Лиан
Шрифт:
– Он был лучшим человеком из всех, кого я когда-либо знала! Он приходил ко мне в мастерскую, заказывал одежду, хоть мастерская при детском доме была совсем не престижной, в ней даже юнэми редко появляются. Он... он говорил, что заберёт меня, что я буду жить с ним, хоть это и было невозможно... Мне так хотелось ему верить... и за это меня возненавидели мои... товарищи... за то, что я вожусь с туранэ и якобы предала их...
– А он?
– я жадно ловил каждое слово девушки.
– Как он относился к остальным кауру?
– Очень хорошо, - ответила Рена.
– Никогда не сказал о них плохого. При нём Риобред с ребятами меня никогда не трогали, но стоило ему уйти, как они начинали издеваться...
Я понимал. Я знал об этой мастерской возле детского дома - там работали почти все девочки по достижении шестнадцати лет. Мальчиков же отправляли в другие к-сектора и устраивали в самые захудалые места. А когда детям исполнялось восемнадцать, они должны были жить сами. Чаще всего сироты снимали комнату у кого-нибудь в к-секторе, и вся их зарплата уходила на оплату комнаты и пропитание, а всё время - на работу и помощь хозяевам. У всех кауру участки представляли собой огороды, за которыми нужно было беспрерывно ухаживать. Выслушав рассказ Рены и подсчитав года, я прикинул, что ей сейчас почти восемнадцать, и она скоро должна покинуть детский дом. И Риобред с ребятами примерно её возраста, хотя высокий широкий атаман сразу показался мне старше.
Но если проблема самостоятельной жизни была теоретически решаемой, то другая, по словам Рены, сломала её и отобрала не только все силы, но и вообще желание жить. Маднот О р Векор А н, тот парень, который однажды пришёл в их мастерскую из интереса, влюбился в Рену, и с тех пор приходил каждый день. Он обещал, что они буду жить вместе, что он что-нибудь придумает, и Рена радовалась. Она понимала, что они всё равно не смогут быть вместе - это запрещено - но ей были приятны его слова. И даже пусть он бы бросил её - она всю жизнь вспоминала бы это мимолётное счастье и черпала бы из него силы.
– Да, лучше бы он ушёл, только бы не умирал...
– шептала Рена, вытирая со щёк слёзы. Я хмурился. И то, что к этой истории причастен Лиан, мне вовсе не нравилось.
Почти полгода счастливой жизни помнит Рена, а потом однажды Мад не пришёл. Девушка забеспокоилась, но могла только одно: ждать. Прошло несколько дней. Товарищи насмехались над ней, говорили, что туранэ сравнивают кауру с грязью, на худой конец с временной игрушкой, но никак не с людьми. Рена и верила, и не верила им. Он был такой искренний, Маднотор, Мад... И тогда она решилась на один из самых смелых поступков в своей жизни (не считая атаки Лиана): она взяла баул с тряпками и отправилась в т-сектор, к дому Мада, под предлогом того, что хочет что-нибудь продать.
Кауру разрешалось ходить по нейтральным и по своим к-секторам в любое время, по ю-секторам - с восьми утра и до пяти, в остальное время требовалось разрешение. Т-секора были почти недоступны. Юнэми могли посещать их точно так же, как кауру - ю-сектора. И был один час, как раз после полудня, когда в данном секторе без разрешения могли появиться кауру. Что же касается иситов - все они жили в центрах городов в высотных домах, и-домах, как их условно называли, и могли свободно перемещаться по любым территориям. Вокруг каждого и-дома был определённый кусок земли, где располагались различные тренировочные комплексы и стадионы. Вообще-то они были для иситов, но сюда допускались и туранэ, если им хотелось поразмяться. Что же касается юнэми и кауру, для них были свои стадионы. В общем, иерархическая система работала вовсю.
