Лезвие. Книга 1. Последнее Рождество

– Давай все же исходить из того, что твои друзья живы, а я пока еще слишком нужен Темному Лорду, чтобы он пускал меня в расход. Я нужен ему, а ты нужна мне, и он об этом знает.

– Я не хочу, чтобы кто-либо погиб из-за меня, - сквозь слезы произнесла Гермиона.
– Что теперь будет? Он прикажет похитить Джинни? Её будут пытать, а затем убьют?

– Что-то подсказывает мне, что с Джинни не сделают ничего плохого. Пока, по крайней мере, - ответил Снейп.
– Темный Лорд ее как будто вспомнил. Во всяком случае, вспомнил ту историю с дневником - и она его заинтересовала.

– Как это - вспомнил? Разве это возможно?
– Гермиона поразилась настолько, что моментально перестала плакать.
– Ведь тогда с Джинни общался не он, а часть его сознания, заключенная в дневнике… Том Риддл, один из крестражей...

– Я не уверен, что понял правильно, но впечатление было именно таким - как будто вспомнил. Если это так, я поражен не меньше твоего. Либо его сознание едино со всеми крестражами, либо между ними существует какая-то связь, которую можно вызвать принудительно в одностороннем порядке… Выглядело так, что он вспомнил эту вашу Джинни Уизли, но не сразу. И, кажется, пока не соотнес «девочку из дневника» с твоей подругой из твоих же воспоминаний… Но если он и правда сумел обратиться к воспоминаниям Риддла-крестража, которых у самого Темного Лорда в нынешней ипостаси быть не могло, это... В общем, всё сложно и запутанно, и я совсем ничего не понимаю, — сознался Снейп. — Это меня и тревожит.

– Есть идеи, зачем ему Джинни, если не только ради давления на Гарри? — Гермиона подняла еще красные, но уже свободные от слез глаза на Снейпа.

– Твоя подруга из семьи чистокровных волшебников, одарена приличными магическими силами и вполне успешно содействовала его замыслам еще в детстве. Тайную комнату открыла, шутка ли, Поттера к нему привела. Вполне вероятно, что он захочет переманить её на свою сторону. Возможно, ему любопытно, что стало с девочкой, которая пустила его в свое сознание и чудом выжила… Но мне не показалось, что он планирует её убить, дабы причинить боль Поттеру. И Беллатрикс тоже так не показалось.

Гермиона недоверчиво посмотрела на Снейпа.

– С чего ты взял?

– Она приревновала, - с непроницаемым видом ответил Снейп.

– Что?
– рассмеялась Гермиона.
– Серьезно?

– Да, по-настоящему приревновала, - подтвердил он, снова касаясь губами копны ее волос.
– Видишь ли, Беллатрикс испугалась, что он заменит ее более молодой чистокровной соратницей. Он позволил себе отметить, что Джинни стала взрослой, сильной и привлекательной. Беллу это задело. Хотя, зная Темного Лорда, сложно представить, что он вкладывал в эти слова хоть какие-то эмоции. Просто констатировал факты, которыми к тому моменту располагал.

"Белла". Она всегда для него "Белла". Кого бы ни убила, кого бы ни пытала. Нет, к этому никогда не получится привыкнуть. Никогда.

— Ладно, давай все-таки ужинать, пока я не переколотила оставшуюся у нас посуду, особенно ту, которая с едой, - сказала Гермиона, высвобождаясь из его объятий.

Не тут-то было: Снейп взял лицо Гермионы в свои ладони и поцеловал ее в губы.

– Кто-то, я смотрю, тоже ревнует?
– невинно заметил он.

– Понятия не имею, о чем ты, - отчеканила Гермиона, надеясь, что выглядит не надувшейся, а гордо отстраненной.

– Всё будет хорошо, я тебе обещаю, — сказал он и поцеловал ее снова.

Гермиона для вида поупиралась, демонстративно уворачиваясь от его губ, но довольно быстро уступила, потому что не могла - да и не хотела - сопротивляться.

С той самой первой ночи в этом доме, когда она почти официально стала бесполезным и беспомощным приложением к его и так непростой жизни двойного агента.

