Лезвие. Книга 2. И прольется кровь

Джинни удивляли не столько слова, сказанные Волдемортом, сколько тон его голоса и то, как он звучит. Кажется, этот эксперимент по легилименции его сильно измучил. Что же это получается? В ней живут какие-то силы, которые тяжело сдерживать даже Темному Лорду? Если так, то на что действительно она способна? А главное, кто ее этим наградил? Чьи воспоминания она только что лицезрела? Если не Волдеморта, то чьи? Гарри? А девушка из видения, выходит, она сама? Но Джинни в упор не помнила ни такого разговора, ни этой обстановки, ни этого юношу... Мерлинова борода! Сколько же раз в жизни на нее накладывали Обливиэйт?!

— Иди и приведи себя в порядок, — сказал Волдеморт. — Попытайся хотя бы начать двигаться в нужном направлении. Перестань быть жалкой размазней, недостойной даже разговора со мной. Вспомни, кем ты была и чего хотела в этой жизни на самом деле. Я вижу, что у тебя нет четких представлений ни об этом, ни о том, зачем ты здесь - подумай об этом. Хорошенько подумай.

— Вам-то это зачем? — съязвила Джинни. — Ну подумаю я, приду к чему-то или нет - вам-то что? Вам нужна эта сила, да? Так убейте, отберите и дело с концом. Или вы боитесь, что не сможете?

— Поверь, Джиневра, я найду тебе применение, — усмехнулся он. — В тебе есть гонор, но помни, девочка: со мной тебе не тягаться. А посему не советую разменивать свои данные на всякую ерунду - например, на попытки отсюда сбежать, кого-то спасать и прочие ваши гриффиндорские хобби.

— Я не за этим сюда шла, — в тон ему ответила Джинни.

— Вот и славно, — Волдеморт сделал жест рукой, и Джинни моментально исчезла, переместившись в отведенную ей комнату так быстро, что не успела ничего осознать.

Как только она покинула помещение, Волдеморт пошатнулся и упал на пол, растянувшись около своего кресла.

— Гермиона! — позвал он еле слышным голосом. — Гермиона, быстрее!

Та появилась так быстро, словно никуда и не уходила. Она бросилась к Волдеморту, помогая ему подняться, и вскоре усадила его в кресло.

— Час близко, — прохрипел он. — Слишком близко. Это чуть не случилось сейчас…

— Джинни, — пробормотала Гермиона.
– Вам не стоило встречаться с ней один на один.

— Я не был один, — возразил он. — И потом, все происходит так, как должно быть. Тебе пока сложно понять, но поверь, ты тоже скоро все увидишь. Меня вот-вот не станет, Гермиона. Ты будешь свободна, и я больше не смогу ни о чем тебя просить и заставлять. Поэтому сейчас, здесь, в этот самый миг я освобождаю тебя от службы и долга, который диктует тебе благодарность или что там еще из вашего гриффиндорского "набора". Ты будешь свободна с того момента, как я уйду...

— Не надо, — перебила Гермиона. — Я знаю, что у вас есть план! Вы же не собираетесь уходить по-настоящему!

— Ты поймешь, как правильно распорядиться своей новой силой - и новой свободой, - продолжал Волдеморт.
– Не болтай и слушай. Пока это не случилось, я должен тебе кое-что сказать. Это важно. Гарри Поттер еще жив, и ты должна привести его ко мне, пока не стало поздно.

— Неужели вы хотите попросить у него прощения и тоже освободить, как меня? — Гермиона не удержалась от язвительности.

— Приведи. Его. Ко мне, — игнорируя ее слова, повторил Волдеморт, отчеканивая каждое свое слово. — И, когда он будет здесь, не уходи далеко. Будь рядом. Пожалуйста, проследи, чтобы Гарри нашел свою палочку - и в идеале, чтобы отобрал ее сам, в честном бою. Ее изъяла стража, но вы разберетесь. Поторопись, Гермиона. Нагайна отправится с тобой. Оставь ее в камере вместо Поттера, но дверь не запирай и наложи чары невидимости. Это важно. Обязательно их наложи, не забудь!

— Мерлин, да что же вы задумали! — воскликнула Гермиона.

— Там видно будет. Пошла! Мигом! Не заставляй меня считать, что я зря на тебя поставил, — Волдеморт повысил голос.

Гермиона кивнула и побежала к дверям.

— Помни, — окликнул он перед самым выходом, — как только меня не станет, ты действительно физически освобождаешься от службы мне. Мои приказы больше не будут иметь власти над тобой. Твоя Метка потускнеет и почти исчезнет - как и у всех остальных моих слуг. Ни одно из моих повелений, которые ты не выполнишь, не станут жечь тебя изнутри, вызывать недуги, преследовать и наказывать. Ты опять будешь предоставлена самой себе. Каждое твое действие будет иметь последствия, подвластные только твоей собственной воле. Но сейчас это все еще в силе - пока еще в силе. Так что не советую проявлять инициативу.

Гермиона ничего не ответила и стремительно скрылась за дверью. Волдеморт откинулся назад и закрыл глаза. Осталось совсем чуть-чуть. Последние часы - а может и минуты - до старта. Ибо все, что имеет начало, имеет и конец, а где конец, там всему начало.

Все именно так, как нужно. Так, как он предполагал.

Глава 18. "Я знал, что ты жива!"

Исчезать. Это лучшее средство от боли.

Оставлять то, что мучает, там - позади.

Исчезать - мое право, мой выбор и воля.

Шаг обратно не сделаю точно. Не жди.

Я исчезла. Я вырвала жало из раны,

Воспалилась она, разошлась край от края.

Я не знаю, когда неизраненной стану.

Как дышать без тебя - это тоже не знаю.

Как не думать и всем существом не стремиться,

Если ты в каждой мысли, фантазии, фразе,

Засыпая, проснувшись, и если не спится.

Ты застыл в моем долгом, безмолвном рассказе.

Исчезать - как бы ни было больно и горько.

Развернуться и прочь, насовсем, без оглядки.

Отпустить и исчезнуть - расплакаться только.

Отпустить - задыхаясь от духа нехватки.

Отпустить. Ты - не мой, хоть и дорог кошмарно.

Отпустить, не излив свою нежность и чувства.

Отпустить - прозаично, не высокопарно.

Ведь от этого мне - не тебе - стало пусто.

Подожгла все мосты, пока есть силы жить,

Рану в сердце пока ещё нитью сшиваю...

Я исчезла, ушла, чтоб тебя разлюбить -