буйно разросшихся сорняков. Наконец он добрался до озера. Под огромной сосной, раскинувшей свои ветви далеко над линией берега, он заметил ярко-красный джип Изабель. Признаки человеческого присутствия ограничивались телефонными проводами и силовым кабелем, да еще расшатанным деревянным причалом, который выдавался вперед прямо по направлению к острову. Алан остановил машину между причалом и джипом и, нажав на клаксон, как
было условлено, вышел на берег и приготовился ждать.Если бы не висящие в воздухе провода, можно было вообразить, что он перенесся в предыдущее столетие. Узкие дороги, шаткий причал и окрестные леса наводили на мысль об остановившемся времени. Алан прикрыл ладонью глаза от солнца и посмотрел на остров. Кроме такого же ветхого причала как раз напротив того места, где он стоял, там не было видно никаких признаков жилья. К потемневшим сваям была привязана маленькая весельная лодка.
Алан уже подумывал снова подать сигнал, как вдруг заметил появившуюся из-за деревьев миниатюрную фигурку, направлявшуюся к лодке. Он видел, как Изабель отвязала суденышко, забралась внутрь и начала грести; от предчувствия близкой встречи у Алана участился пульс. Пять лет — долгий срок, но временами ему казалось, что еще вчера они втроем сидели за столиком кафе в Кроуси и оживленно разговаривали или все вместе отдыхали на пикнике в парке Фитцгенри. Изабель, по обычаю представителей богемы, предпочитала черный цвет в одежде, а Кэти, наоборот, ослепляла радугой декоративных заплат на джинсах и пестротой окрашенных вручную футболок. Он сам до сих пор носил привычные джинсы и хлопчатобумажные рубашки. Брюки сохранили прежний фасон, только в угоду моде стали более яркими, а рубашки отличались формой воротничка, да и то эти изменения были обусловлены не его собственным выбором, а ассортиментом магазинов.
По мере того как Изабель неспешно приближалась, Алан всё больше нервничал.
«Теперь уже поздно отступать», — сказал он самому себе.
— Что бы ни случилось, — предупреждала его Мариса накануне утром, — не допускай воспоминаний о том, что вы сторонились друг друга всё это время, и не выясняй, кто первым начал. Просто не заговаривай об этом и ни в коем случае не извиняйся, да и от нее не жди ничего подобного. Не стоит ворошить прошлое. Просто прими это как одно из прошедших мгновений жизни.
— Но не могу же я просто вычеркнуть все воспоминания, — возразил Алан. — Мои мысли всё время крутятся вокруг прошлого, возможно, и с Изабель происходит то же самое.
— А ты попробуй. Поговори с сегодняшней Изабель, а не с той, которую ты помнишь. Я сомневаюсь, что та девушка еще существует в нашем мире.
— Я постараюсь, — пообещал Алан, хотя и сознавал, что ему будет непросто.
Мариса предложила ему обращаться с Изабель словно с незнакомкой, а он никогда не отличался легкостью в общении с новыми людьми.
Расстояние до лодки еще не позволяло ему рассмотреть лицо девушки и определить, изменилась ли она за прошедшие годы. С того места, где он остановился, Алан только мельком увидел смутный овал лица, обрамленный неправдоподобно черными волосами, свободно спадающими на плечи. Еще он заметил, что Изабель одета в голубые джинсы и фланелевую рубашку в черно-красную клетку. Значит, ее гардероб всё же изменился. Девушка гребла без видимых усилий, ровными, уверенными движениями, но Изабель и раньше отличалась хорошей физической формой. Наконец лодка подошла поближе, девушка обернулась и приветственно окликнула Алана. Только тогда он увидел ее лицо. Она совершенно не изменилась, и Алана снова охватило давнее чувство влюбленности.
На мгновение он вспомнил о Марисе и почувствовал себя виноватым, но в ту же минуту избавился от этого ощущения. Если бы Мариса не была замужем, если бы она смогла решить проблемы, связанные с ее браком, всё могло бы пойти по-другому. Но этого не произошло, и теперь, при виде Изабель, Алан даже не хотел допускать такую возможность. Он наконец-то понял, что с того самого дня, когда Кэти представила их друг другу в студенческом клубе, его сердце принадлежало Изабель, и даже мрачные воспоминания о дне похорон не могли этого изменить.
Похороны. Темная туча воспоминаний закрыла небо перед глазами Алана, и только невероятным усилием ноли ему удалось от них избавиться.
В этот момент Изабель достигла причала. Несколькими точными гребками она развернула лодку, так что ее лицо и прямоугольная корма суденышка повернулись к Алану. Долгое время они молча рассматривали друг друга. Встреча с Изабель, как никогда раньше, напомнила Алану о смерти Кэти. Он с удивлением отметил, что, когда бы он ни видел Изабель, он всегда вспоминал о Кэти. Алану оставалось только гадать, происходит ли то же самое с Изабель.