Личная жизнь адвоката

А Дубровская, в свою очередь, ревниво рассмотрев «сотрудницу» мужа, вынесет свой вердикт. Жанна привлекательна и моложе ее несколькими годами, но она – охотница, и это видно невооруженным глазом. Мужчины же, как дичь, только почувствуют, что их рассматривают как добычу, мигом путают след и уходят в другие места. Правда, это им не мешает перед тем, как вильнуть хвостом, немного развлечься.

– Вы – счастливая женщина, Лиза, – сказала Лисовец вполне искренне. – У вас симпатичные дети, замечательный дом… – возможно, она хотела добавить «чудесный муж», но в последний момент решила этого не делать. Кто знает, как оценит подобную вольность Мерцалов.

– Да, спасибо.

Они опять обменялись вежливыми улыбками. Но тут подошла свекровь и пригласила всех на ужин, включая Жанну. Надо сказать, Ольга Сергеевна чувствовала себя в своей стихии в присутствии гостей. Именно тогда ее таланты, как хозяйки большого дома, ценились по достоинству. Вот и сейчас она не без гордости провела гостью в столовую, где был сервирован ужин.

– Ах, какая красота! – не могла удержаться от вздоха Жанна, и эти слова бальзамом легли в душу Мерцаловой. Конечно, девушка не могла не оценить убранство стола, где каждый предмет знал свое место. Белый столовый сервиз, без позолоты и украшений, на бледно-зеленой скатерти смотрелся изысканно. Ваза с розами посередине и две свечи на разных концах стола добавляли уютной атмосфере загородного дома особую прелесть. Салфетки были продеты в кольца – для Ольги Сергеевны не существовало мелочей!

Андрей достал ради гостьи вино, хотя сам во время ужина чаще всего довольствовался минеральной водой. Лиза подумала, не слишком ли хлопочут вокруг рядовой сотрудницы, но возразить вслух не решилась. Лично она для Жанны ничего не сделала, разве что привезла в столовую коляску с близнецами. Это хоть чуть-чуть позволило сбавить пафос званого ужина при свечах.

Все сели за стол. Ольга Сергеевна подала рыбу и овощи, запеченные на гриле. Андрей разлил по бокалам белое вино. Тосты произносить не стали, да и случая подходящего в общем-то не было. Пили маленькими глотками, смакуя вкус, а сквозь открытые окна в столовую неспешно вливался аромат позднего лета. Говорили в основном Ольга Сергеевна и Жанна. Мерцалова задавала вопросы о родителях, о каких-то общих знакомых. Гостья отвечала охотно, демонстрируя с гордостью, что у нее полно влиятельных друзей. Лизу не особо интересовали подробности частной жизни знаменитостей, и она слушала вполуха, тем более что ей приходилось периодически вставать: поить близнецов водичкой, успокаивать, брать их по очереди на руки. Но, даже качая Машу, Елизавета искоса посматривала на гостью.

Жанна Лисовец вела себя безупречно. Она умело разделывала рыбу, умудряясь вести светскую беседу и не говорить с набитым ртом. Дубровская могла понять, почему такая девушка устраивала госпожу Винницкую. В роли профессорской снохи она была бы бесподобна: хорошо воспитана, занятна, внешне привлекательна. Рядом с Вострецовой Евой она смотрелась примерно как породистая борзая рядом с лохматой рыжей дворнягой. Вот только искренности в ней было не больше, чем породы в ее сопернице. Даже когда она улыбалась, глаза ее оставались холодными и пустыми, как у куклы. Но искренность и прямодушие были не в чести ни у Милицы Винницкой, ни у Ольги Мерцаловой.

Когда на стол подали черничный пирог, изготовленный по какому-то старинному рецепту, Жанна обратила свои кукольные глаза на Дубровскую.

– А вы чем занимаетесь, Лиза?

Вопрос был задан неумно, тем более что в этот самый момент Елизавета качала на руках Сашу. Мальчик мусолил беззубым ртом краешек ее блузки и никак не хотел засыпать. Соску он не выносил категорически.