_______________________________________________________________________________________________

"Проживайте каждый день как последний". Гермиона не помнила, какой умник декларировал такой призыв, но у нее вот уже год с небольшим не было иного выбора, кроме как следовать этому сомнительному утверждению. Для нее оно стало правилом. Тот-кого-нельзя... то есть Волдеморт был совершенно непредсказуем, а значит, всё это - их совместная жизнь с Северусом, ее уединение в стенах его дома и даже сама ее жизнь как таковая - могло оборваться в любой момент. Тем не менее, временами Гермиона могла бы сказать, что почти счастлива - и тут же стыдилась такой мысли. Стыдно, черт побери, стыдно и преступно наслаждаться тихим женским счастьем, когда все твои друзья тебя похоронили и оплакали, а твои родители не смогли сделать и этого, потому что им заботливо стерли память. Теперь они жили где-то в Австралии, даже не догадываясь, что у них когда-то была дочь Гермиона. Дочь-волшебница у дантистов. Гордость Хогвартса. Отличница. Единственная, кому доверили Маховик Времени, чтобы она могла изучить еще больше наук. Подающая оромная надежды студентка, которую некоторые преподаватели видели одной из глав Министерства Магии. Она и сама об этом мечтала. Возглавить, например, Департамент Магического Регулирования. Или провести Глобальную Образовательную Реформу... А для начала разобраться с правами эксплуатируемых волшебниками низших магических существ... Да, она подавала большие надежды.

...А теперь не могла даже собрать разбитую тарелку простейшим заклинанием.

"Она и так похитила слишком много знаний, которые должны быть доступны только чистокровным волшебникам", - сказал Волдеморт в тот роковой день и сломал ее волшебную палочку. Конечно, для магов это не конец света. Можно освоить бесконтактную магию - сложно, но по-настоящему сильным и одаренным это всегда удавалось. Вот только ей это не светит. В ее жилах нет магической крови.

Никаких неконтролируемых выбросов магии. Никаких заклинаний без палочки, хоть что там себе ни представляй по части направления энергии и потоков световых частиц. Хоть обкричись, обплачься, отбей голову об стену - за прошедший год с ней нередко случалось и такое. Когда Северус об этом узнавал, он очень злился.

А она злилась, что ее лишили не только права быть волшебницей, но и права считаться живой. Не раз и не два она думала, как бы дать друзьям весточку, что она жива, но это намерение натыкалось на ряд непреодолимых преград. Во-первых, никаким магическим способом отправить сообщение она не может. Магловским тоже, потому что ей нельзя покидать пределы дома, и за ней неусыпно следят. Через Северуса можно, но неразумно. Он может подставиться, и тогда конец не только им обоим, но и всей его миссии, во имя которой пал, в том числе, и Дамблдор. А если он не подставится, и весть дойдет до ребят, то Хогвартс наполнится слухами, которые дойдут до Волдеморта, и опять-таки, Северусу конец. Плюс ко всему, Гермиона хорошо знала своих друзей и понимала, что после известия о ее "смерти" слух о том, что на самом деле она в плену, приведет исключительно к обострению жажды мести, неконструктивному поведению и хаотичным бессмысленным действиям - и это только на руку Упивающимся.

Оставалось только одно - сидеть тихо и успокаивать себя мыслью, что так будет не всегда. Северус найдет способ подорвать позиции Волдеморта изнутри, Гарри выполнит завет Дамблдора и уничтожит все крестражи, и война закончится раз и навсегда. Тогда Гермиона Грейджер воскреснет, а если повезет - придумает что-нибудь раньше. Пока же ее единственной связью с внешним миром оставался профессор, а ныне директор Хогвартса и по совместительству ее гражданский муж Северус Снейп.

Он каждый день возвращался домой, окутанный, наполненный, пропитанный духом внешнего мира и настоящей жизни. С грузом большой усталости на плечах, а в последнее время еще и с облаком тревог над головой. Он рассказывал о терроре Упивающихся, о том, как Министерство потихоньку переходит во власть Волдеморта, одни сознательно, другие - под Империо, но тех, кто делает это из страха, услужливости и личных убеждений, как и в первую Войну, больше, чем тех, кого приходится заколдовать. Рассказывал о гонениях маглорожденных, а также о сопротивлении, которое, на взгляд Северуса, добивалось существенных успехов только в радиовещании - станцию, учрежденную близнецами Уизли и их друзьями, официально запретили и неукоснительно блокировали, но она продолжала передавать сообщения на разных частотах.

К сожалению, в последнее время все новости, которые Северус приносил "с той стороны", сложно было назвать приятными. Особенно Гермионе запомнилось 31 июля, день совершеннолетия Гарри. В этот день он становился взрослым, на него переставали действовать охранные чары, и Волдеморт, конечно, поторопился отдать приказ поймать ненавистного мальчишку именно в его личный праздник. Северусу деваться было некуда - он входил в группу захвата, должен был преследовать Гарри и защищающих его Авроров, метать в них боевые заклинания и вести себя так, чтобы у Упивающихся не возникало никаких подозрений.