Лицедеи. Сборник

– Какой ребенок?! – жестко отреагировал Якубович, – Не хватало мне еще на старости лет вонючих пеленок и детских воплей по ночам.

Но Марина, несмотря на запрет, все-таки решила рожать. Появление на свет маленькой Варвары ненадолго растопила лед в сердце Леонида Аркадьевича и он решился сыграть тихую свадьбу, после чего все силы и средства бросил на строительство загородного дома… в котором сегодня нет даже его тапочек.

По его требованию, Варвара получила фамилию матери. И если в случае со старшим сыном, Леонид Аркадьевич аргументировал аналогичное требование тем, что иметь в Советском Союзе фамилию Антонов гораздо выгоднее чем фамилию Якубович, то в случае с Варварой он честно признался, что не хочет, чтобы его фамилия использовалась в корыстных целях.

– Получать пятерки с фамилией Якубович просто. Пусть попробует это сделать с фамилией Видо.

Когда Марина рассказывала о нелюбви Леонида Аркадьевича к «Полю чудес», к ней на колени взгромоздилась Варвара и в манере, свойственной ее папе добавила:

– Когда он там танцует, переодевается или целуется с кем-то, мне становится стыдно. Мне кажется, что эти моменты лишние, что он не должен такое делать. Я стесняюсь, когда вижу его в телевизоре.

Для записи интервью Якубович пригласил нас к себе в бильярдный клуб – уютное, но прокуренное до самого бетона помещение, стены которого увешаны сотнями фотографий с изображением всех российских знаменитостей, умеющих держать в руках кий. Всем известно, что Леонид Аркадьевич заядлый бильярдист и даже носит почетное звание вице-президента Федерации бильярдного спорта России.

Наш герой, как и положено звезде его статуса, опоздал, сославшись на безумные пробки. Он не знал, что прогуливаясь по клубу, я еще час назад заметил его в одной из приватных кабинок, где он о чем-то беседовал с компаний возбужденных кавказцев, по лицам которых без особого труда можно было понять, что они очень далеки от искусства и вряд ли знакомы с творчеством своего собеседника.

Леонид Аркадьевич уселся в приготовленное для него кресло, тут же вызвал официанта, обругал его за остывший кофе, потребовал заменить пепельницу, принести воды и передав ему свой мобильный, предупредил:

– Если позвонят из Норильска, немедленно принеси телефон сюда, – и обращаясь к нам продолжил, – У меня завтра корпоратив у друзей. Будут ВСЕ. Меня уговорили провести это мероприятие. Я обычно не занимаюсь такой ерундой, но друзьям отказать не могу. С чего начнем?

Начали с детства. Он долго, красиво и трогательно рассказывал о своей семье, об отце и матери, о послевоенной Москве. О том, как будучи невзрачным юнцом, да и еще к тому же евреем, он чудом поступил в институт, как стал играть в КВН, как впервые отпустил усы и сбрил их только один раз в жизни, когда проиграл какой-то нелепый спор. Как увлекся написанием реприз для эстрадных комиков и благодаря этому проник в элиту творческой интеллигенции, которая, как и положено советской элите средней руки, едва сводила концы с концами. Как «подшабашивал» на полуподпольных аукционах, но это было так редко и так ненадежно.

Особняком стояла история с приглашением стать ведущим первого советского конкурса красоты, который должен был в прямом эфире транслироваться по центральному телевидению. Леонид Аркадьевич четко представлял себе, как должен выглядеть ведущий такого действа, но он совершенно не представлял, что нужно сделать, чтобы так выглядеть. У него не было не только положенных смокинга и бабочки, но даже приличного костюма. С трудом, через десятые руки, добыли перелицованный смокинг одного из престарелых скрипачей, но вожделенный костюм оказался 54-го размера, при том что сам Леонид Аркадьевич никогда не отличался высоким ростом. Мама взялась укоротить брюки, но как всякая мама, обожающая своего сына, перестаралась, делая, как ей казалось, лучше. На сцену начинающий шоумен вышел в подстреленных брюках подвязанных на поясе обычной веревкой, с подкаченными рукавами и висящим почти до колен пиджаке.

