Лица века
Шрифт:
В. К. Все совпало?
Г. Т. Да. В Сорренто мы уже смотрели телевизионную передачу. И той же ночью вернулись в Рим. Часа в четыре разбудил я руководителя делегации: «Можно мне улететь в Москву?»
В. К. Участвовали в похоронах?
Г. Т. Если можно так сказать – участвовал. Все было в каком-то тумане. Центральный Дом Советской Армии, Красная площадь…
В. К. После этого вы остались, Герман Степанович, на Земле космонавтом номер один. Из живущих, я имею в виду. Американец Джон Гленн последовал за вами в космос лишь полгода спустя,
Г. Т. Знаете, после полета Гагарина тогдашний президент США Кеннеди выдвинул национальную задачу – обогнать русских. Заявил: мы должны быть первыми на Луне. Шел 1961 год, а в 1969-м американцы, как вы знаете, осуществили посадку на Луне. Это была национальная программа, на которую работало все и которая ставила одну цель: опередить нашу страну. Вот что значил полет Гагарина, как он был воспринят. Пришлось Америке, которая очень уважает и любит себя, признать очевидное наше первенство и гнаться за нами!
В. К. А у нас за последние годы все смирились и на все махнули рукой. Национальная честь, достоинство, гордость – ничто. Готовы ползать перед кем угодно и лизать что угодно. Дух торгашества в самой атмосфере общества: все на продажу. Такое впечатление. Вы согласны?
Г. Т. Еще бы! И в такой атмосфере зачем молодежи какие-то подвиги, какие-то дела во имя Отечества, связанные с риском и требующие полной отдачи сил? Лучше в «комке» торговать.
В. К. Утверждается такая психология?
Г. Т. Опасно, что она проникает всюду и захватывает все больше людей. Возьмите заводы и конструкторские бюро нашей космической отрасли. Люди там работают в основном на энтузиазме. Но у них же есть дети, внуки. Они все видят, что происходит вокруг, и могут спросить: а зачем, отец, тебе это надо? И спрашивают. И говорят: посмотри, как живет дядя Коля…
Должна быть большая общенациональная задача. Цели нужны общегосударственные, а у нас, к сожалению, ничего такого не провозглашено и все разрушено.
Поэтому обижаться на молодежь, что она «не такая», мы особенно-то не имеем права. Хотя, знаете, в прошлом году во время предвыборной кампании мне довелось несколько раз бывать в Ленинграде, выступать в школах, университетах перед многочисленной аудиторией, и я должен сказать, что был худшего мнения о молодежи нашей. Оказалось, школьники и студенты очень интересуются тем, что волнует нас. Встречи продолжались по два-три часа. И ребята с огромным вниманием слушали. А главное – я видел их глаза! Я слышал вопросы, которые мне задавали. И понял: наверное, еще не все потеряно. Зависит многое от того, кто к ним придет и о чем будет говорить. Больше надо рассказывать молодым о нашей истории, о наших прежних достижениях, отвечать на вопросы, которые их беспокоят, излагать наш взгляд на происходящее и нашу оценку того, что произошло… Мои встречи в Ленинграде зарядили меня оптимизмом!
В. К. А вот работа в Думе, Герман Степанович, она что-нибудь полезного дает? Как вы ее оцениваете, будучи депутатом?
Г. Т. Двоякое чувство… Конечно, дает она удовлетворение или не дает, работать все равно надо, раз тебя избрали и тебе это доверили. Естественно, хотелось бы, чтоб отдача больше была. Дума должна быть
трибуной не для разговоров, а для нахождения решений тех вопросов, которые ставит жизнь.В. К. Сами вы в каком комитете?
Г. Т. По промышленности, строительству и наукоемким технологиям. А наукоемкие технологии – это, по существу, военно-промышленный комплекс. Масса серьезнейших проблем.
Вопрос о земле, Земельный кодекс… Кажется, трижды его уже отклоняли. Там ключевое, конечно, – купля-продажа земли. Вот этого я принять никак не могу! Был сейчас на Алтае. Великолепные поля гречихи, ржи. Спрашиваю: проблемы какие? Убирать надо, как-нибудь будем выкручиваться, перекидывать комбайны с одного поля на другое. Но самое неприятное – элеватор в Овчинникове приватизировали! Сюда из нескольких районов свозится зерно; так вот, приватизировали – и теперь сбивают цены. Обирают крестьян.
А кто извлечет выгоду из купли-продажи земли? Опять не крестьянин. Я разговаривал об этом на Алтае и со своими избирателями в Коломенском районе Московской области. Все говорят: нельзя этого делать! Кто в конце концов скупит землю и станет ее собственником? Не работники. И будут заставлять вчерашних колхозников работать на себя за нищенские деньги – как батраков.
В. К. Скажите, но все-таки есть у вас какая-то надежда на улучшение дел в стране, связанная с президентством Путина?
Г. Т. Так хуже-то, кажется, уже некуда. Настал такой момент, когда изменения должны быть только в лучшую сторону. Трудно пока вполне понять программу нового президента, но, на мой взгляд, обязательно надо принимать меры, чтобы оздоровить экономику, чтобы и социально-политические отношения у нас стали хоть более или менее нормальными.
Сентябрь 2000 г.
Мы вышли в космос первыми и нельзя оттуда уходить
АКАДЕМИК ВАСИЛИЙ МИШИН, ПЕРВЫЙ ЗАМЕСТИТЕЛЬ И ПРЕЕМНИК ЛЕГЕНДАРНОГО КОРОЛЁВА
Василий Павлович Мишин, который на публикуемом снимке 1958 года справа от С. Королёва, И. Курчатова и М. Келдыша, двадцать лет был первым заместителем Главного конструктора, а затем, после ухода Сергея Павловича Королёва, стал официальным его преемником на посту космического Главного. Он – Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственных премий.
Теперь его уже нет в живых, однако несколько моих с ним бесед, состоявшихся ранее в разное время, запечатлели много подробностей и проблем космической эпопеи и его роль в триумфальном советском выходе в космос.
КАК БЫЛО:
Виктор Кожемяко. Поскольку мы беседуем на этот раз перед исторической датой – сорокалетием полета Юрия Гагарина, расскажите, пожалуйста, как запомнился вам тот апрельский день.
Василий Мишин. На Байконуре я жил в одном домике с Сергеем Павловичем Королевым. А напротив был домик, в котором поселили Гагарина и Титова. Так что я видел, как они готовились к полету.
В. К. Вы уже знали, что полетит кто-то из них?