Лич добра и поддержки

Малый круг нафтонигредовращения с индюшачьим сердцем, большой круг, затем сшивание всего «Мёртвым соединением», а после и подъём мертвеца.

— Восстань! — приказала Эстрид, завершив пальцевую формулу. — Гарм Первый!

Бывший деспот и новоиспечённый губернатор Маркбургской области восстал и дёрнул кожаные ремни. Эстрид освободила его от них и жестом велела слезть со стола.

— Садись за стол и пиши список твоих наиболее толковых заместителей и работников, — приказала она ему. — Как закончишь — найди меня.

— Слушаюсь, повелительница, — поклонился Гарм.

Эстрид же пошла искать Велизария, который первым делом пошёл принимать у сдавшегося гарнизона городской арсенал. Она застала его за изучением какого-то гроссбуха.

— Прекращай это и следуй за мной, — приказала она ему и развернулась к выходу.

— Я не один из твоих дохлых рабов, — покачал он головой.

— Ты должен мне свою жизнь, — развернулась она к нему. — Или я уже могу называть тебя неблагодарным ослом?

— Я отплачу, — уверенно ответил Велизарий.

— Поэтому ты должен идти за мной, — произнесла Эстрид и направилась на выход из арсенала. — Я хочу поговорить о способах оплаты долга жизни.

Флавий Велизарий тяжело вздохнул и пошёл вслед за ней.

— Как ты уже знаешь, у меня есть доступ в непокорённый мир, ломящийся от неописуемых богатств… — заговорила Эстрид, когда они пошли к башне деспота. — Сам ты туда отправиться не можешь, но я хочу, чтобы ты помог мне тщательно подготовить моих немёртвых к тому, что ждёт их в ином мире…

Глава двадцать третья. Доступные опции

/8 января 2028 года, сатрапия Сузиана, г. Душанбе/

— Что-то не напугала нифига, хоть ты и старалась, — заключил я. — Какие-то душители одноглазых змеев, а не могущественный культ, способный свергать королей.

— Зря ты их недооцениваешь, — сказала на это Самайра.

Договор с ней мы уже заключили, а потом она рассказала мне о культе садху, также известных как «добродетельные». Никогда раньше не слышал о таком говне, но Самайра сказала мне, что это название индийских святых, йогинов и аскетов, которые всеми силами пытаются получить мокшу, которая есть что-то вроде освобождения.

Вот о йогинах я слышал, но как-то не понял связи между сидением на гвоздях и оборотнями. Но эти ребята тысячу лет развивались в условиях существования реальной магии, позволяющей творить такое, что потом заманаешься предъявлять на каждую новую хуюмболу религиозные обоснуйчики. Неудивительно, что они изменились и стали «перезагружать» людей с «плохой» кармой — так они называют физическое устранение жертвы.

Похоже, что это классическая тоталитарная секта, очень ревностно хранящая свои секреты, поэтому особой угрозы от неё я не вижу. Ну наделают они оборотней, ну нашлют на нас — да я объявлю этот день вторым Новым годом!

Впрочем, они могут попытаться убить Самайру, присылать убийц, убийц-магов, может, выкопают где-то витамантов, чтобы попробовать избавиться от меня на пару-тройку десятилетий, но, перед этим, всей этой орде специалистов придётся пройти через мою немёртвую армию. Через «Юбисофт», через «Ред Шторм», через «Близзард», а затем и через «Активижн» — весь крупный игропром на моей стороне! У них нет шансов! В общем, я с нетерпением жду, когда они начнут что-то предпринимать, ведь это добавит небольшую перчинку в мою давным-давно распланированную нежизнь.

— Они меня слегка заинтересовали, поэтому я и хочу посмотреть, что они выкинут, когда узнают, что за ерунда случилась с их секретом, — улыбнулся я. — Пойдём в кафе, тебе, как я полагаю, нужно поесть.

Вечно забываю, что живым надо есть — когда сам в этом больше не нуждаешься, это становится таким неважным. Так зажиточные барыги становятся глухи к потребностям бедствующих работяг, потому что для них это уже ерунда и вообще, им становится непонятно, как можно заморачиваться о таких сущих мелочах, как квартплата или поиск скидок на еду…

«А ты можешь быть таким милашкой, когда хочешь понравиться», — раздалось у меня в голове.

Думаешь, я хочу её трахнуть?

«Я не знаю, чего ты хочешь», — ответила на это Аня. — «Но ты ведь этого ещё не пробовал в своём новом состоянии, так?»

Знаешь, что-то не хочу этого с тобой обсуждать. Вон!

«Как скажешь», — донеслось от моей штатской телепатки. — «Но знай, что её будет нетрудно уломать — триста девяносто девять дней и ночей без секса — с ума сойти можно. Даже ходячий труп не выглядит совсем уж плохим вариантом».

А как же без этого обходилась ты?

«У меня есть одна милая фиолетовая штучка», — ответила Аня. — «Спасибо, кстати, за батарейки».

— Всегда пожалуйста, — ответил я вслух.

— Спасибо, — неверно поняла меня Самайра.

— Официант, мне как обычно, а ей филе миньон и красное вино, — сделал я заказ, когда к столику подошёл парень, выглядящий как завзятый полупокер.

Получаю свой перцовый карнаж и поливаю его чистейшим альбедо — это у меня вроде усилителя вкуса. Перец от альбедо обретает ошпаривающе-сладкий привкус, создающий ощущение, будто я действительно живой.

Самайра взяла стейк рукой и начала откусывать от него куски. Бескультурщина-с…

— Его надо резать ножом, который справа от тарелки, а затем есть вилкой, которая слева от тарелки, — сказал я ей.

— С чего бы это? — спросила Самайра.

— Правила этикета, принятые в моём мире, — пожал я плечами. — У нас так заведено, а ты работаешь на меня.

Индианка, которая, к моему удивлению, охотно ест говядину и вообще отлично питается мясом, положила стейк обратно в тарелку, взяла нож и начала не очень умелыми движениями разрезать мясо на куски.

— А разве у вас нет запрета на поедание мяса коров? — задал я интересующий меня вопрос.

— Я — садхви, поэтому мне можно, — ответила Самайра. — Но только не в родных землях. Обычаи чужаков принято соблюдать.

— Как-то совсем не сочетается с аскетизмом, — вздохнул я.

— Мы много путешествуем, что требует много сил, — произнесла индианка. — Дома запреты снова начинают действовать.

— Понятно, — ответил я на это. — Ешь, а затем пойдём варить зелье. Не торопись, мы не спешим.