Как раз в нужное время Рена подошла к воротам дома (Мад давно сказал ей, где живёт, на всякий случай) и робко нажала на кнопку звонка. Из динамика раздался твёрдый голос:
–
Дом Векоран.– Я... я из мастерской, Маднотор Векоран заказывал одежду, я принесла...
– Ему больше не нужна одежда, - ответил человек и отключился. Рена заволновалась пуще прежнего. Неужели он действительно оставил её? Просто так, ничего не сказав? Девушка была очень ранимой и мягкой характером, из-за этой мягкости на глазах выступили слёзы, но она упрямо надавила на кнопку ещё раз.
– Дом Векоран.
– Я должна доставить заказ или получить подпись о том, что мне отказали, - уже твёрже сказала девушка, хоть голос и дрожал. В динамике завозились, потом раздалось пиликание, и двери разъехались в стороны. Рена ступила на родной участок Мада.
– Я думала: хоть увижу его... в последний раз...
– всхлипывала Рена. Она уже давно сняла куртку и рассказывала мне всё, как знакомому, совсем забыв, что я вообще-то юнэми, и что ко мне надо испытывать неприязнь.
– А ко мне вышел какой-то человек, кажется, отец Мада... сказал, что распишется за сына... А у меня с собой листок был, на такой случай. Я какой-то ерунды написала, полоску провела для подписи... я так хотела узнать, что же с ним... с Мадом... и сказала, что нужна его подпись. А отец... он...
Рена опять расплакалась. Я подумал немного, потом пересел на кресло (благо места там было много) и обнял девушку за плечи. Она не отреагировала, но гнать меня не стала. Или ей так было спокойней, или она боялась возразить...
– Он умер, - проговорила Рена в колени.
– Так и сказал: умер. Расписался и закрыл дверь. Охранник подошёл, чтобы меня вывести, а я... стою... и упала в обморок...
– Ты думаешь, его убили?
– спросил я, гладя девушку по плечу.
– Я не знала, - Рена опять подняла голову.
– Я очнулась уже за воротами, меня этот охранник вынес. Ждал, пока я очнусь, чтобы ворота закрыть с чистой совестью. Хорошо хоть на снег не усадил, кое-как прислонил к стене и держал. Он мне и сказал...
Да, подумал я, легко сказать, что убил Лиан. Чего уж там - и так о нём весь город знает. Подумаешь - слух разрастётся. Но самое ужасное было не то. Одно дело - сказать, а другое - доказать. Рена говорила, что охранник вытащил скомканный листок. Наверное, очень ему хотелось с кем-то поделиться. Или напугать кого-то Лианом... Он сказал, что эту записку оставили на месте убийства, но когда отец Мада увидел, её, пришёл в ярость и выбросил через окно, потому что понял, что против Лиана не попрёшь. И если он начал убивать, то лучше к нему вообще не соваться .
– Хочешь, возьми забери...
– охранник протянул листок девушке.
– Будет у тебя листок с автографом...
Я подумал, что охранник просто хотел избавиться от вещи, хоть как-то связанной с Лианом, но это было неважно. Сейчас передо мной был этот листок, и почерк на нём определённо не было моим. Кто-то специально написал. Кто?
– Рена, а почему никто не подумал, что именем Лиана просто прикрылись?
– предположил я.
– Да кто ж прикроется...
– шмыгнула носом девушка.
– Он если узнает - голову оторвёт. Или ноги...
Да, и правда. Такое мог написать или безумец, или тот, кто меня не боится.
– Рена, - начал я, вставая из-за стола полный решимости действовать.
– Подожди меня здесь, я вернусь через двадцать минут. Не бойся, тебя здесь никто не тронет.
– Ты что, уходишь?
– ужаснулась девушка.
– Нет, я не останусь!
– она принялась судорожно пихать руки в рукава, но получалось плохо. Я опять сел рядом.
– Рена, останься. Поверь, здесь ты в полной безопасности, слышишь? Кроме меня сюда никто не придёт. Ты можешь пока по дому походить, посмотреть что-нибудь... я, кажется, знаю, кто убил Мада. И это не Лиан.