Я помню этот конкурс. Мы смотрели его по телевизору всей общагой. Ничего смешного во внешнем виде ведущего мы тогда не заметили, но когда на монтаже фильма просматривали этот архивный эпизод с выходом на сцену Якубовича в «смокинге», смеялись до потери сознания.

В 91-м на пути Леонида Аркадьевича возник молодой и амбициозный теленоватор Влад Листев. Он предложил вести вместо него уже гремевшую на всю страну программу «Поле чудес». Якубович наотрез отказался. Не действовали никакие уговоры. В бесполезных попытках прошло несколько месяцев, пока выдохшийся Листев не пригласил его быть гостем очередной программы. Они вдвоем, под овации публики, спустились в студию и остановились у игрового барабана. Шла прямая трансляция. Листев взял микрофон, поздоровался и произнес фразу, которая навсегда изменила судьбу Якубовича:

– Уважаемые, телезрители! Разрешите представить! Потрясающий, великолепный, неповторимый Леонид Якубович!… Новый ведущий Капитал-шоу «Поле чудес»! Сунул микрофон в руки опешевшему Якубовичу и ушел из студии. И вот уже больше двадцать лет стоит Леонид Аркадьевич у игрового барабана и собирает подарки от ошалевших игроков. Программа уже давно перестала быть игровой. Игра никого не интересует. Важно выйти в центр студии, крутануть барабан и начать своё шоу с песнями, подарками, приветами, поцелуями и распитием домашней самогонки.

Американские владельцы телевизионного формата «Колесо фортуны», с которого Листев в свое время содрал идею для «Поля чудес», поначалу пытались предъявлять претензии на авторские права, требовать огромную денежную компенсацию, но когда лично приехали в Россию и посмотрели «Поле чудес» в исполнении Якубовича, все свои претензии сняли.

Сегодня Якубович всем сердцем, всей душой, каждой клеточкой своего тела ненавидит эту программу. Его бесит все, что связано с «Полем чудес», но несмотря ни на что, он каждую пятницу появляется в эфире Первого канала и произносит фразу, ставшую уже классикой:

– В эфире – капитал-шоу «Поле чудес»!

Это необъяснимый феномен. Что заставляет человека люто ненавидящего свою работу, делать ее так, что все в восторге на протяжении уже многих лет? Что или кто не дает ему уйти? Не думаю, что только деньги. Хотя и деньги, наверное тоже…

– Телевидение – это странный мир, – продолжил свой монолог Якубович, – Это как наркотик. Оно имеет плюсы, имеет минусы, но раз уж туда попал, обратно не выберешься. Телевидение прекрасно и отвратительно в равной степени. До осатанения. Это странное место. Очень странное.

Он еще долго говорил о себе и о своей маниакальной педантичности, когда каждый предмет должен лежать на определенном месте, вещи должны быть разложены в строго определенном порядке, а его гости должны действовать по строго определенным правилам. И если сын остается у него ночевать, то пусть не удивляется, вернувшись из туалета, куда выбежал на минутку среди ночи, что его кровать будет идеально застелена. И пусть жена и дочь не возмущаются, что видят его максимум один раз в месяц, и пусть жизнь в загородном доме-дворце не кажется им заточением, и пусть не раздражает запрет посещать его московскую квартиру, носить его фамилию и смотреть его «Поле чудес». Все должны знать, что он предпочитает проводить свободное время в одиночестве. И не дай бог кому-то это одиночество нарушить.

– Жизнь, которой я живу – это абсолютное одиночество, – грустно сказал Леонид Аркадьевич, закуривая очередную сигарету, – Это одиночество в толпе. Я раньше это скрывал, но сейчас уже не охота скрывать. Скажу вам честно – я абсолютно одинокий человек.

Именно желание быть наедине с самим собой привело его в авиацию. Только находясь в кабине маленького спортивного самолета на высоте нескольких тысяч метров, он считает себя по-настоящему счастливым. Только здесь он управляет своей жизнью. Здесь только от него зависит куда лететь и с какой скоростью, здесь только он принимает решения и самостоятельно выходит из сложных ситуаций. Он не может без этого жить, как не могут жить без Леонида Якубовича миллионы телезрителей.