Лич, который взрывает воздушные замки
Шрифт:
Анатолий быстро свёл рассечённые сосуды к нужным местам и мы начали ждать.
Регенерация, первым делом, попыталась вытолкнуть инородный предмет, но я включил все свои волевые качества и попытался покорить её своей воле.
Получалось так себе, совершенное сердце выталкивалось из грудной клетке, но делало это медленнее, чем я ожидал. Значит, работает!
Утраиваю свои волевые усилия и принуждаю своё индивидуальное бессознательное работать на меня.
— Пошёл процесс, босс! — зафиксировал Анатолий изменения.
А я видел всё в зеркале, висящем
Процесс регенерации полностью прекратился, что означало часть успеха.
Далее роборука вновь очистила рассечённые сосуды от наросших тканей, которые должны были стать моим обычным сердцем, после чего присоединила их к совершенному сердцу.
Теперь я пожелал от своего организма иного. Не создать новое, но присоединить.
На этот раз победа над подсознанием далась гораздо легче.
Моя аорта послушно прилипла к совершенному сердцу и сформировала первую связь, а затем к нему присоединилась верхняя полая вена, после чего в новое сердце сразу же потекла моя венозная кровь — совершенное сердце не прекращало биться ни на секунду.
Дальше всё пошло, как по накатанной — все остальные сосуды присоединились и я ощутил, как моя личная кровь начала интенсивное движение по кругам кровообращения.
— Ой, босс, что-то происходит… — предупредил меня Анатолий.
— Да я вижу, — ответил я на это.
Внимательно наблюдаю за тем, как совершенное сердце начинает преобразование сначала сосудов, а затем и окружающих тканей.
Мои внутренние органы начали менять окраску и состав: плоть стала будто бы живее. Именно так должны выглядеть внутренние органы почти живого человека.
Кровь моя тоже подверглась бурному преобразованию, из-за чего я почувствовал неожиданный прилив эйфории. На секунду мне показалось, из-за шума в голове, что я снова живой…
— Всё в порядке, босс? — поинтересовался Анатолий. — Не прерывать процесс?
— Всё заебись… — ответил я. — Затворяй грудную клетку…
Роборука убрала массивные расширители, после чего моя грудная клетка самостоятельно собралась и закрылась.
— Убирай аппаратуру, — приказал я.
Анатолий снял приборы и расцепил захваты, надетые на меня сугубо на всякий случай.
Я сел на операционном столе и прислушался к ощущениям. Вроде как…
Тут мой желудок страшно заурчал, а я начал чувствовать острую боль в области печени.
— Мне срочно надо в сортир, — констатировал я.
Едва успел добежать до служебного туалета морга.
— Ох, блядь, — сел я на унитаз и ощутил позыв к рвоте.
Кожа моя покрылась липким потом, из глазниц потекла какая-то мутная жидкость, а жопу свою я просто перестал контролировать — начал срать чем-то густым, хотя я не ел ничего уже больше трёх дней.
Быстро хватаю пластиковое ведро, стоявшее под раковиной. Рвотный позыв оказался неудержим, поэтому я сразу же выблевал что-то мутное и жидковатое, не обладающее никаким вкусом.
— Босс? — деликатно постучал в дверь манипулятор Анатолия.
— Бу-э-э… — ответил я. — Ох… Всё в порядке… Не… бу-э-э… не отвлекай…
Приблизительно через
десять минут двустороннего непрерывного освобождения внутренних пространств, я вновь ощутил противоестественный прилив эйфории.— Бля-я-я… — произнёс я, когда рвотные массы закончились.
Кишки продолжали интенсивно отрабатывать за накопившиеся задолженности, но я перестал потеть и плакать какой-то хернёй. Вытираю лоб и вижу на руке какую-то отвратительного вида и мерзкой консистенции слизь.
Наматываю на руку туалетную бумагу, своеобразный символ нашей цивилизации, после чего начинаю оттираться от этой слизи.
Желудок вновь протяжно заурчал, после чего кишечник выдал последнюю и самую мощную партию фекалий прямо в унитаз.
Стало ощутимо легче. Но меня больше порадовало не само облегчение, а то, что я вообще испытал нечто подобное.
Прикладываю руку к груди и ощущаю сердцебиение.
— Ха-ха… — хохотнул я неуверенно. — Ха…
Через несколько минут я вышел из сортира и решительно направился в душевую.
— Хлорку притащи, будь добр, — попросил я Анатолия.
Процесс смывания слизи занял десяток минут — она оказалась очень липкой, но зато после помывки я почувствовал себя будто заново родившимся.
— Это ещё не жизнь, но очень к тому близко, — заключил я, переодевшись в новый комплект из джинсов и футболки.
— Поздравляю тебя, босс, — произнёс Анатолий.
— Благодарю, — кивнул я ему.
Нутром чую, как мои кости преобразуются во что-то новое, более совершенное.
Я не стану от этого совершенным существом, рылом не вышел, но то, что это усиливает меня — несомненно.
/21 октября 2034 года, Праведная Республика, предместья Душанбе/
— … а как тебе такое?! — нажимаю я на кнопку.
Отправляю военному блоку «Скандия» предложение, от которого он не сможет отказаться — сорок восемь тонн брюквы с дисконтом в 25%.
Картофельный кризис почти угандошил продовольственный рынок, что вызвало вынужденное затишье в зоне боевых действий, а также обеспечило успех вторжения австразийских ботов в Бриттлэнд — ослабленные голодом пограничные гарнизоны не сумели ничего противопоставить девяти древним танкам, прорвавшим оборону и позволившим ботам стремительно пройти вглубь территорий.
Плохо, что боты уничтожают в том числе и мирное население, сокращая мою целевую аудиторию, но хорошо, что рушится фронт — так будет больше голодных…
Когда начался массовый голод, я начал тактическое выжидание, чтобы выросли цены на все наименования продуктов. И теперь, когда армии и мирные жители всего мира посидели на голодном пайке, я беру самую большую ложку и снимаю сливки.
«Пидр ты», — написал мне глава военного блока. — «Наживаешься на наших страданиях».
«ПНХ, мразь», — написал я в ответ. — «Я сделал щедрый дисконт — будь благодарна мне, грязная шлюха!»
После недолгой паузы, Параномос17 принял сделку. Изи мани, хе-хе!