Личная жизнь тихони Элис
Шрифт:
— Ну и ладно, — легко согласилась Элис. — все равно ничего не хочу. — Она села поудобнее, как-то странно ощущая свое тело. — От кофе, впрочем, я не отказалась бы. Да, ей не мешало бы сейчас выпить кофе. Хорошего, горячего, отрезвляющего кофе.
— Может, выпьем кофе в гостиной? Там удобнее. — Виктор принялся мыть посуду, и Элис сделала попытку ему помочь, но ноги у нее были словно ватные, и ей даже приходилось следить за тем, чтобы ничего не падало из рук.
Заметил ли он, в каком она состоянии? — подумала Элис. Держась за стены, она прошла к двери, наблюдая за тем, как Виктор тщательно
Элис изо всех сил старалась говорить со знанием дела, но ей удавалось это не без труда.
— Гостиная сразу за холлом, вторая дверь направо, — сказал Виктор. — Я принесу кофе туда, ничего?
— Мы поменялись ролями! — с чувством сказала Элис.
Через десять минут Виктор принес не только кофе, на подносе стояли две рюмки и бутылка портвейна. Он закрыл тяжелые, цвета слоновой кости шторы, которые ниспадали вниз художественными складками, наподобие занавеса.
— Портвейн? — сказал он, наливая ей опасную дозу, и она испуганно замотала головой.
— Нет, правда, я уже достаточно выпила.
— Ты выпила только два бокала вина. Это совсем ничего.
Каким-то образом он сумел сделать ее доводы неубедительными — ведь нельзя опьянеть от пары бокалов вина, — и, приняв из его рук портвейн, она отпила немного.
В этой комнате Элис чувствовала себя гораздо лучше, чем на кухне. Свет был не слишком яркий, и огромное кресло, в котором она сидела, было очень мягким, как пуховое одеяло, позволяя расслабиться. Она сняла туфли и поджала ноги под себя.
— Боюсь, я не захватила с собой блокнот.
— Ничего страшного. Тебе не надо записывать то, что я собираюсь сказать.
Его слова дошли до ее сознания, и она выпрямилась.
— Счастлива ли ты, работая со мной? — спросил Виктор, положив ногу на ногу и наблюдая за ней сквозь рюмку с портвейном.
— Это очень хорошая работа, — смущенно ответила Элис.
— Я спрашивал не это.
— Ну, тогда да. Счастлива.
Очень счастлива, подумала она, особенно в состоянии полной паники, когда ты совершаешь дурацкие поступки, вредные для моей нервной системы.
— Даже несмотря на то, что некоторые наверняка говорят — конечно же, несправедлив во, — что я не самый лучший в мире начальник?
— Мне кажется, что я уже привыкла к вашим… методам.
Виктор смотрел на нее так пронзительно, что она заерзала в кресле. Нервным движением Элис заправила волосы за ухо и обнаружила, что ее рука трясется — то ли оттого, что пружинит кресло, то ли от выпитого портвейна.
— Почему вы заговорили об этом? — спросила она.
— Когда ты получала премию в последний раз?
— Не помню. Не уверена, что я вообще ее получала, работая у вас. Во всяком случае, то, что формально так называется.
— Ты очень хороший работник, Элис, — сказал он, и она залилась краской. Впрочем, он ведь мог хвалить ее за работу, которая была выполнена когда-то в прошлом.
— Спасибо вам большое, — пролепетала она.
— Посему я решил повысить тебе зарплату. — Виктор назвал сумму, и она уставилась на него.
— Но это почти в два раза
больше, чем я получаю сейчас! — воскликнула Элис в смятении. — Почему вы решили повысить мне зарплату? — подозрительно спросила она. Она-то думала, что ее работа висит на волоске, и после всей путаницы, связанной с Джеймсом, повышение зарплаты было самым немыслимым из того, что она ожидала от их разговора, усаживаясь два часа назад в его машину.Виктор недовольно взглянул на нее.
— Впервые вижу человека, который, получив такое повышение зарплаты, тут же начинает искать в этом какой-то злой умысел. Я повысил твое жалованье, потому что ты чертовски хороший работник, ты предана своему делу, и это знак моего уважения. Этих объяснений тебе достаточно?
Казалось, он был удивлен ее реакцией. И все-таки в его решении было что-то подозрительное.
— Да, достаточно убедительно, — не без колебаний ответила Элис. Она не очень понимала смысл происходящего, но была уверена, что за этим жестом доброй воли прячется что-то еще, чего не видно с первого взгляда.
— Так и есть, — сказал Виктор, читая ее мысли. Он подошел к ней с бутылкой портвейна, и Элис даже не сопротивлялась, когда он налил ей еще. В конце концов, она должна отпраздновать такое событие, разве не так?
— И это все, что вы хотели обсудить со мной? — спросила она, пряча икоту за кашлем.
— А ты считаешь, что этого мало? — Виктор не двинулся с места, стоя совсем близко от нее.
— Вы заставляете меня нервничать, когда находитесь так близко, — сообщила ему Элис, но вместо того, чтобы отойти, он шагнул вперед и оказался прямо перед ней.
— А так лучше?
Лучше? У нее прервалось дыхание. Элис напомнила себе, что она его секретарь, взрослая женщина, но эта мысль ушла раньше, чем успела оформиться в слова.
— Пожалуй, я пойду.
— Ты еще не начинала пить кофе.
— Нет-нет. Я забыла. — Элис издала несколько истеричный смешок, но тут же нахмурилась, сурово глядя на него. В мягком свете ламп она различала малейшие черты его лица и не могла оторвать от него глаз.
— С тобой все в порядке? — спросил он.
— Конечно. Никогда не чувствовала себя лучше.
— Ты не привыкла пить, да?
— Да, я никогда не пью, потому что я ужасно скучная особа. Провожу все вечера дома, попивая горячий шоколад перед телевизором.
— Ты сказала за меня. — Виктор улыбался, когда говорил это, мягкой, медленной улыбкой.
— Я пью время от времени, но всегда думаю, что это очень печально — коротать время за бутылкой дешевого вина.
— Оно не обязательно должно быть дешевым. Почему-то эта мысль тронула ее до глубины
души.
— Верно, — серьезно согласилась она. — В этом-то все дело. Надо коротать время за дорогой бутылкой вина.
— Ага. Теперь ты знаешь, что делать.
Тишина, которая последовала за его замечанием, была настолько красноречивой, что Элис замерла, вслушиваясь в ее безмолвное откровение. Ее дыхание участилось, и она закрыла глаза, чтобы привести себя в норму.
Поэтому она не видела, как Виктор склонился над ней, опершись руками на подлокотники кресла, лишь ощутила его ищущие губы на своих губах. Элис вздохнула и, не сдерживаясь, ответила ему поцелуем.