Разумеется, Дубровская сообразила, что гостью интересует профессия, а не ее материнские обязанности.

– Мы с вами коллеги, – сказала она. – Я – адвокат.

– Когда-то была, – внесла свою лепту свекровь. – Слава богу, что это занятие уже далеко в прошлом. Признаться, я никогда не одобряла ее тяги к загадкам и расследованиям.

Лисовец непонимающе посмотрела на Лизу. То ли она придерживалась того же мнения, что и свекровь, то ли не разобралась, при чем тут адвокат и расследования.

– Я – адвокат по уголовным делам, – пояснила Дубровская. – Конечно, я не веду расследований. Моя задача – защита клиента на следствии и в суде.

– А! – понимающе закивала головой Жанна. – А вот я всегда предпочитала хозяйственные дела. Там меньше жути и больше денег.

Мерцалов иронически поднял бровь. Лисовец поняла взгляд начальника по-своему.

– Конечно, Андрей Сергеевич, я только хотела сказать, что предпочитаю реальную отдачу от того, что я делаю. Уголовщина мне претит. Я живу в благополучном мире, среди порядочных людей, и мне хочется заниматься чем-то столь же пристойным.

– Весьма разумно, – похвалила свекровь и с неудовольствием посмотрела на невестку. Сколько, мол, я тебе об этом же говорила?

Неизвестно, что задело Дубровскую: то ли осуждающий взгляд Ольги Сергеевны, то ли высокомерие Жанны и этот ее полупрозрачный намек на то, что Лиза занимается чем-то второсортным, «непристойным».

– Не знаю, не знаю, – сказала вдруг Дубровская. – Мне кажется, что в мире «порядочных» людей тоже происходят неприятные казусы. Взять хотя бы Винницких. Их сын Артем погиб. А ведь, по словам Милицы Андреевны, он приходился вам женихом, – тут Елизавета взглянула на мужа, наблюдая, какое впечатление это на него произведет.

Мерцалов остался спокоен, зато Ольга Сергеевна схватилась за сердце.

– Ох, господи, милочка! Честно говоря, это для меня новость. Ты правда собиралась замуж за сына Винницких? Какая потеря!

– Мы были очень дружны с его родителями, – уклончиво ответила Жанна. – Они всегда мечтали о том, что когда мы вырастем, то обязательно поженимся. Мы дружили семьями.

– Вы были бы чудесной парой! – с чувством произнесла Мерцалова, беря за руку Жанну. Должно быть, она всей душой выражала ей соболезнования.

По всей видимости, Лисовец не была признательна Лизе за напоминание о том, какой лакомый кусок уплыл некогда мимо ее носа. Артем Винницкий со всех сторон был привлекательной добычей.

– Да, Артема мы потеряли по вине одной бессердечной девицы, которая заявилась к ним в дом вместе со своим пьяным дружком, – сказала Жанна, ставя чашку на блюдечко чуть более порывисто, чем это требовали приличия. Фарфор жалобно дзынькнул. – Вот что бывает, когда люди из подворотни пытаются войти в наш мир. Именно поэтому я когда-то выбрала арбитраж. Во всяком случае, мне не приходится защищать всякое отродье.

– Говоря «отродье», вы, конечно, имеете в виду Еву? – уточнила Лиза. Она уже тоже завелась, потому что качала Сашеньку слишком активно для того, чтобы он заснул. – Вы считаете, что она недостойна защиты?

– Человек, лишивший жизни другого человека, недостоин ничего, кроме виселицы, – категорично заметила Жанна.

– Это с какой стороны посмотреть. Я вот считаю, что Ева не виновна в смерти Артема, и собираюсь это в скором времени доказать.

Мерцалов снисходительно улыбнулся.

– Дорогая, интересы девушки защищает, как я понимаю, другой адвокат. Мы с тобой говорили об этом. Так что пусть он занимается ее делом. В конце концов, кто виновен, покажет следствие.

Дубровская поняла, что проговорилась. Она была не готова сказать родным, что ведет защиту Вострецовой, а тот адвокат, о котором они сейчас вели речь, едва не вылетел из дела за рукоприкладство.